Белые искры снега

– С девушкой? – Парень в пальто изучал меня несколько секунд, а после потерял ко мне всяческий интерес. – Не теряй на это время, двигаем в клуб.

Вроде бы ничего особенного не сказал, а у меня сами собой сдвинулись брови. На «это»? Он так обо мне? Неприятностей, что ли, ищет?

– А она ничего так. – Принц Нарнии, чуть склонив голову набок, вновь обратился ко мне: – Твои волосы вкусно пахнут.

– Ты токсикоман, что ли? – мрачно спросила я. Дождалась-таки этой фразы!

– В смысле? – удивленно взглянул он на меня.

– Они лаком пахнут, – пояснила я, точно уже для себя решив, что мальчик – пикапер. Телесный контакт он уже пробовал установить – касался меня, и сейчас, скорее всего, попробует это еще раз.

Как по заказу, он пожал плечами, развязно улыбнулся мне и вдруг, когда его надменный дружок, на ходу снимая перчатки, уже развернулся по направлению ко входу в клуб, поймал меня за руку и вложил в пальцы визитку. На черном элегантном фоне белыми ровными буквами были выведены имя и номер телефона.

– Я дал тебе свой номерочек, теперь твоя очередь, малышка, – сказал он, не отпуская моей руки. – Давай запишем его в твой телефон? Ты не думай, мне от тебя ничего не нужно. Я просто хочу пообщаться с тобой. Показать огни города. Ты мне очень понравилась. Кстати, знаешь, с кем я знаком?

– О боже, с кем? – Я попыталась вырвать руку, но у меня этого не получилось.

– С тобой. Меня зовут Николай. А тебя? Я оставлю тебе свой телефон.

Он неожиданно положил мою руку себе на грудь – его кожаная куртка была на треть расстегнута, и я ладонью коснулась свитера, почувствовав тепло его тела. Второй рукой он выхватил мой мобильник и открыл его без моего разрешения.

– Запомнила? Я – Николай, – весело прокричал он, принимая ярость в моих глазах за удивление. – А это, – он кивнул на мою руку, лежащую на его груди, – чтобы ты точно запомнила, как меня зовут!

Я все же вырвала руку, забрала телефон и с брезгливым видом полезла в сумочку, чтобы вытащить влажные салфетки.

– Эй, чего ты? – изумился парень.

– Слушай, ты, Николай, у меня сейчас плохое настроение, и я не очень хочу общаться, особенно с одноклеточными, – сквозь зубы прошипела я, едва сдерживая себя, чтобы не врезать ему между ног.

– Ты меня расстраиваешь.

– А ты меня бесишь. Иди к черту.

– Да сдалась она тебе, в клубе хорошенькую девочку найдешь, – недовольно прогундосил его дружок в пальто, явно давая понять, что он обо мне весьма низкого мнения.

– Я не могу оставить эту ведьмочку, – возразил Николай и вдруг подмигнул мне, не понимая, что провоцирует меня все сильнее. – Красотка.

– Где красотка? – Недоумок в пальто, который минуту назад ввел меня в ступор, приложил ладонь ко лбу, словно капитан дальнего плавания, смотрящий в самое сердце моря, и картинно огляделся. – Очнись, – вынес он свой вердикт, – тут нет красоток.

Вся его волшебная привлекательность мгновенно растаяла, и мне захотелось влепить ему пощечину. А дружку хотелось отвесить пару пинков.

– Верно. Тут одни только уроды. Моральные, – очень тихо, ни к кому не обращаясь, проговорила я.

Он это услышал и хмыкнул, но ничего мне не сказал – снова поторопил Николая:

– Все, идем. Нашел на кого время тратить.

Тот злобно посмотрел на друга и снова обворожительно улыбнулся мне. Если бы я была в хорошем расположении духа, возможно, мы бы с ним побеседовали – мне всегда интересно, смогут ли пикаперы заворожить меня или нет. Но сейчас я просто хотела отвязаться от этого идиота. И злилась уже конкретно. Лицо мое оставалось непроницаемо-спокойным, а вот внутри все дрожало.

– В полночь жду на этом самом месте, – улыбнулся мне Николай и попытался в который раз коснуться обеими ладонями моих предплечий.

– Не трогай меня, – предупредила я его, а он, хрипловато рассмеявшись, полез обниматься.

Голову накрыло воздушной волной недобрых чувств.

– Я предупреждаю, не прикасайся ко мне.

– Хорошо, хорошо, я только обниму тебя, конфета – у тебя волосы конфетами пахнут, я говорил? В общем, в полночь прихо… – начал, было Николай новую песню, но не закончил. С силой оттолкнув его от себя, я от всей души врезала ему под дых. Этому меня научила Ранджи. Он опешил. А его дружок в пальто заржал.

– А девочка с характером, – ухмыльнулся он. – Что за дракона ты пытаешься снять?

– Она казалась милой, – отозвался делано беспечно Николай, потирая грудь. – Горячая штучка, – сообщил он мне.

– Или отстань от меня, или я еще тебе добавлю, – прошипела я. Думаю, взгляд у меня был не самым добрым.

– Все, парни, идем в клуб, – раздался громкий веселый голос, принадлежащий одному из их друзей. – Шейк, ты проиграл! Так и не смог снять ее! Явный провал! Не надо было так ее прессовать.

Николай, он же Шейк, беспомощно мне улыбнулся, пожал плечами и послал воздушный поцелуй, заставив меня затрястись от ярости. Да они что себе позволяют, черт возьми?!

Сняв перчатки, парень в пальто засмеялся – весело, громко, задорно. Издевательски. И это было куда обиднее, чем попытка склеить меня. А после развернулся и, не переставая смеяться, пошел вместе с друзьями в сторону клуба. Развлекаться.

Глаза заволокло пеленой ярости. Я ненавидела оскорбления – принимала их близко к сердцу, и всегда отвечала на них. Всегда.

Я сунула одну руку в сумку, нашла черный маркер и быстрым шагом направилась следом. Догнав, я коснулась плеча парня в пальто.

– Чего тебе? – развернулся он, явно не понимая, что я сейчас сделаю. Пока он хлопал ушами, я молниеносно нарисовала над его верхней тонкой губой довольно-таки миленькие гитлеровские усы, а после успела прочертить длинную полосу на носу, как у енота. Все это я сделала быстро, буквально за две секунды, пока он стоял совершенно ошарашенный – эффект неожиданности сыграл свою роль, подарив мне драгоценное временное преимущество. После этого, правда, новоиспеченный Адольфик очнулся. Заорав, он схватил меня за локти и с силой отпихнул от себя, так, что я чуть не упала. Маркер выскользнул их моих пальцев и остался лежать на снегу.

– Ты что, с ума сошла?! – кричал этот самовлюбленный идиот, безуспешно пытаясь оттереть маркер, прочно въевшийся в его бледную и чистую, как у девочки, кожу. – Ты психованная? Идиотка!

– Я же сказала, что экзорцист. Это я так из тебя дурь изгоняю. Тайными знаками, – парировала я ледяным тоном, понимая, что он мне за эту выходку и врезать может.

– Я сейчас тебя сам изгоню, – проговорил он вдруг тихо и злобно, схватил со снега маркер, а после попытался поймать меня в свои объятия. Наверное, чтобы задушить. А потом запихать маркер в нос. Ну или разрисовать мое лицо. Однако поддаваться я не собиралась, и мы волчком закружились под падающим снегом. Должно быть, та еще была картина!

– Отстань от нее, она невменяемая! – заорал Николай-Шейк.

– Яр! Оставь ее в покое! Ты что делаешь? – Остальные друзья тоже попытались воззвать к разуму дятла, чья рожа от бешенства теперь была похожа на гусиную. Однако тщетно – разум у него отключился.

Этот Яр все же поймал меня одной рукой. И с силой притянул к себе, словно хотел заключить в пламенные объятия – я едва не стукнулась лбом о его подбородок. Другой рукой, в который был зажат мой маркер, он попытался дотянуться до моего лица, но я ловко вывернулась и даже умудрилась укусить его за оголенное запястье. Испугались мы оба – и он, и я. Он, видимо, думал, а не заразился ли бешенством, а я – не вызвать ли мне бригаду «скорой помощи». Для себя. Раньше-то я людей не кусала! Мне даже противно стало – а вдруг он заразный? И я принялась усердно тереть рот обратной стороной ладони. Яр тоже, видимо, думал, что я заразная, с ужасом глядя на слабенький укус. Глаза у него были ошарашенные.

– Зачем ты это сделала, больная?! – через пару секунд рассерженным котом зашипел он, видимо, более-менее придя в себя. – Я тебя сейчас прикончу!

Он схватил меня за плечи и принялся трясти, как яблоню, словно пытаясь стрясти плоды. Было не больно, а обидно.

– Это возмездие. Не смейся над девушками, – наставительно заметила я, пытаясь отцепиться от него. В отличие от него я не орала, а говорила тихо и холодно.

– Ты не девушка, ты психопатка! Зачем ты меня укусила?!

Друзья, наконец, отцепили его от меня. Единственная девочка в этой компании: высокая, худенькая и симпатичная, с лицом эльфа, случайно заблудившегося в мире урбанистической культуры, тут же принялась извиняться передо мной, а парни, пытавшиеся утихомирить этого Яра, увидели его изрисованное лицо и начали хмыкать, с трудом сдерживая смех.