Цвет МЫ

Клим зыркнул на неотрывно наблюдающего за ним кота, но тот и ухом не повёл.

– Кто ж тебя, кудрявый, назвал так странно?

–Рора у нас выдумщица. Вообще его величают длинно, на иностранный манер, а по-нашему – Братишка. Такой и есть, – донёсся голос бабы Али, и сама она появилась на кухне. – Внучку мою наверняка помнишь, хотя она младше тебя почти на шесть лет.

– Рыжая девчонка с вечным альбомом. Рисовала везде, где могла. Да и где не могла, тоже, – кивнул Клим, всем видом показывая, что нетерпеливо ждёт не новых загадок, а внятных пояснений.

Баба Аля водрузила на стол какую-то громоздкую стопку, и Клим в очередной раз удивился силе, которая таилась в тщедушном теле и иссохших руках. То, что показалось ему несуразной книжкой, оказалось толстой, распухшей тетрадью на кольцах. Её тёмно-синяя обложка местами истёрлась. Края обтрепались. Между страницами были вставлены картонки, распирающие переплёт ещё сильнее.

Баба Аля погладила тетрадь и подтолкнула её к Климу.

– Ты сейчас очень нужен моей веснушке.

Клим нахмурился, не скрывая недоумения и откровенно сомневаясь в здравомыслии бабули перед ним.

– Да не супься ты. Полистай денёк. – Она отдёрнула руку и прижала обе ладони к груди. – Если Рора узнает, страшно на меня рассердится. Она думает, что я не знаю, где её тайник. Но я её бабушка и очень её люблю. Никогда бы не залезла в столь личное, но сейчас так надо. Однажды уже не переступила я через себя и упустила Ариану, дочь. Не хочу повторения той же ошибки, только, возможно, ещё более страшной. Прошу тебя, Климушка, – бледные глаза в рамке глубоких морщин вдруг вспыхнули молодым ясным голубым огнём. – Она же солнечный зайчик. Помоги мне не дать ей погаснуть.

– С ней что-то случилось? – попытался уточнить Клим.

– Сначала посмотри и почитай. Главное, посмотри и не затягивай. – Баба Аля вытащила из кармана домашнего платья далеко не древний телефон и положила его рядом с тетрадью. – Запиши мне свой номер и перешли себе мой. Как поглядишь дневник Роры, позвони. Я отведу тебя к ней.

Клим медлил, прекрасно понимая, что заднюю уже не даст, хотя вроде как ни на что пока не согласился. Начни баба Аля уговаривать его дальше и тараторить без умолку, как прежде, он бы ещё подумал взбрыкнуть. Но она лишь стояла, не шелохнувшись, и ладошки свои костистые стискивала так, что кожа на них грозила полопаться.

– Не знаю, на что я только что подписался, но посмотрю. – Клим подхватил телефон. Забил свой номер и позвонил себе. Сбросил вызов, сохранил новый контакт и поднялся, забирая со стола тетрадь.

Обложка оказалась необычайно мягкой на ощупь. «Видимо, настоящая кожаная, откупом дочке от шальной мамаши», – оценил Клим и застыл на месте. Его руки одновременно коснулись прохладные женские пальцы, а об ногу потёрся тёплый кошачий бок.

– Спасибо, Климушка.

Он растерялся, грубовато пробурчал, что пока не за что, и поспешил на выход.

Клим пересёк двор, отсалютовал Колосу, бухнул тетрадь на переднее сиденье и сел за руль, стараясь не смотреть на разъехавшиеся страницы. Проехал пару кварталов и резко завернул в первый свободный парковочный карман. Прикрыл глаза, быстро считая в уме. Материться хотелось до зуда на языке. Все приличные слова повылетали напрочь. Остались только цифры. Он складывал их в числа, сбивался, но не останавливался. Немного отпустило, когда перевалил за вторую сотню.

Клим терпеть не мог, когда им пытались манипулировать. Ни старшие, ни младшие, ни ровесники. Первым он обычно дерзил и не уступал, вторые его зачастую боялись, а третьи либо знали своё место, либо не досчитывались зубов. Только бабАля эта бравировала, а у самой душа через пятки вылетала, как у зайца, который хорохорится перед волком. Клим ударил по рулю и покосился на тетрадь. Грубо затолкнул обратно внутрь одну из картонок, готовую вывалиться наружу.

Соседка боялась не его, чем и осадила первый порыв свалить из её квартиры без объяснений. Она боялась за худую конопатую девчонку, которая, как помнил Клим, постоянно пряталась за длинными распущенными рыжими волосами и всё время рисовала. Боялась, что он откажется и уйдёт, вот и атаковала его с порога, используя дезориентирующую кошачью морду и ссылаясь на его бабушку. А тех, кто за своих стоял горой любыми способами, Клим уважал.

Он взъерошил волосы, подхватил тетрадь и примостил её на коленях, оперев о руль. «Неужто пошла по рукам, как мамашка? Если так, то идите вы обе в пи…хтовый лес!» – процедил сквозь зубы Клим, откинул мятую обложку и осёкся.

Весь форзац был исписан ровным овальным почерком: имя «Аврора» в разнообразном исполнении, как будто автор долго и усердно подбирал вариант подписи и вензеля, украшая, выделяя, переставляя буквы и подбирая завитушки. Но внимание Клима привлёк рисунок на первой странице, не в привычную клеточку или линейку, как во всех тетрадях, а чисто белой.

Он рассматривал его, а сам проваливался в прошлое.

— Что б… тебя… малява! – выругался Клим, рванув к автомобилю.

Ему стукнуло восемнадцать. Он официально получил права. Иван выписал доверенность на машину, движок которой Клим собственноручно перебрал. Больше можно было не ныкаться по дворам и не ездить втихушку под прикрытием старших, хотя почти три нелегальных года за рулём он всё равно засчитывал в свой водительский стаж.

Подбежал тогда и резко затормозил, продолжая неразборчиво поминать всех родственников замершей перед ним мелкой соседки. Он моментально разозлился, потому что никто не смел трогать его вещи, но никак не мог прекратить разглядывать рисунок вблизи.

Вышло-то и правда красиво. Никаких девчачьих сердечек или цветочков. На чёрном крыле его автомобиля белыми завихрениями разрастался мощный смерч. Тонкими линиями, где-то чёткими и плавными, местами отрывистыми и смазанными, он стремительно набирал силу, которой уже ничто не пыталось противостоять, лишь беспрекословно уступало и замирало одновременно в ужасе и восхищении. Смерч вызывал именно ощущения, а не просто догадку о том, что же было изображено детской рукой.

— Хорошо рисуешь, — сказал вслух и заметил, как дрогнули в улыбке бледные губы девчонки. — Но я не разрешал тебе рисовать на моей машине.

Улыбка исчезла, не успев появиться, зато засверкали синие глаза. «Разве они не у всех рыжих зелёные?» – вдруг подумал Клим и поморщился от собственного неуместного любопытства.

— Глазами можешь стрелять сколько угодно. Что за краска?

— Обыкновенная гуашь, – она ответила тихо, но чётко.

— Тащи воду, тряпку и смывай.

— Дождь скоро пойдёт. – Девчонка взглянула на небо и снова уставилась на Клима. — Само по себе смоется.

— Ты сделала, ты и переделаешь. Иди за тряпкой.

Она упрямо задрала подбородок и осталась на месте, вцепившись тоненькими пальцами в кисточку и потрёпанный альбом. Клим смерил её взглядом, шагнул вперёд и взялся за край альбома.

— Или ты немедленно стираешь свои художества, или все твои картинки переходят ко мне.

Девочка крепче ухватилась за альбом, резко враз сглотнула и моргнула.

— Значит, не похоже получилось, — пробормотала, как показалось Климу, с досадой и выдернула альбом из его руки. — Сейчас всё принесу и смою.

Она развернулась к подъезду, но Клим придержал её за локоть.

— Что не похоже? Я же сказал, что хорошо нарисовано.

Девчонка фыркнула, сбросила его руку и скрылась за дверью.

Она вернулась очень быстро. С небольшим ведром воды, утопленной в ней тряпкой и сухим полотенцем в кулаке. Ещё быстрее смыла гуашь с крыла, протёрла насухо и, не обращая ни на кого внимания, ушла к себе домой.

— Девчушка-то, похоже, тебя нарисовала, Климат, – ткнул его в плечо Иван. – Такой же смерч, с пол-оборота закручиваешься.

В кармане джинсов завибрировал телефон. Клим дёрнулся. Захлопнул тетрадь, отложил её снова на сиденье рядом и открыл сообщение от Миланы:

«Триллер для тебя, зато я обожаю актёра в главной роли. Начало через полтора часа. Заедешь за мной?»

Он усмехнулся, не сомневаясь, что Мила успела помаяться, пока раздумывала добавить «или встретимся на месте», как делала раньше. Не добавила, жирно намекая, что хочет, чтобы он её забрал.

Клим размял шею. Расставил по дверным карманам и в держателе между сиденьями купленные ещё утром бутылки с водой. Завернул альбомную тетрадь в пакет из-под них и убрал её в багажник. Этот вечер он обещал Милане, так что соседскими делами займётся позже.

Глава 4

Клим заехал во двор, и ровно в этот момент из подъезда вышла Милана. «Милка – находка для шпиона, – хмыкнул Клим, – вычислила его в окно, но искренне удивится подобному совпадению, пи…чужка». Он сбавил скорость, бесстыдно гуляя взглядом по её стройным ногам, обтянутым узкими джинсами, по плечу со сползающим краем свободного ворота вязаной кофты и мелькающей лямочкой, которая сливалась с кожей, но ненавязчиво указывала путь к хорошей такой, полноценной троечке, которой по шкале Клима от одного до пяти смело присуждалась твёрдая пятёрка. Красивая девка. Что есть, то есть. Формы на месте все, как он любит. Вышагивает, специально задом подкручивает и цветёт, округляя глазки. Засранка! Клим прикусил язык и хохотнул: так можно, это ж по-свойски, хоть и с небольшим подъё…мом исключительно из-за восклицательного знака в конце.

Он затормозил и перегнулся через пассажирское сиденье, чтобы открыть дверцу для Миланы. Она скользнула внутрь и, тут же поймав его руку, потёрлась о неё щекой.

– Привет! Леди выгуляна и накормлена.