Мой друг бессмертный

– То есть надо было пройти мимо? – уточнил Лешка.

– Конечно!

В отцовском голосе не было ни малейшей тени сомнения. Лешка был слегка шокирован.

– Но так же неправильно… Если ты можешь помочь и не помогаешь, это…

– Жестоко? – подсказал папа.

– Ну, типа того.

Папа не обиделся. Наоборот, он кивнул, как будто именно это и ожидал услышать от Леши.

– Нет, Лешка, это не жестокость. Я просто пытаюсь показать тебе схему правильных действий в такой ситуации. Это не твое дело – отбивать прохожего у бандитов. Это дело милиции. Если чувствуешь себя обязанным помочь, то позвони в милицию и успокойся. А больше ты ничего и не сможешь.

– Я не смогу. А ты?

Папа поставил на стол стакан и пристально посмотрел в глаза Леши.

– Давай-ка выкладывай. Что у тебя случилось?

– У меня – ничего. Просто шел по улице и видел: стоял на остановке парень, напротив остановился джип, оттуда вылезли какие-то братки и начали его затаскивать в машину, – сказал Лешка почти правду. Рассказывать папе о зове предков, жертвенниках и прочей неправдоподобной лабуде Лешка не собирался. Точно знал: папа не поверит, и будет только хуже. – Какой-то прохожий хотел вступиться, так его напинали и тоже увезли.

– Вот-вот, – папа кивнул. – Наглядная иллюстрация к моим словам. Вот что бывает, если влезаешь в чужие дела. Скорее всего, это были разборки между своими. Наказание какого-нибудь мелкого наркодилера. Тот прохожий поступил как дурак. А дураков надо учить. Впрочем, в нынешнем мире такие люди долго не живут.

Лешка невольно вздрогнул. Эти слова он недавно где-то слышал.

Папа, видя, что сын обдумывает его слова, придвинул к себе сковороду и принялся отскребать с нее самое вкусное – пригоревшие остатки мяса.

Лешка действительно размышлял. Хотя папины Рассуждения выглядели логичными и правильными, и в общем Лешка был с ними совершенно согласен, одно в эту картину не укладывалось. Лешка был уверен: Виктор кто угодно, только не дурак.

– Давно это случилось? – спросил папа, покосившись на задумавшегося сына.

– Недели две назад.

– Ну что ты мучаешься? Хочешь, позвони в милицию. Номер джипа запомнил?

– Не-а, – уныло сказал Лешка.

– Тогда забудь. Их не найти.

«Забудь, – мысленно повторил Лешка. – Их не найти». Вот и ответ.

Ему стало и печально, и в то же время легко, как будто груз упал с души. В этот момент он почувствовал, что его жутковатое приключение осталось в прошлом.

Глава 6

Педофил с когтями

Возле школьного гардероба вывесили объявление – в районе объявился педофил. Сверху надпись с восклицательными знаками, справа – смазанный фоторобот, под который подходила половина родителей учеников, слева – инструкция для девочек, как себя вести при встрече с маньяком в темной подворотне. Меры были в основном превентивные: поздно домой не возвращаться, в темноте не гулять, с незнакомыми людьми в подъезд не заходить… Вероятно, подразумевалось, что если девочка где-то проколется и зайдет-таки в подъезд вместе с маньяком, ей уже ничто не поможет. Школьники к объявлению отнеслись несерьезно – разглядывали портрет, вспоминали всякие случаи, хохмили. «Чем отличается педагог от педофила? Педофил – он детишек любит!» – «А хотите анекдот? Сидят в песочнице две девочки, к ним подходит педофил и говорит…» Педофил глядел с объявления на остряков и задумчиво улыбался.

Ники удостоила фото маньяка мимолетным взглядом, а инструкцию прочитать не потрудилась вообще. Она смотрела на себя в зеркало, ожесточенно пытаясь натянуть вязаную шапку как можно глубже на уши, а дурацкая шапка, которая уже год как была ей мала, налезать на уши отказывалась.

«Все! Приду домой и скажу маме – больше я в этой шапке в школу не пойду! Пусть берет откуда хочет деньги и покупает новую!»

– Ого, какой клевый чепчик! – раздалось сзади. Опять этот придурок Вовик со своими дурацкими шутками. На математике он минут двадцать тыкал Ники в спину карандашом, Ники шипела и ругалась, а он ржал как конь. После урока схлопотал по тыкве, а сейчас явно нарывался на вторую плюху.

– Отвали, – не оборачиваясь, огрызнулась Ники. Шапку она решительно сорвала с головы и запихала в сумку. Лучше подхватить менингит, чем так позориться.

Вовик не отставал.

– А это что за бандура? – спросил он, протягивая руку к гитаре в клеенчатом чехле. – Контрабас? Покрышкина, дай поиграть!

Ники молча его оттолкнула и принялась повязывать шарф.

– Это не ты случайно у метро «Пионерская» по вечерам на скрипке играешь? – невинно поинтересовался кто-то из Вовкиной компании. Остальные тут же подхватили хохму:

– Точно, она! Только не в этой куртке, а в таком Дырявом пальто и валенках, чтобы больше подавали!

– Нет, у нее два пальто – одно грязное, другое дырявое, она их на работу по очереди надевает. Это униформа такая.

– Ну и как, Покрышкина, хорошо зарабатываешь?

– А я видел, как один нищий отошел от метро к ларькам, сел в машину и уехал. Представляете? Может, она уже на «мерсе» катается?

– А что исполняешь? Русский шансон?

– Сбацай нам чего-нибудь!

Ники, не отвечая на насмешки, повесила гитару на плечо, обогнула компанию парней и побежала к выходу. Гитара была такая громоздкая и неудобная, что Ники казалось – она тащит на плече комод. В дверях гитара ударилась о косяк, и по вестибюлю поплыл жалобный звон. Сзади донесся взрыв хохота.

«Вот гады! – стиснув зубы от злости, Ники выскочила на улицу. – Как им не надоест издеваться? Чтобы я еще хоть раз показалась в школе с гитарой…»

На улице уже стемнело. Падал редкий снег, искрясь в лучах фонарей. С обеда заметно похолодало. У Ники моментально замерзли уши. Волосы, хоть и густые, почти не грели. «Нужен подшерсток, – подумала Ники. – Как у зверей. Ничего, если мать не купит мне нормальную шапку, то он скоро вырастет. А не вырастет, тем хуже маме. Заболею, ей же со мной потом возиться».

Попытки подобрать песню с Леннаучфильма и последовавшие за этим удивительные сны привели к неожиданному следствию: Ники отправилась в местный «дом творчества юных» – да и записалась там в кружок игры на гитаре. Первое занятие ей очень понравилось. Преподаватель, приятный молодой человек, гитару одобрил, только посоветовал натянуть нейлоновые струны вместо металлических и научил двум видам перебора. Мама против кружка не возражала, хоть и вздыхала по поводу расходов. Позвонила бабушка, та идею с гитарой не одобрила в принципе: «Будет теперь по дворам с парнями шляться, вместо того чтобы уроки учить!» Ники с удовольствием представила себе, как шляется по дворам с кем-нибудь типа Рэндома и Нафани, и бабушкины слова, как всегда, проигнорировала.

До «дома творчества» от дома было три остановки, от школы – четыре. Ники вышла на Ланской и еще издалека заметила девяносто восьмой автобус. Прикинув расстояние до ближайшей остановки, она перешла на бег. Бежать с рюкзаком на одном плече и гитарой на другом было страшно неудобно: гитара била по спине, рюкзак сползал, – но Ники сделала рывок и в последний миг успела вскочить в дверь. Тяжело дыша, она помахала кондукторше проездным билетом и плюхнулась на сиденье. Щеки ее горели, с волос на воротник сыпался снег. Ники рассеянно оглядела салон автобуса, устроилась поудобнее и отвернулась к окну, за которым пробегали световые конусы фонарей и темные прямоугольники домов.

Так уж получилось, что у Ники друзей в школе не было. И вообще у нее с ровесниками отношения как-то не складывались, колеблясь от равнодушного отчуждения до откровенной травли. Это повторялось каждый раз, как она попадала в новое место: в детском саду, в школе… О том, что было, когда она ходила в бассейн, даже вспоминать не хочется… Почему? Ники понять не могла. Ничего плохого она вроде никому не делала, ничем от других особенно не отличалась… Она уже начинала думать, что на ней какое-нибудь проклятие, когда познакомилась с ребятами из «Утра понедельника» и подружилась с Нафаней. «Как мне тогда повезло!» – в который раз подумала Ники, вспоминая, как она вломилась к ним в гримерку за автографом. Несколько месяцев назад в школе устроили дискотеку, и группу «Утро понедельника» пригласили на ней поиграть. Одно время пошла такая мода: под записи плясать непонтово, а вот под живую музыку – круто. Нафаня когда-то учился в этой самой школе, потому и согласился выступить по старой памяти. А потом Ники увидела Рэндома и – главное – услышала, как он поет, и у нее снесло крышу. Во время перерыва ноги сами принесли Ники в гримерку. Посреди маленькой комнатушки сидел на табуретке кумир – Рэндом – и тихонько бренчал на выключенной электрогитаре.

– Чего смотришь? – спросил он Ники, не переставая играть.

Ники таращилась на него как зачарованная. Рэндом казался ей высшим существом, пришельцем из другого мира. Про автограф она сразу забыла.

– Заходи, – пригласил ее высокий худой парень. Это был Нафаня. – Чаю хочешь?

Ники, в глубине души уверенная, что «звезды» с ней не станут даже разговаривать, была потрясена. Она взяла стаканчик с чаем и села в уголке, пожирая Рэндома взглядом.