Проснись, Ирен!

Ирен приняла душ, обработала рану, переоделась и разожгла потухший камин. Она устроилась с чашкой кофе в кресле и принялась просматривать принесённые из чулана книги. Пролистывая, она складывала их на журнальный столик в аккуратные стопки. Между страниц очередного тома девушка обнаружила письмо. Запечатанное, без марки, но с адресом получателя. Ирен пробежала глазами по буквам, выведенным мелким кружевным почерком. Это адрес галереи, принадлежащей её отцу. Осторожно вскрыв конверт, она опустилась в кресло и развернула сложенный пополам лист.

«Дорогой, Клод! Я не в силах этого больше выносить. Джозу начал что-то подозревать. Он проверяет мои звонки и сообщения. Он читает электронную почту. Контролирует все счета. Я пишу тебе письмо, не имея ни малейшей уверенности, что смогу его отправить. Хотела сделать это ещё вчера, но не успела. Он привёз нас в дом на озере. Ты помнишь? Конечно помнишь.

Я боюсь обращаться в полицию, потому что он сразу узнает. Я вижу затаившуюся злобу в его глазах и мне страшно. Не только за себя. За своего ребёнка. Если бы у тебя были дети, ты бы меня понял.

Помоги мне, пока не стало поздно. Мне не к кому больше обратиться. Клянусь, ты больше обо мне не услышишь. С надеждой, Элин»

Ирен пребывала в полной растерянности, но понимала, её приезд сюда – не случайность. Она достала мобильный, чтобы написать сообщение, но обнаружила, что нет сети. Ирен взяла стационарный телефон и позвонила домой. Трубку взяла мать.

– Я хотела поговорить с папой. Он ещё не вернулся?

– Он прилетает завтра, рано утром. У тебя всё хорошо?

– Да.

– У тебя странный голос. Ты принимаешь лекарства?

– Да. Я в порядке. Не стоит волноваться.

– Когда ты планируешь вернуться?

– Думаю, через пару дней.

На том конце послышался тяжёлый вздох.

– Ты же знаешь, как расстроится твой отец, когда узнает, что поехала одна.

– Ещё два дня, мама. Пока.

Ирен положила трубку не дожидаясь ответа. Она отпила кофе и посмотрела в окно на заснеженную поляну и замёрзшее озеро. Страх, необъяснимый, неконтролируемый холодной змейкой пополз вдоль позвоночника. Вечный её спутник. Она всегда и всего боялась.

Её психотерапевт говорил, что всё это последствия психологической травмы, пережитой в раннем детстве.

Ирен не помнила.

Её родители утверждали, что всё пройдёт, нужно только следовать рекомендациям врача.

Ирен им верила.

Дегьер считал, что побег от реальности только усугубляет. Со страхами нужно бороться лицом к лицу.

Ирен понимала, он прав. Но боялась.

Ей до сих пор страшно. Её чувства в домике. Скрываются под кроватью и не хотят показываться наружу. Проще проглотить таблетку и спрятаться в коконе безразличия. Смотреть на мир со стороны, не принимая непосредственного участия.

Родители никогда не повышали голос. Но тепла с их стороны она тоже не видела. Ирен всегда думала, это от того, что поступает как-то неправильно и всячески старалась угодить. Прилежно училась, никогда не перечила, вовремя принимала лекарства. Зачем? Ей говорили, так надо. Она безропотно исполняла. Отец всегда хотел, чтобы она стала художником. Имея свою галерею и связи в художественных кругах, он пристроил Ирен в «Les Beaux-Arts de Paris»[2 - Национальная высшая школа изящных искусств в Париже]. Она приняла чужой выбор. Не задавалась вопросом правильно ли это. Ей казалось это норма.

А потом появился Дегьер Перрен, и привычная схема сломалась. Высокий худощавый мужчина на шесть лет старше её с хитрым прищуром и обворожительной улыбкой обладал обаянием, которому трудно было сопротивляться. Он никогда не стеснялся своих эмоций. Мог обнять и поцеловать посреди улицы, при всех. Он любил её и не боялся это демонстрировать. Ирен хотела жить вот так, ни на кого не оглядываясь, не прячась. Честно хотела.

***

После того как Ирен ушла от родителей и переехала к Дегьеру, она устроилась работать в небольшую кондитерскую и записалась на кулинарные курсы. Ей нравилось украшать торты и здесь художественные навыки пришлись как нельзя кстати. Дегьер её полностью поддерживал. Они жили скромно, но Дегьер запретил ей брать у родителей деньги. Он говорил, что сам в состоянии обеспечить их и не нуждается в подачках.

Ирен готовила саварен[3 - Французский десерт напоминает большой кекс в форме кольца, пропитанный сиропом. Корж могут также покрывать джемом, пропитывать вином или ромом, украшать глазурью и начинять фруктами, а также использовать другие вариации в приготовлении. @ Источник https://frenchparis.ru/desert/]. Она наполнила кондитерский мешок кремом и принялась аккуратно украшать верхушки кексов. Дегьер стоял рядом, опершись на столешницу, и загадочно улыбался.

– И чему ты радуешься? – покосившись спросила Ирен.

– Ты здесь, со мной. Разве этого недостаточно?

Когда Ирен закончила и отложила мешок в сторону, он взял шпатель, размазал завитушки, придав причудливую неровную форму и положил сверху ягоды.

– Так гораздо лучше.

– Ты испортил мои кексы.

– Не нужно во всём стремиться к идеалу, красота может быть в несовершенстве.

– Прямо как наши отношения, – Ирен усмехнулась.

– Но мы прекрасно со всем справляемся, – он обнял её сзади и положил подбородок на плечо. – Пора перейти к следующей стадии.

Дегьер сунул руку в карман, достал скромное золотое кольцо с небольшим камнем и надел ей на безымянный палец. Дыхание перехватило, сердце яростно заколотило по рёбрам. Она медленно обернулась.

– Ты правда этого хочешь?

– Ты привнесла в мою жизнь много вещей, без которых я умудрялся обходиться. А теперь с ума сойду, если ты уйдёшь и заберёшь всё с собой.

Он переместил руки на её бёдра и привлёк к себе. Она обняла его за талию и уткнулась носом шею. Аромат его одеколона вызвал приятную волну мурашек.

– У меня предложение. Как насчёт того, чтобы попытаться жить без таблеток. Понимаю, для тебя это сложно, но может хотя бы попытаешься?

Ирен отстранилась, отвела взгляд и поджала губы.

– Ирен, я не давлю, но когда мы поженимся и решим завести детей, тебе всё равно придётся бросить. Так почему не сделать это сейчас?

– Я не уверена, что справлюсь со своими кошмарами.

– Я рядом. Буду охранять тебя от кошмаров.

– Хорошо, – она подняла на него глаза и кивнула.

– Я люблю тебя, Ирен.

И всё шло хорошо до тех пор, пока он не начал писать ту злосчастную картину. Кошмары вернулись. Психотерапевт прописал ей новые таблетка, и Ирен знала, что Дегьер расстроится.

***

Из забытья Ирен вывели звуки на улице. Громкий стук в дверь заставил Ирен вздрогнуть. Она помедлила несколько секунд, прежде чем подняться. Стук повторился. Она обулась и направилась в прихожую. На пороге стоял пожилой мужчина с чемоданчиком для инструментов.