Русская инфанта

И вдруг спросил:

– Вы разгадываете судоку?

– Нет.

– Тогда смотрите, – и он объяснил мне правила игры.

Через несколько минут мы уже вдвоем расставляли цифры в клеточки. Параллельно мой новый знакомый продолжил вести светскую беседу.

– Вы надолго едете в Рим? – спросил он. – Вот в этот ряд можно поставить цифру, подумайте какую.

– На семь дней, а вы?.. Тройку?

– Не гадайте, посмотрите внимательно на правый квадрат… Зависит от того, понравится ли мне там.

– Разве в Риме может не понравиться?.. Ставлю единицу?

– Правильно, единицу… Может, если нет компании.

– А какая вам нужна компания?

– Какая… Ну вы бы подошли… Остальные единицы расставьте.

– Серьезно? – совершенно несерьезно спросила я, думая лишь о том, куда поставить оставшиеся единицы.

– А что вас смущает? Тем более деваться вам в Риме некуда, – невозмутимо продолжал он.

Постановка единиц обоснованно застопорилась. Мысль заработала в решении другой проблемы.

Все сказанное им было правдой. Которую я с легкостью бытия растрепала ему в первые пять минут знакомства. И что отель у меня не оплачен, и что никто меня в нем не ждет.

– Соглашайтесь. Будем вместе гулять по Риму и ходить в музеи. Вдвоем это хотя бы не так скучно, – сказал мой новый знакомый.

– Эээ. Правильно ли я поняла правила игры? – уточнила я.

– В одном ряду не должно быть повторяющихся цифр, как и в одном квадрате…

– Нет, я о другой игре.

– О какой?

– Ну, знаете, о той самой, которая неизбежно возникает, когда мужчина зовет куда-то женщину…

– Почему вы вдруг решили, что я начну к вам приставать? – спросил он таким тоном, что я даже расстроилась. – Если вам что-то не понравится, поедете в ваш отель. А так поживете в прекрасной квартире в центре Рима. Там две спальни… Тройку ставьте.

Я представила себе, как останусь наедине с собой и своим разбитым сердцем в номере с большой кроватью. За который, кстати, отдам последние деньги. Венцом моего независимого путешествия станет момент, когда я потеряюсь в Вечном городе, буду ночевать на лавочке и завтракать из помойки…

Я продолжала искать на поле тройку, а в своей голове – здравые мысли. Одна из них была в том, что, если соглашусь, не нужно будет заботиться о вопросах жилья, еды и компании.

– Расскажите мне немного о себе, – на всякий случай попросила я. Конечно, сказанное ничего не решало: вряд ли этот человек сообщит мне, где он закопал своих предыдущих случайных попутчиков.

– Потом расскажу, еще будет время, – буркнул он.

Наверное, меня подкупило судоку. Была в этой игре какая-то умиротворенность, потерянная мной полгода назад. Я с удивлением подумала, что впервые за долгое время чувствую себя спокойно и хорошо. Но самым удивительным было то, что мое спокойствие концентрировалось на совершенно незнакомом мрачном человеке, которого цифры в клеточках интересуют больше, чем я.

Я согласилась. И, если говорить откровенно, это был не самый мой отчаянный поступок на этой неделе…

В римском аэропорту вовсю ощущалась игра итальянского стиля. Всюду висели многометровые рекламные проспекты, с которых на меня не желали смотреть красивые мужчины-геи и дерзкие худые женщины. Труднодоступная во всех смыслах мода.

Мой новый знакомый задумчиво произнес: «Ушито».

«Может, и правда слегка ушито», – подумала я, продолжая любоваться на модно одетых людей с картинки.

– Uscita значит «выход» по-итальянски, – сказал мой новый друг. – Самое полезное слово в чужой стране.

Мы сели в такси и приехали на улицу Коронари. Было три часа дня, температура осеннего воздуха была плюс двадцать, а маленькая улочка, рядом с которой остановил таксист, была вымощена грубым булыжником. Вот такой оказалась моя новая реальность. Улочка уходила в темную даль точно таких же средневековых римских улочек, на которых едва ли разъедутся два велосипедиста. Мой спутник легко нашел дом, в котором находилась снятая им квартира. Там, около подъезда с массивными воротами вместо дверей, нас ожидал итальянский юноша с ключами от квартиры. Его звали Анди…

3.

После того как итальянец с неримским профилем и смешным именем Анди ушел во второй раз, а мой спутник произнес фразу о необходимости штанов (которой совсем скоро будет присвоен статус трактата), мы вышли на улицу.

В начале ноября в Риме тепло и много туристов. Их здесь всегда много, я так и не смогла вычислить «не сезон» в Вечном городе. А я пыталась, потому что у меня была мечта – остаться в Сикстинской капелле наедине с собой. Я не задумывалась о том, зачем это нужно. Разве оно поможет или успокоит? Не знаю. Мне было все сложнее отвечать на простые вопросы. Я руководствовалась только желаниями, и это, с одной стороны, все упрощало, а с другой – приносило массу разноплановых проблем.

Мы вошли в лабиринт римских улиц. Мой спутник сориентировал меня на местности: сзади Плаца де Навона. Справа течет Тибр, за ним – чуть прямо и Ватикан. Слева, если говорить грубо, Форум и Колизей. Я сказала:

– Ого.

В этот момент мы свернули в несколько переулков и вышли к церкви, спрятанной в средневековых домах. Меня всегда поражала эта способность величественных религиозных сооружений прятаться среди жилья простых смертных.

Мы зашли посмотреть внутреннее убранство. И я вспомнила поучительный рассказ, который почему-то засел в моей голове.

– Один религиозно ищущий молодой человек отправился на палестинскую территорию, чтобы посетить могилу Исаака. А может, он отправился в Сирию на могилу Авраама. Если честно, я не очень хорошо запомнила саму историю, поэтому сразу перейду к сути. Когда рискуя жизнью, молодой человек добрался до столь необходимого ему холма и молился, ему было видение. Явился Господь и сказал: «Что ж ты гордыню свою пестуешь, гоняешься за призраками, носишься за нелепым. Я – везде. И где тебе действительно будет надо, там ты Меня и почувствуешь». Конец, – на всякий случай добавила я в завершение рассказа.

Мы сидели на церковных лавочках и смотрели на алтарь. Мой спутник с любопытством слушал, как я пыталась вспомнить, чья была могила, но суть рассказа его совершенно не заинтересовала. Или я так бездарно цитирую Господа…

Я вспомнила эту историю, потому что в Риме все бегут в Собор Святого Петра, а ведь такая божественная красота здесь повсюду. На всех фресках, картинах и скульптурах. Может, какая-то из них гениальнее, но на пределе красоты мало кто чувствует разницу между Микеланджело и его безызвестными коллегами. Это обилие ярких сочных цветов, библейских сюжетов, красивых лиц, полных страдания или умиротворенности, всюду следует за вами в Риме. Здесь не нужно идти далеко, чтобы что-то почувствовать.

Разумеется, всего этого я не сказала.

– Пойдем за едой, – сказал мой спутник.

Мы снова вышли на улицу.

Солнце больше не освещало мостовую, мне даже показалось, что может начаться дождь. Но тут я забыла обо всем на свете, потому что впереди обозначился магазин продуктов.

Мой спутник взял тележку и начал объезжать ряды.

– Какой кошмар. Кажется, они совершенно не едят овес! – воскликнул он.