Астра Исцеление любовью

Я знаю, что там…

Отвратительные, воспалившиеся борозды, с серыми прожилками гноя и запекшейся кровью. Нельзя такое показывать малышу, но сама я не справлюсь, а без обработки просто умру.

Перевернувшись на спину, дождалась Кита и принялась диктовать, что именно надо сделать.

– Намочи чистую тряпку и приложи там, где полосы, прямо на сорочку, потом ножницами разрежь сорочку и промой раны чистой тряпкой. И только потом нанеси мазь. И не бойся, если я буду стонать или и вовсе потеряю сознание. Ты всё делаешь правильно.

Я сжала зубами подушку, чтобы не закричать от боли, как только спины коснулась тряпка.

Главное, не напугать мальчика. Ему и так сложно. Мне даже попросить о помощи некого. Здесь никто не помогает… Будет гореть дом – на помощь не придут. Дай бог, чтобы дровишек не подкинули.

Я тихо стонала, уткнувшись в подушку и уговаривала себя потерпеть. Я чувствовала, как дрожат руки мальчишки. Слышала, как он давится слезами. Но продолжает наносить мазь, дёргаясь каждый раз, стоит мне застонать.

Сердце сжимается от жалости к ребёнку.

А ведь он и не знает, что его родная мама погибла, не вынеся очередных побоев.

Так будет и с нами, если я ничего не придумаю. Мне бы скорее подняться на ноги.

– Всё, – всхлипывая, говорит Кит. – Я всё сделал. Тебе лучше?

– Очень скоро будет, – прошептала, понимая, что на спину мне ложиться пока нельзя. – Мне надо немного отдохнуть. Не пугайся.

– Можно я останусь здесь? С тобой?

– Можно, но если придёт отец – беги, спрячься на сеновале, хорошо? – я замерла, ожидая ответа.

Ты же послушный ребенок, ты же сделаешь, как тебя просят?

– Я не оставлю тебя, – тихо, зло и отрывисто бросил мальчишка. – Я больше не позволю тебя бить!

Прикусила губу, чувствуя, как сердце сковывает ледяной страх. Он же убьёт его…

Василий огромен.

Говорят, в его роду были великаны и берсерки. Я верю этим слухам. Сил у моего мужа действительно много, а ярость кровавой пеленой застилает глаза.

Что ему худенький мальчишка, в котором веса дай бог килограмм двадцать?

Прикрыв глаза, слабо вздохнула.

– А что мне делать, если он убьёт тебя? – прошептала еле слышно, крепко сжимая ладошку сына. – Зачем мне тогда жить? Пообещай мне, слышишь? Пообещай, что убежишь и заткнёшь уши, не будешь слышать ничего. Иначе я не смогу защитить себя, зная, что ты в опасности.

– Обещаю, – давится слезами мальчишка, не понимая, что я его шантажирую.

Сын забирается ко мне под бок, уставший и замученный. Я не ругаю за грязную одежду и чумазое лицо. Просто накинула на нас одеяло и прикрыла глаза. Нам следует отдохнуть.

Я уплыла в сон. Обычный сон без боли и кошмаров. Мне снится моя прошлая жизнь. Обычная, но одинокая. Пять лет назад муж заявил, что всё же хочет нормальную семью, полноценную. И ребёнка хочет, а я…

Я дефектная, не способная выносить малыша и подарить мужу настоящую семью.

Я чудом не свихнулась от горя, потратив все сбережения на психотерапевта, который вывел меня из депрессии. Ожила и уже не рыдала ночами, понимая, что главная мечта – родить ребёнка, так и останется неисполненной. Даже подумывала взять малыша из детского дома. Или не совсем малыша, а ребенка постарше. Но для этого мне необходим приличный счёт в банке и квартира побольше.

Я не успела…

Там, на Земле моя жизнь оборвалась по нелепой случайности. Я слишком близко подошла к краю платформы в метро, кто-то случайно толкнул. Не удержавшись, упала на рельсы. Последнее, что увидела, был приближающийся подвижной состав.

Я распахнула глаза и тихонько вздохнула. Кит ещё спит, спокойно сопя. Спина болит меньше, а жара и вовсе практически не было. Лишь небольшая ломота в теле.

Откинув одеяло, я встала и сделала несколько шагов. Качает от усталости и голода, так что мне просто необходимо подкрепиться. Переодев сорочку, вышла из комнаты и аккуратно прикрыла за собой дверь.

На кухне бардак. На столе миски с засохшей кашей и воткнутой ложкой.

Кит пытался это есть? Ужас…

Дома прохладно, так что первым делом растапливаю печь. Дров ещё немного есть, а потом Кит сбегает в дровник. Надо что-то приготовить.

Нахожу в сенях несколько картофелин и, только обмыв, закидываю в глиняный горшок. Сварю так. Зарубить и ощипать курицу у меня просто не хватит сил. Позже отправлю мальчишку, пусть соберёт яиц, сколько найдёт.

– Мама! – крик из спальни заставляет вздрогнуть

Подойдя к двери, приоткрываю с улыбкой.

– Я здесь, всё хорошо. Вставай, скоро будем кушать. Только тебе надо сходить в дровник и курятник.

Мальчишка мигом вскакивает и бросается вон из дома, торопясь выполнить поручение. Радуясь, что он не один. Вскоре возвращается, держа в руках штук пять яиц.

– Больше нету, – расстроенно бормочет Кит, отводя взгляд. – Я всё съел.

– Ничего, этого хватит, – треплю мальчишку по рыжим волосам. – Беги за дровами, а я сейчас яйца пожарю.

Ставлю на плиту чугунную сковородку, смазываю её свиным жиром. Масло давным давно уже закончилось, а Василий не спешит пополнять запасы. Впрочем, он практически не живёт дома. Приходит только воспитывать…

Полагаю, где-то в деревне у него завелась любовница. Что же, мне лучше. Никто не пытается задрать подол, требуя исполнения супружеских обязательств.

Как только жир на сковороде начинает шкворчать, я разбиваю яйца и, чуть присолив, прикрываю крышкой. Пару минут и яичница будет готова, а там уже и картошка сварится.

– Иди, мой руки и садись за стол.

Кидаю старую деревянную доску на стол и ставлю сковороду прямо на неё. Сполоснув вилки, кладу рядом.

Ставлю на плиту чистый горшок и наливаю в него воды. Где-то у нас ещё оставался чайный сбор, он придаст сил.

Кит садится за стол, но к вилке не притрагивается, жадно глядя на яркие желтки.

– Почему ты не ешь? – хмурюсь, глядя на ребёнка

– Там мало совсем, а тебе надо много кушать, чтобы быстрее выздороветь, – бормочет мальчишка, сглатывая слюну. У него отчётливо бурчит живот.