Черная перепелка

В гостиную вернулся Михаил Ильич с подносом в руках. Он поставил перед Дождевым чашку с кофе и сахарницу.

– Не буду мешать, – сказал он Юлии и ушел, вероятно, в спальню.

– А что Михаил Ильич думает по поводу исчезновения вашего бывшего мужа?

– Он шутит. Говорит, что его унесли инопланетяне. Хотя мне кажется, что все вокруг уверены, что его уже нет в живых. А Миша отшучивается, чтобы не травмировать меня. Вообще-то он хороший, терпит меня.

Дождев на мгновение отвлекся, разглядывая розовые ноздри Юлии. Вроде такое милое лицо, тонкие черты, а ноздри кажутся раздутыми, злыми.

Дождев подумал, что не смог бы жить с женщиной с такими ноздрями. Она бы раздражала его чрезвычайно. А так – стройная, с полной грудью, темные волосы, большие карие глаза.

– Значит, вы не были знакомы с Андреем Закатовым, так? И ваш муж не рассказывал вам о том, что он в середине августа сделал сложную операцию по удалению желчного пузыря известному предпринимателю Закатову?

– Да вы знаете, сколько он удалил этих желчных пузырей? У него кто только не оперировался, и московские чиновники, и газовики, начальство, из тех, что отдыхают на Волге, на своей турбазе… Знаю, что его много раз звали на разные там банкеты, рыбалку, опять же охоту… Но Макс не любил подобных мероприятий, и вообще он предпочитал проводить время среди своих друзей, он терялся среди чужих, ему было скучно и неловко. К тому же на всех этих пьянках, помимо мужиков, бывают, как правило, девушки легкого поведения, это я точно знаю. У нас в больнице санитарка работает, так вот, ее дочь моет полы как раз в санатории, где отдыхает так называемая элита. Вот уж она там насмотрелась на этих девиц!

– Хорошо, я понял. Тогда еще вопрос. Скажите, Юлия, когда вы были на квартире Тропинина последний раз?

– Не знаю. Не помню. Я время от времени навещала его, приносила ему еду, это правда. Знаю, что не должна была так делать, но ничего не могла с собой поделать. Да вы разве сами не видите, что я до сих пор считаю себя его женой, близким человеком? Не могу привыкнуть к роли постороннего человека. Сварю борщ – несу ему, нажарю котлеты – бегу к нему!

– У вас что же, ключи были от его квартиры?

– Нет. Просто я же знаю, когда он заканчивает дежурство и идет домой. Как правило, он приходит, перекусывает и ложится спать. Он же много работает, устает. Ну, а если его дома нет, то я звоню соседке и оставляю ей пакет с едой.

– А в самой квартире вы бывали?

– Ну, бывала, пару раз. Когда у Макса поднялась температура и он не вышел на работу. Пришла, принесла ему лекарства, мед… А что вас интересует конкретно? Нет, я не видела у него девушек, если вы об этом. Не знаю, где он вообще с ними встречался. Но то, что он был не один, я чувствовала. Он в последнее время вообще выглядел счастливым, умиротворенным. Да он просто летал!

– Давайте вернемся к его квартире. На мой взгляд, она выглядит нежилой.

– Да. Точно. Вот если бы он жил с женщиной, тогда другое дело. Занавесочки, посуда, шкафчики… Всего этого там нет, это верно. Холостяцкая берлога.

– Однако он все-таки кое-что приобрел или ему подарили… Я имею в виду, чтобы как-то украсить эту самую берлогу.

– А… поняла. В спальне над кроватью висит большая картина, букет роз в белой фарфоровой вазе. Да-да, красивая картина. Но только понятия не имею, откуда она у него. Скорее всего, подарил какой-нибудь пациент. Не думаю, чтобы Макс сам пошел и купил ее.

– Этот натюрморт – работа известного художника Валентина Петровича Гришина.

– Это не того ли художника, что живет неподалеку от нас, в Караваево?

– Да, точно.

– Но я не помню, чтобы Макс его оперировал. Вся больница бы об этом знала. Знаменитости нас не жалуют. Мы же живем в дыре!

– Понятно. Ну что ж, спасибо вам большое, – слегка оторопел Дождев от последней фразы Тропининой.

Он, в отличие от нее и ей подобных, что с презрением относятся к провинции, очень любил свой город, считал, что ему крупно повезло, что он родился на Волге, в живописном месте, что может дышать свежим воздухом, наслаждаться прекрасными пейзажами, рыбачить и охотиться и в то же самое время находиться в городе, пользоваться всеми благами цивилизации.

– Вы мне очень помогли. Если вспомните еще что-нибудь…

– Да, понимаю. Позвоню или приду.

Дождева так и подмывало сказать этой Тропининой: мол, держись за Смушкина, хороший мужик, добрый, любит тебя, хватит уже цепляться за прошлое. Но, конечно, ничего не сказал.

Уходя, крикнул в сторону спальни, где из вежливости скрылся венеролог:

– До свидания, и спасибо за кофе!

7

– Девочки, только не на такси! – взмолилась Наташа, когда подруги собрались у Сони, чтобы уже от нее отправиться в сторону Графского озера.

– Почему? – спросила удивленно Тамара.

– И ты еще спрашиваешь? Да в нашем городе такси – раз, два и обчелся! Таксисты друг друга знают, а Генка мой раньше работал вместе с ними, думаешь, они не доложат ему, где я собираюсь отметить Новый год? Не хочу, чтобы он в разгар праздника заявился туда пьяный и все нам испортил!

– Причина, конечно, так себе, – усмехнулась Соня, – и после того, как вы с ним разругались из-за того, что он отказался заплатить за твою пломбу, не думаю, что в новогоднюю ночь он бросит свою семью и отправится разыскивать тебя в лесу, зная, что нас там будет как минимум трое. Если уж ты предполагаешь, что его дружки доложат ему о том, где ты, то расскажут, что ты была не с мужчиной, а с нами, твоими подругами. Но все равно я поддерживаю тебя, город маленький, кто-нибудь да узнает, где мы. А там, у озера в лесу, стоит всего один дом, дом Марты. Вдруг кто-то напишет ей, что в ее доме устраивают пьянки. Вы же знаете, какие у нас люди злые и завистливые. Все преподнесут ей в самом некрасивом свете.

– Твоя причина отказаться от такси еще бредовее! – усмехнулась Тамара. – А может, дело в том, что нам всем будет просто спокойнее, если мы поедем на моей машине? Ведь туда не только добраться нужно, но еще и вернуться обратно. Кто знает, сможем ли мы вызвать такси после, ведь весь город будет пьянствовать неделю, а то и больше. И на таксистов надежды мало.

– Без комментариев! – рассмеялась Наташа. – Твой аргумент не лучше наших. Таксисты в праздничные дни хотя бы заработают немного, подняв цену… Но в одном ты права, если мы поедем на твоей машине, то я буду чувствовать себя спокойнее.

– А может, никуда не поедем? – неожиданно предложила Соня. – Можем остаться у меня, вот прямо сейчас! Или встретим Новый год у Тамары, как всегда.

– Это еще почему? – удивилась Наташа. – Боишься замерзнуть?

– Не знаю… просто предчувствие какое-то нехорошее. К тому же меня уже неделю тошнит. А что, если у меня проблемы с желудком? Если кому-то из нас плохо станет?

– Я взяла с собой лекарства, – сказала Тамара. – Самые необходимые: от обжорства, нервов, обезболивающие. Соня, что случилось?

– Просто представила себе, как мы сейчас приедем, надо будет откапывать ворота от снега, расчищать. А я не знаю даже, где снеговая лопата и есть ли она там. Будем по очереди расчищать снег, вспотеем, надо будет потом принять душ, а в доме холодно… Неуютно. Мы можем заболеть!

– Так может, вообще разбежимся прямо сейчас по своим норам и встретим Новый год поодиночке? – нахмурилась Тамара. – Соня, если ты против, то я не поеду. Я могу спокойно отпраздновать Новый год одна, без проблем.

– Девочки, да что с вами? – Наташа принялась тормошить подруг, заглядывая в их лица. – Что это вы перепуганные какие-то? Мы ведь уже собрались! К празднику все готово! Соня, давай уже, бери себя в руки! Да не будешь ты чистить снег, я сама все сделаю! И если нужно, потом приму душ! Тамара растопит камин! Будет классно! Там же и телевизор есть?

– Огромный, и все ловит, – поджав губы, пробормотала Соня. – Там и интернет есть, я же говорила, так что с этим все в порядке. Ладно, поехали, конечно. Сама не знаю, что это вдруг на меня нашло…

– А может, ты беременна? – улыбнулась Тамара.

– Не знаю… – пожала плечами Соня. – Ну, ладно. Поехали уже.

Тамара купила свой «Фольксваген» подешевке и вот уже три года не могла нарадоваться на свое приобретение. Водителем она была средним, по городу ездила тихо, старалась не обгонять, зато чувствовала себя в этой скромной машине совершенно свободной! Еще только собираясь, она предполагала, что в лесной дом подружки захотят поехать на ее машине. Вот если бы намечалась вечеринка без ночевки, тогда всплыла бы тема такси, а так… Кто знает, сколько дней они проведут за городом? Или часов…

– Я вот смотрю на вас, девочки, и никак не могу взять в толк, что это вы такие сегодня странные, словно вас огрели пыльным мешком по голове? Откуда такое уныние? Нерешительность? Соня, выбрось из головы своего Генку, тем более что никакой он не твой. Котяра он, поняла? Конечно, не мое это дело, но все же знают, что он ни одной юбки не пропустит. – Наташа, выплеснув эмоции, принялась энергично сдвигать свои тяжелые сумки и пакеты к порогу. – Хочешь – обижайся на меня, хочешь – нет, но обидно будет, если ты залетела от этого урода…

– Как будто бы я сама не понимаю… – вздохнула Соня и тоже принялась за свои сумки.

– Да здесь еды на целую неделю, – сказала Тамара.