Мелодия моего сердца

– Что? – удивляется Бет. – Но почему?

Я игнорирую вопросы и внимательно прислушиваюсь к рассказам Шона, хоть и слышал все это тысячу раз.

– Немного о трюках. Я умею выполнять все трюки, – губы Шона трогает улыбка. – И это правда. Моя жизнь – это трюки и скейтборд. Ну и, конечно же, девочки, – смеясь, произносит он и продолжает уже более серьезно.

Шон рассказывает о базовом трюке и демонстрирует его с непринужденной грацией. Потом рассказывает о других, каждый из которых исполняет идеально, словно проделывал миллион раз. Наверное, так и есть.

Я перестаю слушать, когда друг переходит к стилям, и ныряю в свои мысли, отключаясь от реальности.

Последнее время мне часто приходится зависать в пространстве. И это связано с полным ощущением, что я живу не свою жизнь. В какой-то момент я словно сошел с дороги на тропу и заблудился.

Мои отношения с Бет больше не приносят удовольствие. Я все больше ощущаю подавленность. Мне не хочется возвращаться домой, делить с ней постель, элементарно – разговаривать. И я не могу перестать винить себя в этом. Мне кажется, что я подвожу Бетти. Растоптал наши чувства, убил в ней все хорошее, сам оттолкнул от себя.

Черная дыра, с каждым днем увеличивающаяся в размере, поглощает меня все сильнее. Мальчик, который стремился помогать и быть лучше всех, медленно погибает. Он зовет меня на помощь, но я безвольно барахтаюсь в ничтожности и жалости к себе, не имея сил подняться.

– Малыш. – Бетти гладит меня по щеке, заглядывая в глаза. – С тобой все хорошо?

Я рассеянно киваю и концентрируюсь на Шоне.

Он заканчивает теорию о скейтборде, хлопает в ладоши, и все приступают к практике. Новички усердно пытаются повторить базовые упражнения, а те ребята, которые занимаются давно, разбиваются на группы. Кто-то катается в свое удовольствие и делает трюки, а кто-то помогает остальным.

Спустя пару часов всем по очереди приходит уведомление о вечеринке в доме Линдси Талон – нашей с Шоном подруги детства. И мы тут же разбредаемся по разным машинам и выдвигаемся колонной на улицу.

***

– Ну же, Шон, до дна! – восторженно кричат подвыпившие девушки.

Я стою неподалеку от пивной бочки и наблюдаю за другом. Шон, сколько его знаю, всегда был душой компании. И на этот раз кучка девушек во главе с Линдси взяла его на слабо – мол, милый Шон, ты такой душка, а выпьешь ли ты бочонок с пивом? О, ну и где это видано, чтобы друг отказался!

Как говорят все парни, чьи девушки постоянно западают на него, – смазливое личико, но ни гроша за душой. Хотел бы я с этим поспорить, но иногда меня терзают сомнения. Словно Шон – это две личности, уживающиеся в одном теле.

Я делаю глоток пива из стаканчика, продолжая наблюдать за весельем. Правда, мне совсем не импонирует поведение Шона: он, широко расставив ноги, все больше и больше наклоняет бочонок. Пиво льется мимо рта, заливая футболку, рубашку и пол.

– О Боже, Шон! – Линдси громко визжит, но я не могу понять – это недовольство или восхищение?

Все до единой девушки пожирают его глазами. И зрелище действительно впечатляет. Один лишь вид кричит – ну, кто сегодня будет первая?

Волосы Шона отливают золотом, создавая вокруг золоченый ореол. Только вот этому засранцу до ангела очень далеко.

– Дэвид, приятель! – кричит Шон, выискивая меня взглядом. – Где ты? Я тебе в сотый раз повторяю – ты просто обязан научиться кататься. Это самое кайфовое дело, которое я только знаю!

Я же, стоя неподалеку от него, быстро прячусь за огромного парня, вовремя оказавшегося рядом. Встречаться с Шоном, когда он перепил, себе дороже. Достаточно того, что в очередной раз становлюсь свидетелем пьяного безумия друга.

Тихо выругавшись, направляюсь к стойке с выпивкой, где Бетти крутит в пальцах сигарету, наблюдая за всем со стороны. Сажусь около нее и подливаю в стакан еще пива.

– Смотрю, Шон опять вдрызг напился, – Бетти указывает на него рукой с сигаретой.

Я перевожу взгляд на друга и качаю головой. Он стоит в центре, а вокруг толпа девушек, которые так и хотят заполучить хоть кусочек внимания. Все это определенно переходит границу нормы. Или это я в двадцать три уже старею?

Разъяренные парни то и дело бросают на друга косые взгляды и медленно потягивают пиво в стороне. В такие моменты я задаюсь вопросом: в чем причина их бездействия? В безобидности поступков Шона? Все чаще думаю, что алкогольные сцены с девушками – лишь веселая картинка для отвода души. Но разве он не рассказал бы мне об этом?

– Черт с ним, – говорю я и принимаюсь разглядывать все вокруг.

Квартира родителей Линдси – изысканная, в стиле лаунж. Акцентная стена огромной гостиной состоит из состаренного рыжего кирпича, а в центре комнаты расположился громадных размеров серый диван с обилием подушек в цветную полоску. Повсюду растения в горшках, статуэтки, свечи. По-моему, тут ничего не изменилось со времен нашего безудержного детства. Даже неоновая подсветка красного цвета над камином.

Линдси с заядлой периодичностью превращает двухэтажное гнездышко семьи в центре Даунтауна в пьяную тусовку. Число приглашенных всегда превышает масштабы дома, а слоганом вечеринок служит: приходи и приводи друзей. Поэтому половина толпы мне вообще незнакома.

Абсолютно все присутствующие разделились на компании. Девочки помладше тусуются в зоне для отдыха. Парни напиваются и шутят до громких взрывов хохота. А самые запьяневшие и просто оторвы танцуют под зажигательную музыку чуть поодаль от дивана, где находится импровизированный танцпол.

У Линдси даже есть бар. И она каждый раз приглашает барменов. Еще ни разу я не попробовал отстойного пойла. Хвала Линдси!

Внезапно взгляд цепляется за ярко-огненные кудри в области дивана. Могу поклясться, еще пару минут назад на нем никого не было.

Привлекательная юная особа выделяется из общей толпы огромными изумрудными глазами на маленьком заостренном личике. Ее скучающий взгляд блуждает по комнате рассматривая все вокруг. Как, впрочем, и мой.

Лисенок.

– Ты не передашь мне зажигалку, м? – пытаясь перекричать гул и музыку, просит Бетти, указывая слева от меня.

– Пора бросать, – недовольно бурчу я, но протягиваю зажигалку.

– Ну-у, не будь букой. Я же тебя люблю. – Она целует меня в уголок губ и поджигает сигарету. Запах ментола пропитал уже всех и вся. Иногда мне кажется, что Бетти на пятьдесят процентов состоит из дыма.

Я вновь перевожу взгляд на Мелиссу. Поразительно, как в свете приглушенных ламп, она безумно похожа на мою мать. Но в довесок к этому – чистая и невинная. Такой она мне и запомнилась.

Среди всех присутствующих она особенно выделяется, производя неизгладимое впечатление. Мелисса словно из другого мира, по случайности залетевшая на свет. Ее тонкие длинные пальцы, так приглянувшиеся мне, интенсивно сжимают подол платья. Губы чуть подрагивают, привлекая к себе внимание. Интересно, я один все это замечаю?

Густое облако, словно пелена, повисает перед глазами, и я невольно поворачиваюсь к Бет – она выпускает клубы дыма прямо на меня, улыбаясь оскалом.

– Дэвид, так глазеть на незнакомую бедняжку… ну очень не про тебя.

Она произносит это с нескрываемой издевкой, совершенно не интересуясь причинами моей заинтересованности, и выпускает еще больше дыма.

– Перестань сейчас же! – гневно говорю я сквозь зубы, отмахиваясь от дыма, и тут же поворачиваю голову в сторону дивана.

Он пуст.

Я судорожно шарю глазами по комнате, перескакивая с одного лица на другое. Огненно-рыжее пятно испарилось.

Куда она делась?

Мне отчаянно хочется еще раз увидеть Мелиссу. Все ее нутро притягивает меня, как магнит. И это странное необъяснимое чувство подмывает броситься на поиски.

Все вокруг остается неизменным – музыка, танцы, взрывы хохота и стойкий аромат алкоголя с примесью ментола. Но я ощущаю себя иначе, словно в замедленной съемке. И внезапно для себя поддаюсь внутреннему искушению. Этой разливающейся внутри меня черноте, которая все глубже и глубже засасывает.

– Я скоро, – безразлично кидаю Бетти и спешу на поиски девушки.

В ответ на меня обрушивается ехидный смех. И я все дальше проникаю в черноту. Вспышки ярости загораются перед глазами, вынуждая что есть мочи сжимать кулаки.