Смертельные объятия

– А там не розы, а какие-то другие цветы…

– Спасибо, – Женя протянула к нему руки, и они обнялись. – Наташа вернулась. Она была ну очень удивлена, узнав от меня (само собой), как запаниковал и испугался Петр, когда узнал, что она уехала.

– Не представляю себе, сколько должно пройти времени, чтобы он уже успокоился и начал доверять ей. Так невозможно жить! Если ты постоянно ждешь, что она бросит тебя, то, может, надо бы включить уже мозги и подумать, а ту ли ты женщину выбрал, я прав?

– Ты прав в одном – видимо, прошло недостаточно времени, чтобы он избавился уже от своих страхов ее потерять. Тогда, когда она пропала, исчезла, он ее как бы потерял, для него начался отсчет адского времени, понимаешь? И ему было, видать, так плохо, что он никак не может этого забыть.

– Да все понятно… Это же Петр! Но, с другой стороны, не могу представить себе женщину, которая не оценила бы его по достоинству, которая не полюбила бы его уже за то, что он умеет любить и быть преданным. Да, конечно, он старше ее, у него полно недостатков, он слишком большой фантазер, неисправимый романтик, чрезмерно добрый и, одновременно, ленивый и тяжелый на подъем, но он умный, милый, его невозможно не любить!

– Как же ты любишь своего брата! Помоги-ка! – Женя протянула руку Борису, и тот помог выбраться ей из глубокого гамака. – Нет, это устройство не для меня. Того и гляди свалишься… Да с него все падает. Вон и книга упала в траву, плед…

Дождь тихо зашуршал, зашумел в листве, Женя с Борисом, подхватив подушки, книгу и плед, побежали к дому. На террасе, успевшие слегка промокнуть, обнялись и поцеловались.

В такие минуты Женя всегда спрашивала себя, как она могла когда-то злиться на Бориса, раздражаться в моменты, когда он упрекал ее за то, что она так активно занимается своими «дурацкими» расследованиями, помогая Реброву, их семейному другу, следователю и просто хорошему человеку. А как она могла вообще однажды взять и уехать из дома, чуть ли не на целый месяц, бросив его просто потому, что приняла его чрезмерную, как ей тогда показалось, заботу за извинения, словно он изменил ей. А ведь они тогда только поженились, и он просто любил ее, заваливал подарками, цветами, был с ней необычайно ласков. И как она могла заподозрить его в измене? Вероятно, все дело в том, что она никогда прежде не встречала такого мужчину, такую любовь.

Из приоткрытого кухонного окна доносились голоса. Смех.

Женя с Борисом понимающе переглянулись. Потом взялись за руки и вошли в дом.

– Ну что, нашлась пропажа? – загремел Борис, едва войдя на кухню, где за столом сидели и пили чай счастливый и сияющий Петр и бледная, осунувшаяся, с застывшей улыбкой на лице Наташа.

А ведь она беременна, предположила Женя. Может, она ждет от Петра предложения, а он все никак не решится?

Вот такие мысли почему-то возникли сразу, как только Женя обратила внимание на нездоровый вид молодой женщины.

– Привет, моя дорогая, – Женя вошла и приобняла Наташу. – Ты здорова?

– Здорова. Хотя… Ты права, у меня с самого утра болит голова.

– Так где ты была-то?

Борис между тем открыл холодильник и достал овощи. Сделал знак Петру, тот вскочил со своего места, и братья, к великому удивлению Жени, принялись готовить салат.

Женя с Наташей вышли из кухни и теперь разговаривали в холле, чтобы мужчины их не слышали.

– Да ездила смотреть один дом… Я не знала, что здесь меня потеряют.

– Вы на самом деле хотите уехать отсюда? Наташа? Вы серьезно?

– Да я теперь уже и не знаю… Понимаешь, рано или поздно мы поженимся, у нас пойдут дети… Во всяком случае, мне бы этого очень хотелось. Это я про детей.

– Дом огромный! Здесь всем места хватит. Ты только посмотри, в каком прекрасном месте мы живем! Какая природа! Сад! Если хочешь, можешь переделать весь второй этаж по своему вкусу. Я бы очень, очень хотела, чтобы вы здесь остались. И я тебя полюбила, и Борис будет тосковать без брата…

– Посмотрим… и сама уже не знаю…

Раздался звук подъезжающей машины, это вернулась с покупками Галина Петровна, домработница. Для этих целей хозяевами было принято решение нанять водителя с собственным автомобилем. Им оказался хороший знакомый Галины Петровны, ее сосед, Юрий Петрович, проживающий, как и она сама, неподалеку в поселке. Мужчина пенсионного возраста, но довольно еще крепкий, всегда опрятный, выбритый и хорошо пахнущий, он, по мнению домочадцев, был влюблен в Галину и потому, получив от нее предложение подработать, обрадовался возможности почаще видеть ее и помогать, сопровождать на рынок в Подольск, по магазинам в Москву, а заодно и возить на работу и домой.

Подъехав к самому крыльцу, Юрий Петрович вышел из машины, открыл багажник и принялся выгружать и относить на кухню тяжелые пакеты с продуктами.

Галина Петровна, розовая от смущения, взглянула на стоящих в холле Женю с Наташей, чуть ли не извиняясь:

– Вы уже обедали? Я суп сварила, рагу овощное приготовила, вы нашли? Я оставила все на плите.

– Да мы заняты были, – ответила Наташа, которой сейчас было явно не до еды. – Вы не переживайте, мы все найдем и съедим.

Галина Петровна стремительно вошла на кухню и, увидев, как Петр посыпает зеленью салат, а рядом с важным и гордым видом стоит Борис с полотенцем в руках, всплеснула руками:

– Вы сами это приготовили?

– Ну да! – гордо ответил Борис. – Уж что-что, а салат я готовить умею. Нарезал овощи, посолил, полил маслом – и готово дело!

Юрий Петрович, поздоровавшись с братьями чуть заметным кивком, опустив пакеты с покупками на пол, буквально пулей вылетел из дома, как если бы и он, как и его приятельница, чувствовал себя виноватым за свои трудно скрываемые чувства к Галине Петровне.

Борис с Петром переглянулись и с трудом удержались, чтобы не расхохотаться в голос.

– Я сейчас мигом накрою на стол… И суп, и рагу, и мясо… – засуетилась, надевая фартук, Галина Петровна. – Вот только руки сейчас помою…

Во время обеда, который проходил необычайно весело, все шутили, смеялись, Борису позвонили. И судя по выражению его лица, звонок был не из приятных.

– Еще раз повторите, пожалуйста, адрес.

Оказалось, что у него только что появился новый клиент, и Борису надо прямо сейчас, вечером, срочно ехать в Москву, в управление Следственного комитета.

– Боря, только не говори мне, что тебя вызвали как адвоката по назначению! – удивилась Женя. – Тебя!!!

– Нет, не по назначению, – вздохнул Борис. – Клиент солидный. У него, само собой, есть и свой адвокат, Гусев, между прочим, ты его знаешь, но он сейчас в отпуске, а Льдова вроде бы задержали…

– А кто такой Льдов? – спросила Наташа. – Надо же, какая холодная фамилия.

– Бизнесмен, – коротко ответил Борис, промокая губы салфеткой и вставая из-за стола.

– А Гусев, это тот самый Гусев, у которого мы были зимой на юбилее? Такой краснолицый и очень худой мужчина с мертвыми глазами?

– Надо же, как ты его описала… Да, это он. Хороший адвокат, кстати говоря.

– Боря, доешь хотя бы! – Женя тоже встала. – Уже вечер… Ну куда ты сейчас поедешь?

– Надо же помочь человеку.

– Видимо, влип этот ваш Льдов, – задумчиво проговорила Наташа. – Господи, как хорошо, что ты, Петр, не адвокат, а писатель! Свободный художник!

Борис между тем быстро переоделся, поцеловал жену, которая вышла провожать его на террасу, сел в машину и поехал в Москву.

Какой странный звонок. Сначала по телефону он услышал голос самого Льдова, тихий и взволнованный.

Тот говорил сбивчиво, заикаясь, но суть Борис понял: Гусева нет в стране, а ему, Матвею Льдову, срочно нужна помощь. Сообщить адрес Следственного комитета он не мог.

Спрашивается, почему? Либо его привезли, либо он, приехав сам, растерявшись, тотчас и забыл адрес. А потому передал телефон следователю, Ивану Сергеевичу Кузнецову. Борис и с ним тоже не был знаком.