Цвет МЫ

Клима прервал стук распахнувшейся двери. Фиолетоволосая игольница ввалилась в палату, ойкнула, увидев Клима на стуле посреди прохода, и помахала наглухо исписанным гипсом Авроре.

– Оставила место для тебя, – девица обвела пухлым пальцем единственное белое пятно в области запястья. – Не отнекивайся, Ро! Я видела, как ловко ты управляешься с карандашом левой рукой. Только на этой шняге им ни фига не прорисуется. Вот, смотри, я даже тонкий маркер надыбала.

– Анфис, я фломастерами не умею, не обижайся. – Аврора расстроенно закусила нижнюю губу. – Только всё испорчу.

– Ничё ты не испортишь! Тут таких каракулей накарябали, что на трезвяк не разобрать, – хохотнула толстуха, плюхнулась рядом с Авророй и вдруг обратилась к Климу: – Скажи, она пяткой нарисует шедевр, который некоторые худо-дожники всю жизнь мечтают нарисовать.

– Написать, – мягко поправила Аврора и застыла, опустив взгляд на свои перевязанные пальцы.

Ни разу в жизни Клим не разделял эмоции другого человека, испытывая их одновременно с ним. Он по-своему радовался за Ивана, беспокоился за бабушку, понимал, что баба Аля сильно переживает за внучку, чуял границу, за которой шутки в адрес Милки переставали ими быть, и старался не заступать за неё.

И вот на тебе, ни с того ни с сего… Он смотрит на замершую Аврору, похожую на прозрачную сосульку, которую переломить как раз плюнуть, а между рёбер его реально ошпаривает острая боль. Чёрт знает, каким там по счёту чувством, но он ощущает, как ей хреново прямо сейчас, как будто заполнившие её худенькое тело боль и тоска отскакивают беспорядочным эхом у него в грудине, и если он не сделает что-нибудь очень быстро, то она просто перестанет дышать.

Глава 11

– Ну-ка, пусти, язык без костей, и т-с-с, – Клим приложил палец к губам, призывая шумную девицу молча пересесть на свою койку, и занял её место рядом с Авророй. – Эй, – он лёгонько похлопал девушку по оголившейся прохладной коленке.

Она вздрогнула и перевела на него помутневший взгляд.

– Хочешь кофе? Настоящий, а не бурду из местного автомата?

Аврора часто заморгала, пытаясь вернуться в действительность.

– Я не люблю кофе. Он слишком горький, хотя невероятно красив в своей густоте. Сколько бы я его ни рисовала, приблизиться к оригиналу невозможно.

– А булочки любишь? – Клим удерживал её взгляд, неся наобум полную, но хотя бы понятную ему самому чушь. – Или, может, печенье, пирожное там какое-то цветное? Я после яблок всегда есть хочу. Ты нет?

– Обычно не хочу, – Аврора смущённо улыбнулась, растерявшись от подобного шквала вопросов. – Булочки люблю. Домашние с сахаром. Они такой румяной улиткой закручены, – она дёрнула было левой рукой, чтобы изобразить пальцем в воздухе упомянутую форму, но Клим, опасаясь возвращения к рисованию и новой вспышки боли, поймал её ладонь и осторожно пожал.

– Я понял какие. Тут кулинария недалеко. Мигом мотанусь. – Он отпустил её руку и поднялся с кровати. – Пить-то что будешь?

– Чёрный чай с апельсином, – ответила Аврора, внимательно рассматривая свою здоровую руку. – Ой, – она уставилась на Клима, недоумевая на собственное пожелание, – просто чёрный чай.

– Думаешь, не найду с апельсином? – прищурился Клим, сдерживая вздох облегчения оттого, что ему удалось отвлечь девчонку от мрачных мыслей.

– Найдёшь, – прозвучал уверенный ответ, и на бледном лице Авроры внезапно ярко проступили веснушки. – Только вряд ли его делают в соседней кулинарии. С лимоном не надо. Поэтому просто чёрный чай, – повторила она.

– Посмотрим, – Клим направился к выходу из палаты, но обернулся на пороге и подмигнул ей: – Никуда не уходи, малява.

Не дожидаясь реакции Авроры и игнорируя ухмылку крашеной, он вылетел за дверь.

Пока шёл к лифту, тёр грудь, пытаясь хоть как-то переварить, что его так торкнуло. Воспоминания детства? То, что они с ней два брошенных родителями ребёнка? Её искренность без фальшивого заигрывания? Или потому что она вообще ни на что не жалуется, хотя внутри, должно быть, воем воет?

«Ху…рма, бл…яха, вязкая! – Клим долбанул по кнопке, чуть не продавив её в нутро панели. – Ввязался, однако, по самое не балуйся». Если девчонка руки на себя наложит, он себе не простит. Пусть огрызается, учит его, как тупого дальтоника, цвета различать, да хоть депрессует или ревёт, только тормошится и не дурит непоправимо.

Клим заскочил в овощной киоск, поставленный у больничного стационара мега предусмотрительным продавцом, который однозначно цифры складывал в суммы лучше, чем слова – в предложения. Купил килограмм апельсинов, чтобы наверняка всё устроить с чаем так, как собирался.

Кулинария встретила его ароматом свежей сдобы, который хотелось втянуть до ломоты в лёгких. Клим вдохнул поглубже, вспоминая, как однажды чихнул прямо в плошку с сахарной пудрой, когда первый и последний раз бабушка попросила его помочь ей с посыпкой. Один чих – и, казалось, вся кухня покрылась сладким инеем. Он честно попытался протереть стол, но в итоге опрокинул остатки пудры на пол, и был выставлен бабушкой восвояси.

На удачу, домашние булочки не просто имелись в наличии, но были горячими.

– Только что новую партию выложили, – пояснила продавщица, упаковывая несколько штук в бумажный пакет.

Клим захватил чёрный чай, большой стакан кофе и пару беляшей – он и вправду проголодался. Пока доставал телефон, чтобы рассчитаться, увидел на витрине фиолетовые пирожные, и, хмыкнув, добавил упаковку из трёх штук и ещё один чай к своему заказу.

На обратном пути Клим нашарил в бардачке перочинный ножик. Сунул его в задний карман джинсов, отгоняя прочь назойливые мысли о том, каким болваном выглядит со стороны, собираясь накормить по сути незнакомую девушку, надеясь, что таким примитивным способом она временно заест свой стресс. Но раз не придумал ничего умнее, то приходилось пользоваться тем, на что его пока хватило.

– Освобождайте место, – чуть громче, чем нужно, потребовал Клим, фиксируя плечом дверь и балансируя подставкой с тремя картонными стаканчиками и пакетами с выпечкой и фруктами.

Аврора метнулась к тумбе и переставила яблоки на кровать.

– Ты чё, мне тоже чай взял? – выпучила глаза Анфиса и попыталась помочь Климу с напитками.

– Одноруким просьба не беспокоиться – я сам, – он увернулся от девицы и водрузил всё принесённое на тумбочку Авроры. – Не хочешь, так нам больше достанется, – передал один стакан игольнице и, шурша пакетом, достал из него пачку пирожных: – Вот ещё, держи, специально для фиалок.

Пока девушка ошалело рассматривала нежданное угощение, Клим показал Авроре уже вымытый им в туалете апельсин:

– Будет тебе чёрный чай с оранжевым настроением.

Она переступила с ноги на ногу и вдруг сдавленно хихикнула:

– К нему вроде полагается бутылка кефира и полбатона[3 - Отсылка к песне рок-группы «Чайф» «Оранжевое настроение».].

Клим перекинул апельсин из руки в руки и ухмыльнулся:

– А ты и в музыке подкована?

– Она же цветная.

– Кто бы сомневался. – Клим вынул ножик. – Тебе его почистить на дольки или порезать, как лимон?

– Четвертинками порезать. – Аврора затронула крышечку и постучала по ней ногтем. – Открой. На ней будет удобнее, чем на весу.

Клим проглотил оба беляша, присёрпывая кофе. Аврора предложила добавить в него немного апельсина, но он наотрез отказался. Она плюхнула ещё один кусочек в свой стакан, подавила мякоть деревянной палочкой для размешивания, обнаруженной в пакете вместе с салфетками – респект ловкой продавщице! – и смаковала каждый глоток, чередуя его с кусочком булочки и прикрывая глаза.

– Очень вкусно, – Рора промокнула губы салфеткой и стряхнула невидимые крошки с подола своего балахона. – Спасибо!

– Ага, спасибки, вкуснотища! – вклинилась Анфиса, дожёвывая доставшуюся и ей булочку. – Попросить, что ли, не выписывать меня завтра? – Она наконец открыла коробочку с пирожными. – Берите, – обратилась сразу и к Авроре, и к Климу. – Никогда таких не пробовала. Интересно, они язык красят?

– Если красят, то главное, держи его за зубами тут в больнице, а то врачи решат, что у тебя проблемы с сердцем и переведут в кардиологию на обследование, – абсолютно серьёзно заявил Клим, слегка выгнул брови в ответ на укоризненный взгляд Авроры и одним махом допил кофе.

Рора издала какой-то смешной мурлыкающий звук и успокоила озадаченную Анфису:

– Не волнуйся, они не красят язык. Смотри, – Аврора подцепила пышный фиолетовый сдвоенный шарик, откусила половину и высунула кончик языка. – Так что ешь смело… – она вдруг снова провалилась внутрь себя, её взгляд расфокусировался, и, отложив пирожное, девушка медленно погладила нетронутое белое пятно на гипсе соседки. – Где твой тонкий маркер?

Анфиса на ощупь пошарила за собой по разбросанному на кровати хламу.

– Вот.