Одна любовь. Найти любовь и исполнить мечты в восемнадцать лет

– Как тебе сказать… – она старалась подобрать правильные слова. – Я сталкивалась в своей жизни со счастливыми женщинами, заботливыми мужьями, но никто не знает, что у них за закрытыми дверями, понимаешь? Поэтому мне сложно судить. Скажу так: я знакома с семьями, которые кажутся счастливыми, но не думаю, что они живут по принципам, о которых ты говоришь. Он просто уважают друг друга, ценят, заботятся… Но это тоже немаловажно в семейной жизни.

– И они… не изменяют друг другу? – прервала я ее.

– Откуда мне знать, Кузь? Внешне у них все хорошо, но… Ты должна понять, что это не так страшно, как может показаться. Люди все ошибаются в тех или иных поступках. Это же жизнь. Главное то, как мы справляемся с проступками друг друга, прощаем ли и готовы ли идти дальше? Бесспорно, это очень больно, очень. И неприятно, что тут говорить. В общем, одним словом не объяснишь.. Ты поймешь это со временем.

– Мам, я не хочу это понимать. Не хочу понимать предательство и ложь. И измена, которая в моей, как ты говоришь, Библии называется прелюбодеянием, это не просто проступок. Это страшный грех с разрушительными последствиями. Если бы это не было так губительно для семьи, Господь не разрешил бы по этой единственной причине разводиться. Только по этой, понимаешь? Здесь есть что-то, что очень важно, только не понимаю что.

– А Он разрешил? – на ее губах скользнула горькая улыбка.

– Ну, можно так сказать… допустил, по жестокости человеческих сердец, особенно если сделавший это не раскаивается. Так что ты давно могла бы освободиться от него… ну, от папы.

Мама остановилась, повернувшись ко мне, и сказала прямо, как это было свойственно ее безграничной душе, о чем красноречивее слов говорили глаза:

– Не все так просто, дорогая. Мы с ним прожили жизнь. Я не могу просто взять и выбросить его. И потом, я все еще люблю твоего отца. Испытания бывают у каждого. Он со своими не справился, но для того я и рядом, чтобы помочь и поддержать. Ты никогда не думала, что будет с ним, если мы уйдем? Вдруг он окончательно сопьется и закончит свой путь, как и его отец? Вот что страшно. А остальное… Любовь все может перенести. Разве не так написано в твоей Библии?

– А то он сейчас еще не спился, мам! – не успокаивалась я. – Как ты можешь его жалеть и оправдывать? – возмущение и негодование охватывали меня все больше и больше.

– Но пока мы рядом, у него есть шанс вернуть себя и восстановить свою жизнь… – спокойно и уверенно продолжала она.

– Или окончательно добить наши… Это что, не страшно, мам? Ладно я, ведь я скоро уеду от сюда. Но ты, мам?.. Он же мучает тебя.

– Не стоит быть такой строгой к нему, Лиза. Он ведь все-таки твой отец и дал тебе жизнь!

– А зачем он это сделал, мам? Чтобы потом постоянно упрекать, что родилась я, а не сын? Зачем ты оправдываешь его? Я же вижу твои слезы, чувствую твою боль… А ему все нипочем. Мне всегда хотелось, чтобы у нас была семья, понимаешь, семья! А не то, что есть. Однажды я видела такую… по телевизору… Они катались на каких-то аттракционах, похожих на американские горки. Но не это было важно. Он были все вместе, они смеялись. Им было так весело и хорошо рядом, всем: детям и родителям… Мам, как они смеялись! Казалось, они были такими родными и близкими друг другу. А у нас такого никогда не было, или я этого не помню. Даже когда внешне все было хорошо, я ощущала, что в воздухе витает что-то пугающее, и наше «хорошо» ненадолго.

– Возможно, это был какой-то фильм или еще что-то. В них зачастую все идеально. В жизни намного сложнее, доченька.

– Значит, я хочу нереального… Но знаешь что, мама, когда я думаю об этом, то я вот здесь чувствую, – я приложила руку к груди, – что это правда. Просто чувствую и все. И здесь будто огонь разгорается так, что меня всю словно согревает необъяснимым теплом. Нет, мама, что бы ты ни говорила на этот счет, я верю, такое возможно. Но, скорее всего, я даже уверена в этом, что не в нашем городке. Здесь я такой семьи не видела. Да и кто здесь вообще верит в Бога? Единицы… Моя судьба наверняка придет из другого края земли, откуда-то издалека…

– Ты неисправимый мечтатель, дорогая. Надеюсь, тебе это поможет больше чем мне, – она улыбнулась и обняла меня за плечи.

А потом взяла меня за руку и спросила как-то особенно, просто и легко, будто не было ни вчерашней ссоры, ни вообще всех остальных:

– Кстати, как папа, ты домой заглядывала? – Она не хотела, чтобы я плохо думала и говорила об отце, это было ясно. Но неужели можно было продолжать так любить человека после всего, что он сделал? Я отчаянно пыталась это понять. А мама просто продолжала любить. Мы держались за руки, и я поняла, что это прекрасно, когда она рядом: мой самый лучший, самый верный друг, моя мама.

И вместе с ней мне ничего не было страшно, и не так грустно было открывать двери нашего дома, где ждал нас отец. Да и ждал ли вообще? В этом я сомневалась…

Отец больше года был безработным. И все это время он либо спал, либо дремал, выгнувшись в форме буквы «Г» на мягком уголке в столовой. А когда просыпался, то осыпал нас бранью.

Войдя в дом, мы услышали, что телевизор на стене в столовой работал. Похоже, уже давно. Сделав звук чуть тише, но не выключая его совсем, чтобы не разбудить отца, я открыла окно и принялась убирать со стола остатки пьяной трапезы. Бутылки из под пива, недопитая водка в рюмках, рыба, колбаса, недоеденная яичница на сале… По столу были разбросаны покусанные куски хлеба, крошки, мусор, кости и окурки. В воздухе стоял спертый запах сигарет и спиртного, смешанный с запахом грязных носков и пота. Похоже, у него были гости.

Я торопилась закончить быстрее, чем мама успеет переодеться. Не хотела, чтобы она видела все это, хотя я уверена, что она успела уловить краем глаза всю эту картину, проходя по коридору в спальню, а уж не ощутить это зловоние или не услышать жуткий храп было просто невозможно.

– Может, поедим в зале, пусть поспит пока, – мама зашла в кухню и принялась разогревать ужин.

– Да, давай, сейчас точно какой-то сериал будет, так что сможем спокойно поесть и отдохнуть.

Проходя через столовую, я на мгновение остановилась и посмотрела на отца. Невыносимая боль сжала сердце: все же он мой отец. И мне было плохо от того, что он стал таким…

Когда ужин был готов, мама пожелала мне приятного аппетита и стала с интересом смотреть за событиями, происходящими на экране. Она что-то все время говорила, комментировала, улыбалась, а я поддакивала, но мои мысли были за пределами этой комнаты, они остались рядом с человеком, который лежал за стенкой, прожигал свою жизнь и изматывал наши…

Я часто вспоминала, как выглядел отец на одном из своих фото в возрасте лет двадцати. Уверенный, даже дерзкий, и абсолютно… прекрасный. Конечно, мама не могла не влюбиться в такого красавца. Стоит ли добавлять, что кроме всех этих внешних качеств, обладая чертами харизматичной личности, он сметал всех соперников на своем пути, и при этом был абсолютным джентльменом в отношении мамы – галантным, обходительным и обаятельным?

Да, он был прекрасен, и мама, тогда юная, невинная девушка восемнадцати лет, не смогла устоять перед его шармом. Это был прекрасный роман идеальной пары любящих сердец. Восхищенные взгляды, романтика и… зависть злых языков. Отец всегда был слишком добродушным и доверчивым человеком и много говорил лишнего, особенно будучи пьяным.

Поэтому, с его слов я узнавала о многом, порой очень личном для него и для мамы: о том, как несправедлива бывает жизнь, какими черствыми и злыми бывают порой люди, как много вокруг предательства и обмана… Я знала о его чувствах к маме, об их ошибках и непрощенных обидах. Хотела ли я об этом слышать? Конечно же, нет… Как и каждый ребенок, даже в свои семнадцать лет, я хотела просто быть рядом с родителями, которые любят друг друга, чувствовать их заботу. Но вместо этого моя роль зачастую невольно сводилась к роли судьи и примирителя двух любящих и, в то же время, враждующих сторон. И мне было очень больно… Но отец звал меня к себе, я садилась на край дивана и долго-долго слушала о том, что мне, как его дочери, даже не стоило бы и знать.

Одна из его излюбленных тем разговора – это насколько он был прекрасен и как маме с ним необычайно повезло.

Глава 3

В один из обычных, ничем не примечательных вечеров в общаге, в комнате парней, перекидываясь в картишки с друзьями по универу, потягивая пивко с рыбкой и «разбавляя» все это колкими шутками и анекдотами, папа услышал от друзей такое мнение: не солидно мужику брать замуж девушку, не будучи уверенным, что она сможет родить ему сына.

– Ну, я уверен, что моя Рита сможет мне родить здорового ребенка, – ответил отец. – Она молодая, чистая и красивая девушка.

– Ты шутишь, Влад? – продолжал гнуть свою линию парень на пару лет старше моего отца. – Как ты можешь быть уверен? Ты же даже не проверял свою красавицу, ну… ты меня понимаешь, – сказал он, заговорщицки и приподнял левую бровь. – Да она разводит тебя, как мальчика, салага.

– Точно, Жека дело говорит, – поддакивали другие парни в комнате, скидывая по очереди карты на кон. Все, кроме одного. Тот тихо сидел у окна, казалось, сосредоточившись на игре, но он внимательно следил за нарастающим спором. Это был Сергей, хозяин комнаты, студент последнего курса, по всей видимости, умудренный опытом отношений.

Отец резко бросил карты на ящик, служивший этой компании столом и застланный свежим выпуском «Футбольного обозрения», поднялся со своего места, такого же ящика из-под пива, выполнявшего функции стула.

– Да как ты смеешь так говорить о ней, я тебе сейчас морду начищу, мразь, – свирепо выпалил отец, судорожно закатывая рукава.

– Тихо, пацаны, да вы что, – вмешался парень постарше, который внимательно следил за ходом разговора. Он оказался рассудительнее и хитрее.

– Да, отстань, Серега, дай я рога отполирую этому самодовольному придурку, – начал было задираться Жека. – Она тебя дурачит, а ты уши развесил, слабак. Бабы все такие, с ними нужно быть мужиком, а не мечтателем. Я бы на твоем месте, давно уже…

– Ты не на моем месте, – рявкнул отец, – и никогда там не будешь!

– Так все, замяли, – продолжал успокаивать разбушевавшихся товарищей хозяин комнаты. – Мы здесь собрались, чтобы оттянуться после рабочего дня. Мужики, половина из нас всю ночь вкалывала в порту, за деньги, на которые мы купим потом цветы и всякую там хрень для наших девок. С утра учеба… Может, хватит? Мы все устали до чертиков, давайте расслабимся. Послезавтра все начнется сначала, а сегодня выходной. Стоит ли все портить из-за какой-то девки… пусть даже самой лучшей в округе, – сказал он многозначительно глядя на моего отца.

– И потом, Жека, – улыбаясь, он обратился к парню, который начал весь этот сыр-бор. Тот уже уселся на свой ящик-стул, скрестив руки на груди и самодовольно ухмыляясь, – ты же знаешь, что Влад скорее тебе «начистит рога», а не ты ему. Все мы знаем, какая у него рука, да Влад? – повернулся он к отцу и поднял руку, согнутую в кулак, как бы подкрепляя свои слова. – Так что давайте обойдемся без крови. Все, пиво греется. Давай, Жека, сдавай, а ты, Косой, – обратился он к молодому первокурснику, отвесив ему легкий дружеский подзатыльник, – налей мужикам пивка… В этой же хате нет жмотов, да? – Он многозначительно развел руками, как бы показывая широту своей души, а затем быстро потер ладони, предвкушая хорошую игру.

– Мне что-то уже не хочется играть, – сказал отец, направляясь к выходу, – да и выходных у меня нет, так что рано утром на работу, а в обед «хвосты» в универе нужно сдать. В общем, все на сегодня, ребята… пока… хорошей игры. – Он помахал рукой всем оставшимся в комнате, не поворачиваясь к ним, и закрыл за собой дверь.

– Ща, пацаны, сдавайте пока, я пару слов перекинусь с Владом, – сказал Сергей и быстро вышел из комнаты.

– Влад, подожди, – окликнул он моего отца. – Слушай, ты же знаешь, Жека – придурок, не злись. Его Светка наставила ему рога, для него теперь все девки такие же.. Твоя Ритка – девчонка просто супер, каждый из нас мечтал бы иметь такую, ты же знаешь, но она выбрала тебя. И я уверен, что она – как морская пена – чистейшая, да ты и сам это знаешь, – он аккуратно похлопал моего отца по плечу. – Только так уж мы, мужики, устроены, нам нужно, ну… определить, что ли, территорию. А что толку всем морду бить, если девчонка и не твоя вовсе? – он рассмеялся.

– Но она же ЛЮБИТ МЕНЯ, и я ее …ОЧЕНЬ, – пытался возразить отец.

– Да, знаю, знаю, – с поспешностью добавил приятель. – Тем более, это будет просто проявлением любви, и все. Ты же все равно говорил, что собираешься на ней жениться. Так что вы ничего не теряете, ведь так? Днем раньше, днем позже, что изменится? Вот мы с Наташкой – живем и здравствуем.

– Ну не знаю, мне бы не хотелось с ней так поступать, пойми ты. Это может обидеть ее… – сказал он и почти беззвучно добавил, – меня так мамка учила.

Отец не хотел начинать все вот так – грязно и обыденно. На первом курсе у него было несколько случайных связей, да и те по глупости да по пьяни. А серьезных отношений не было. С мамой же все было по-другому. С ней он ощущал себя другим – лучше, чище, словно вырастали крылья. Он не просто любил ее. Какая-то часть его страстно желала ее, но еще больше он хотел её защитить. Хотел, чтобы она и дальше ценила его, как личность, уважала, чувствовала себя с ним как за каменной стеной. С самого первого дня, как отец ее увидел, он понял, что просто обязан быть рядом, чтобы защитить, даже если она и не захочет его… никогда.

Обхватив голову руками, он стал прохаживать взад-вперед по коридору.