Аратта. Книга 7. Золотые корабли

«Сатта… накшатра?»

– Эй, жрец! – раздался оклик из окна.

Хаста резко выпрямился, горячая похлебка все-таки выплеснулась ему на руки.

– Хватит уши греть, – насмешливо продолжал Зарни. – Хоть ты и затаил дыхание, но аромат похлебки просто с ног сносит. Вернее, снес бы, если бы они были. Иди сюда!

Хаста, обливаясь холодным потом, поспешил в избу.

Однако Зарни вовсе не сердился.

– Что трясешься? Здесь все подслушивают, – произнес он с добродушным презрением. – Я уже привык. Это рабская и жреческая сущность – подслушивать, вынюхивать, сплетничать. Поэтому я время от времени и заменяю всех слуг на новых… Ты понял, жрец?

Хаста кивнул, ставя перед ним миску. Зарни вытащил из тула на поясе ложку, зачерпнул похлебку…

– Кстати, я распознаю яды по запаху, – прибавил он. – Все известные в Аратте. Я неплохо в них разбираюсь, как, верно, и ты. Есть яды совершенно без запаха и вкуса, но они наперечет и слишком дороги. К большинству из них я невосприимчив…

– Да я и не думал!

– Вот и не думай.

Зарни принялся есть, явно наслаждаясь каждой ложкой. Хаста было решил, что тот его отпустит, но Зарни не спешил.

– Много ли ты понял из того, что подслушал? – внезапно спросил он.

Прежде чем рыжий жрец ответил, гусляр наклонился через стол и поймал его за руку. Хаста ощутил его пальцы на запястье, где билась жилка.

«Опасность! Опасность!» – застучало в висках.

– Почти ничего, мудрый Зарни… Я просто шел мимо и услышал обрывок…

– Почти, – хмыкнул гусляр. – Очень интересное слово! Ты ведь не арий, тебе запрещено знать этот язык. Впрочем, я тоже не арий… Ты самый любопытный жрец, кого я встречал. Любишь совать нос в чужие дела, да?

– Есть такое, – со вздохом признался Хаста. – С детства терплю страдания через свою тягу к знаниям…

Зарни хмыкнул, отпустил его руку и вернулся к еде.

«Он задавал Линте очень важные вопросы, – подумал Хаста. – Уж не ради нее ли он тут торчит?»

Его охватило нехорошее предчувствие.

«Ох, жаль, что Зарни меня заметил… Ох, не вовремя я оказался у того окна… Не пора ли бежать отсюда?»

Он не успел. Только было пошел предложить помощь Метте, чтобы вместе с ним тащить грязный котел на ручей и там попытаться ускользнуть в лес… В этот миг бьяры молча кинулись на него всей толпой. На жреца обрушился град жестоких ударов. Хасту сбили с ног; он скорчился, закрывая руками голову… Не помогло – кто-то пнул его в висок, и Хаста сразу потерял сознание.

Жрец пришел в себя от острой боли в голове, ощущения тяжести и удушья. Когда мир перестал плавать перед глазами, Хаста обнаружил, что прикован толстой цепью к столбу коновязи. Шею оттягивал заклепанный обруч. «Похоже, я тут надолго», – подумал он, пытаясь приподняться, но упал набок, и его вывернуло. Мир снова потемнел, покосился и поплыл по кругу…

* * *

В небе сияли яркие, колючие звезды, словно узорчатой рамкой окруженные еловыми верхушками.

«И это у них называется весна», – думал Хаста, скорчившись и обхватив себя руками. Ему дали две вытертые шкуры – подстелить под себя и укрыться, – но толку от них было немного. Хасте невольно вспоминалась ночь в яме, в крепости у накхов. Там он тоже лежал на мерзлой земле, избитый и беспомощный, и смотрел, как сквозь решетку на него падает первый снег… Но там рядом была Марга…

«Накшатра, лунное стойбище… – думал Хаста, стуча зубами. – Зарни ищет накшатру…»

Слепой гусляр не просто мстит жрецам Исвархи. У него есть и другая цель.

Но зачем ему накшатра? Он, сурья, даже не сможет войти туда… Всякий, кто слышал об этих храмах, знает, что они убивают чужаков…

«Должно быть, Зарни откуда-то прослышал о „бессмертном колдуне“ Замаре… А Линта много лет жила при Замаре и наверняка все о нем знает… Уж не Зарни ли довел ее до безумия?»

Со стороны овина, где устроили себе жилище слуги, приблизилась невысокая тень.

– Хаста, как ты? – послышался голос Метты. – Я тебе одеяло принес… За мной приглядывают, я должен вернуться…

– Так иди, – с трудом проговорил Хаста, онемевшими руками наматывая на себя грубое шерстяное одеяло.

– Слуги шепчутся: ты подслушал то, что нельзя, и будешь наказан.

– Зарни меня убьет?

– Нет… Завтра тебе подрежут сухожилия. Зарни хочет, чтобы ты остался при нем и никуда не сбежал.

Хаста тихо выругался, поминая Хула.

– А глаза он мне выколоть не собирается?! Вот будет парочка!

– Хаста, что делать? – тоскливо спросил Метта. – С меня глаз не сводят. Я думаю, Зарни и меня убьет… Но сперва сведет с ума допросами, как Линту… Может, как-то дать знак Анилу?

– Слушай, – перебил его Хаста, – я пока не знаю, но мы непременно выкрутимся. Веди себя тихо, будь наготове…

– Я в тебя верю, Хаста, – серьезно ответил Метта. – Ты любимец судьбы. На тебе – благословение богов.

– Бога, – поправил Хаста. – А, ладно, богов так богов. Чем больше богов на моей стороне, тем лучше…

Ночь длилась бесконечно. Звездный рисунок медленно сдвигался в черном небе, холод лишь усиливался. Хаста уже не чувствовал ни рук, ни ног. Оставалось только размышлять.

Теперь он обдумывал то второе слово, которое успел услышать и понять.

«Таара» – «жар звезды».

Это сложное понятие Хаста слышал на уроках богословия в храмовой школе. Оно означало звездный огонь как высшее проявление силы Исвархи. Богословие Хаста терпеть не мог, считал бесполезным умствованием. Но никогда не знаешь, что пригодится в жизни! Будущим жрецам рассказывали о том, что огонь Исвархи имеет множество видов и проявлений в этом и иных мирах. Низшие виды огня видимы глазами и осязаемы телами – как обычный жар очага. Высшие – просвещают душу и преображают мир. Звездный огонь, таара, был одним из самых высоких уровней божественного пламени. Он давал свободу от законов видимого мира, выход за его пределы, когда материя становилась слишком грубой, словно крупноячеистая сеть, и теряла власть над бессмертным духом.

Откуда вообще бродячий гусляр знал о «жаре звезды»? И главное – чего хотел от Линты?

«Я должен узнать!»

– На, возьми!