Альпака Пако

– Ты кто? – не мог скрыть любопытства Пако, но ответа не последовало. – Тебе, наверное, очень жарко!

Невиданное существо по-прежнему молчало.

– Вставай со мной под дерево.

Животное, чуть поразмыслив, шагнуло в тень.

– А хочешь, погоняем мяч? – не унимался Пако. – У меня дома есть мяч! Пойдем!

И тут вдруг собеседник показал альпаке язык. Он просто в одну секунду высунул его набок и снова спрятал. Пако немного обиделся. Но ему так хотелось завести друга, пусть даже и такого молчаливого и неприветливого, что он не подал виду. И тут непоседливой альпаке пришла идея: он решительно шагнул вперед, тряхнул головой и сказал:

– Тебе, наверное, тяжело с таким мехом? Мой папа может тебя подстричь! Он в этом деле мастер! Пойдем и немедленно его об этом попросим!

И вдруг большой неповоротливый шар шерсти заинтересованно посмотрел на Пако, сделал шаг следом и, кажется, даже кивнул. Правда, сложно было сказать наверняка, так как шеи за шерстью зверя видно не было. Новые знакомые отправились к дому. Пако было сложно замедлить шаг, но он старался изо всех сил идти в ритме своего нового, очень медлительного приятеля, который, видимо, любил ромашки так же сильно, как Пако – петунии. Странное создание останавливалось у каждого цветочка, чтобы откусить его. Пако уже начало казаться, что они никогда не доберутся до дома, но наконец впереди замаячила голубая крыша, и вот они подошли к крыльцу, напились воды и отправились на скотный двор, который Хосе превратил в мастерскую и стащил туда ненужные вещи. Мужчина как раз столярничал, когда неслышно подошедший Пако ласково боднул друга в бок. Хосе отвлекся, а когда увидел того, кого привел ему альпака, расхохотался:

– Это сколько же тебя не стригли, подруга, лет пять?! Ах ты бедняга, ты, должно быть, потерялась! Немедленно займемся тобой! Вот так овца! Первый раз вижу такую пушистую! – все громче смеялся Хосе.

– Овца? – радостно вскинулся Пако! – Как здорово! А я альпака!

Но животное снова не отреагировало, так как пробовало на вкус найденную в углу солому. Пако засмущался, не зная, как сблизиться с гостей, но стоило ему увидеть, как Хосе достал огромные блестящие ножницы, тут же ободрился. А вот овца, увидев странное орудие, перестала жевать и замерла. Ужас мелькнул в ее глазах. Острые стальные кончики отразились в ее зрачках, и она значительно быстрее, чем шла раньше, принялась пятиться к выходу. Однако шустрый Пако перекрыл проход.

– Не бойся! – весело сказал он. – Это не больно! Я обещаю! Зато потом так легко становится! Если страшно, закрой глаза! Я так всегда делаю!

Овца посмотрела на Пако, на его ободряющую улыбку и нерешительно шагнула вперед, к готовому приступить к работе Хосе. Она закрыла глаза, и дело пошло.

Шерсть летела во все стороны. Хосе работал долго, стараясь сделать гостье красивую стрижку, но так увлекся, что оставил ее совсем лысой. Теперь посреди мастерской возвышалась груда грязной, тяжелой, годами отраставшей шерсти. Овца все еще стояла, не двигаясь, однако на мордочке ее расплылась довольная улыбка – так легко и хорошо ей вдруг стало. Пако и Хосе восторженно смотрели на результат работы. Мужчина достал старое зеркало из груды хлама, сваленного у стены амбара, и пододвинул его к овце.

– Повернись-ка! – радостно воскликнул Пако.

Овца обернулась, ужас и стыд отобразились на ее маленькой мордочке, когда она увидела себя абсолютно голой. Она пошатнулась и упала без чувств…

– Да, чувствительная у тебя подруга, Пако, – снова рассмеялся Хосе и вылил на овцу воды.

Та, очнувшись, вскочила на ноги и снова, увидев свое отражение в зеркале, спряталась за старый комод.

– Ах, она еще и стыдливая! – не унимался Хосе. – Ну что ж, это моя вина.

Хосе подошел к старому сундуку и покопался в нем.

– То, что нужно! – обрадовался он и подошел к гостье, держа в руках красное покрывало.

Он осторожно накрыл им овцу, завязав концы на шее. Материя скрыла всю спину и бока зверя.

– Ну все, теперь можешь выходить!

Овца медленно вышла из-за комода и покрутилась у зеркала.

– Как Супермен! – подпрыгнул Пако от радости. – Нет, Супергерл! Пойдем я тебе все тут покажу! Как жаль, что ты не умеешь говорить. Я даже не знаю твоего имени! Но зато ты понимаешь меня, и мы вместе можем играть! Ты же останешься, правда? – И он с надежной посмотрел на овцу.

А она снова ничего не ответила. Даже виду не подала, что слышит Пако, хотя целый день ходила за ним хвостом и даже помогла ему натаскать сена для ночлега.

– Пожалуй, сегодня я заночую с тобой, чтобы тебе не было страшно. Папа поймет.

На слове «папа» овца повела ушами назад и странно посмотрела на собеседника.

– Да, я так называю Хосе, – пояснил альпака. – Он меня вырастил, как настоящий отец.

Как только все улеглись, на двор зашел Хосе. Он подошел к овце и надел на ее шею только что вытесанный деревянный медальончик, какой был и у Пако. На нем гордо красовалось имя «Бетти».

– Надеюсь, ты не против, – улыбнулся Хосе. – Можешь оставаться у нас, пока тебя не найдет хозяин. – И он подмигнул Пако, а тот мигом вскочил и стал тереться о его ноги. – Пойдем домой? – посмотрел он на любимого альпаку.

Пако растерянно взглянул на Бетти.

– Иди домой, Пако, – сказала Хельда. – Мы за ней присмотрим.

И Пако радостно отправился в дом, на свое любимое место, на свою перинку рядом с кроватью Хосе.

А курица Хельда выключила свет ровно в десять, и уже никто не смел произнести ни слова. Двор окутала тишина.

Утром Пако первым делом понесся на улицу. Ему не терпелось снова увидеть Бетти и поиграть с ней. Но как только он открыл дверь, увидел лишь кучку сена. Бетти на месте не было. Пако забеспокоился. Он обошел все вокруг. Курицы лишь отмахивались крыльями: она, мол, ушла, но куда – никто не знает. Понурый Пако вновь отправился на свой любимый луг, к своему тенистому дереву. Но и там Бетти не было. Пако даже не захотелось есть, а кушать любил он много, в этом с Бетти они были очень похожи. От скуки он опустил нос в цветы и стал вдыхать ароматы, отчего тот измазался в пыльце и теперь был желтым. В конце концов он задремал под тенью дерева. И проснулся оттого, что кто-то щекотал его нос. Он открыл глаза, его зрачки немедленно сместились к переносице. На носу сидела бабочка и ела пыльцу. Вдруг Пако захотелось чихнуть. Он сдерживался сильно-сильно, чтобы не спугнуть гостью, но в конце концов не выдержал и чихнул. Бабочка вмиг слетела, но не улетела далеко, а принялась, смеясь, порхать вокруг головы альпаки.

– Ты собрал самую вкусную пыльцу! – сказала она.

– Извини, что я чихнул. Ты можешь продолжить.

– Я уже все съела! Я, кстати, Мия.

– А я – Пако! Не улетай, давай дружить!

– Ты хочешь со мной дружить? – удивилась бабочка.

– Да, ты такая веселая и очень красивая!

– Я и красивая? Да ты смеешься надо мной! Вот они… – и она показала на стайку ярко-синих бабочек с огромными крыльями, – он красивые! Голубые махаоны! А я всего лишь лимонница! Самая обыкновенная лимонница! Ах, они никогда не будут общаться со мной!

– А ты пробовала с ними подружиться?

– Они даже на сантиметр меня к себе не подпустят. Они особенные! А я самая обыкновенная!

– А для меня ты самая красивая! Я очень люблю желтый цвет! – с восхищением рассматривая новую знакомую, сказал Пако.

– Ты просто ничего не понимаешь в бабочках! Но дружить мы можем! У меня тоже нет друга, – грустно вздохнула Мия.

– А у меня был друг, но я ее потерял, – сник Пако. – Она хоть молчаливой была, но я так хотел, чтобы она осталась. И папа дал ей имя и сделал такой красивый красный плащ. А она ушла…

– Это не о лысой ли овце ты говоришь? Я видела ее недавно у реки.

– Это она! Она не лысая, просто коротко стриженная, – улыбнулся Пако. – Побежали!