Просто вместе

– Да что он там делает? Можно подумать, собрался на кухне потоп устроить…

– Говорю тебе: плюнь, нас это не касается… Иди-ка сюда, поближе…

– Нет, оставь меня.

– Да ладно тебе… Не дуйся… Ты чего майку не снимаешь?

– Холодно.

– Ну иди, не ломайся.

– Какой он странный.

– Совсем чокнутый… Видела, как оделся «на выход»? Трость и шляпа эта клоунская… Я даже подумал, он на маскарад намылился…

– И куда же он шел?

– По-моему, на свидание…

– С девушкой?!

– Вроде, хотя я не уверен… Забудь… Давай повернись, черт…

– Отвянь.

– Эй, Орели, ты меня достала…

– Аурелия, а не Орели.

– Аурелия, Орели – один черт. Ладно… А носки ты тоже на ночь не снимаешь?

13

Наплевав на строжайший запрет – strictly forbidden, – Камилла складывала одежду на ригеле камина, валялась в постели до упору, одевалась под одеялом и согревала пуговицы на джинсах в ладонях, прежде чем натянуть их на себя.

Пластиковый уплотнитель мало чем помог, и ей пришлось перетащить матрас на другое место, чтобы уберечь голову от чудовищного сквозняка. Теперь она спала у самой двери, так что выйти и войти было проблемой. Она то и дело тягала тюфяк туда-сюда, если требовалось сделать три шага по комнате. Что за убожество, думала она, ну что за убожество… В конце концов она все-таки сломалась и начала писать в умывальник, держась за стену, потому что не рисковала трогать эту рухлядь. А уж о ее «турецких омовениях» лучше вообще умолчать…

Итак, она ходила грязной. Ну, может, грязной это сильно сказано, но не такой чистой, как обычно. Один или два раза в неделю она отправлялась к Кесслерам – когда была уверена, что их нет дома. Она знала расписание их экономки, которая всякий раз с тяжелым вздохом выдавала ей большое махровое полотенце. Все всё понимали. На прощанье ее всегда одаривали чем-нибудь вкусным или вручали еще одно теплое одеяло… Но однажды Матильда поймала ее на месте преступления, когда она сушила феном волосы.

– Не хочешь вернуться и пожить здесь какое-то время? Твоя комната свободна…

– Нет, спасибо, спасибо вам обоим, у меня все хорошо. Правда…

– Ты работаешь?

Камилла закрыла глаза.

– Да, да…

– Над чем? Тебе нужны деньги? Дай нам что-нибудь, Пьер заплатит аванс, ты же знаешь…

– Не могу. У меня нет ничего готового…

– А те картины, которые хранятся у матери?

– Не знаю… Их нужно разобрать… Не хочется возиться…

– Может, автопортреты?

– Они не продаются.

– Что именно ты сейчас делаешь?

– Так, всякие пустяки…

– Ты ходила на набережную Вольтера?

– Пока нет.

– Камилла…

– Да?

– Не хочешь выключить этот проклятый фен? Чтобы мы друг друга слышали…

– Я спешу.

– Чем ты на самом деле занята?

– Что ты имеешь в виду?

– Твою жизнь, конечно… Что за жизнь ты сейчас ведешь?

Чтобы никогда больше не отвечать на подобные вопросы, Камилла кубарем скатилась по лестнице и толкнула дверь первой попавшейся на пути парикмахерской.

14

– Побрейте меня, – попросила она молодого парикмахера, глядя на его отражение в зеркале.

– Не понял…

– Я хочу, чтобы вы побрили мне голову.

– Под «ноль»?

– Да.

– Нет. Я не могу этого сделать…