Тминовый Рассвет

– Где Милада? – восклицает отец. Его голос сотрясён горем и тревогой.

Веселина, крепко держа меня, указывает на открытое окно. Её голос дрожит, когда она говорит:

– Она говорила, что скоро вернется. Кто-то позвал её. Я проснулась, а её всё ещё нет.

Паника охватывает меня, как тёмный вихрь, затягивающий в бездну неизвестности.

– Милада! – кричу я, надеясь, что эхо её имени разорвет этот кошмар. Но в ответ лишь мертвенная тишина, и я осознаю, что что-то ужасное произошло.

Холод морозного утра проникает в мои кости.

Отец выглядывает в окно и кричит:

– Вижу её следы!

Страх мгновенно сжимает моё сердце, словно холодная ледяная рука.

Он вырывается из комнаты, а я, не давая себе времени на раздумья, бегу за ним. Волнение и тревога наполняют воздух. Отец поворачивается ко мне. Его глаза полны страха, когда он говорит:

– Останься дома. Ты нужна матери.

Он читает на моем лице решимость, когда я отвечаю:

– Отец, я не могу остаться в стороне. Я чувствую, что должна помочь! – Киваю в сторону следов, таящихся в снегу.

Он смотрит на меня, но, наконец, кивает.

– Хорошо, Зоряна. Помоги мне найти её. Но будь осторожна, – предупреждает отец.

Мы оба быстро накидываем на себя тёплые кафтаны, не обращая внимания на ледяной ветер. Я вставляю босые ноги в валенки и чувствую холод древесного пола даже сквозь них.

– Готова, – говорю, встречая взгляд отца.

Он кивает, и мы выбегаем во двор.

Холодный воздух обжигает мои щеки, а метель вихрем взлетает перед нами. Отец оглядывает меня с некоторым сомнением, но мои решительные глаза говорят ему, что я пойду до конца.

– Зоряна, ты слишком хрупка, – говорит отец, смотря на меня с тревогой.

– Но я не могу сидеть сложа руки, когда Милада может быть в беде. Я хочу помочь, – отвечаю настойчиво.

Отец молча смотрит мне в глаза, затем кивает, признавая правоту моих слов. Мы бросаемся вперед, покидая беззащитный порог дома и вступая в вихрь зимнего леса.

Валенки глубоко впиваются в снег, когда мы следуем за следами Милады. Я чувствую мёрзлый воздух, мерцание снежных кристаллов в лучах света, и слышу шёпот природы вокруг. Отец и я идём по узкой тропинке, которую оставили ноги сестры. Снег хрустит под нашими шагами, а морозное дыхание образует облака перед лицом.

– Милада! – Отец кричит её имя, надеясь, что она нас слышит.

Наши голоса уносятся в тишину, но нигде нет ответа. Тропа, по которой мы идём, кажется бескрайней. Деревья, облокотившись друг на друга, образуют сводчатый потолок, сквозь который едва пробивается бледное зимнее солнце. Тени, брошенные этими стволами, словно играют с нами. Под ногами лежит пушистый слой снега. Метель вихрем обрушивает свои белые крылья на ветви деревьев. Духи зимы призывают нас глубже. С каждым шагом лес становится всё мрачнее и таинственнее. Вдали слышны воющие ветры. Кажется, что лес пробуждается к жизни и следит за нами своими холодными глазами.

Мы продолжаем движение.

Отец, увидев мою решимость, молчит. Наши глаза ищут сестру за каждой веткой, в каждой тени, в каждом дыхании холодного утра. Но ответа от неё нет, и чем глубже мы проникаем в лес, тем тише становится его сердцебиение, словно всё замирает в предвкушении. Отец останавливается на тропе. Следы его дочери ведут дальше в холодные объятия тёмного зимнего леса. Он опускает голову, рассматривая каждый отпечаток её ног в снегу. Следы кажутся хрупкими и одинокими на фоне бескрайних деревьев, словно метки, оставленные потерянной душой.

– Она была здесь не одна, – шепчет папенька.

– Что это значит? – спрашиваю я.

– Это значит, что кто-то преследовал её или просто шёл рядом, вступая ногами в оставленные ею следы, – отвечает отец. Его голос звучит напряженно.

– Куда она могла пойти? – Слезы душат.

Он поднимает взгляд, и в его глазах отражается беспокойство и отчаяние. Молча смотрю на него, чувствуя, как холод веет от леса, когда ветры несут свои безмолвные вести.

Вокруг наступает тишина, но не та, которую приносит природа. Это тишина, полная ужаса.

– Милада! – кричит отец. Его голос звучит глухо в этой леденящей тишине.

Сердце стучит громко в груди, как бы повторяя каждый шаг, каждый вдох. Но впереди только бескрайний лес.

– Мы должны идти дальше, – произношу я на фоне леденящего ветра.

Идём вглубь леса, где тени деревьев становятся всё более густыми, а свет солнца еле проникает сквозь заснеженные ветви. Мои руки замёрзли, а лицо ощущает жгучий мороз. В каждом шорохе, в каждом воющем ветре я чувствую, как страх и ужас усиливаются. Духи леса решительно ведут нас в неизвестность.

Отец идёт рядом со мной, его глаза полны тревоги. Мы продолжаем двигаться, надеясь найти сестру, вглядываясь в каждое дерево, словно в них спрятаны ответы на наши вопросы. Но лес молчит, подчёркивая наше одиночество.

Зачем Милада ушла в лес рано утром? Мучающие вопросы кружат в моей голове, как зловещие птицы, несущие весточку страха. Босиком, в одной лишь сорочке – без тёплой одежды. Мои мысли путаются в попытках понять, что могло побудить её на такой безрассудный поступок.

Может быть, страх перед тем, что грозит нам всем, подействовал на неё особенно сильно? Ведь слова князя о жертвоприношении могли вызвать в её душе тёмные волны тревоги. Возможно, она решила испытать свою судьбу, искала какой-то выход, не ведая, что это может обернуться ещё более мрачным развитием событий.

Милада всегда была свободна душой, полной смелости и решимости. Может быть, в этот раз она поступила слишком бесстрашно. Она могла решить, что ей нечего терять, и отправилась в этот мрак в поисках какого-то ответа или спасения. Но что именно толкнуло её на этот шаг – загадка, которую я пока не в силах разгадать.

Отец резко останавливается, его тяжёлое дыхание нарушает тишину зимнего леса. Я, потерявшись в своих размышлениях, врезаюсь в его спину. Чувствую, как его тело содрагается, а из его груди вырывается тихий, дрожащий шёпот:

– Миладушка… доченька…

Страх и неопределённость клубятся в воздухе. Я осторожно обхожу отца, приготовившись к моменту, который я уже предвижу. Мой взгляд скользит вперёд, и в тот же миг моё сердце замирает.

– Милада…

Я прошептала её имя, надеясь, что если повторю его достаточно много раз, это всё изменит.

Впереди возвышается дерево. На кривых ветвях, раскинувшись в холодном объятии зимнего ветра, висит тело моей сестры. Каким-то чудом удерживается оно всего лишь тонкой лентой. Ранее она ярко украшала её волосы.

Под тяжестью мгновенной боли моё сердце замирает. Я не могу оторвать взгляд от этой картины ужаса, от тела той, кто была моей сестрой, подругой, частью моей собственной души. Белый снег вокруг подчёркивает жуткую яркость её силуэта.

– Милада…

Я прошептала её имя, надеясь, что этот кошмар закончится, что она снова заговорит, улыбнётся и скажет, что всё было всего лишь сном. Но на дрожащих ветвях отражается только холодное молчание, и моё сердце разрывается на части под взглядом неумолимой реальности.