Даша в поисках солнца

Впервые в жизни я видела такого хорошенького котенка! У него была очень необычная расцветка: желтая и пятнистая, как у маленького леопарда. Настоящее маленькое солнышко! И золотистые глазки такие умные!

– Какой ты милый! – сказала я, поглаживая котенка. – Откуда ты пришел? Наверно голодный?

– Не очень, – тоненьким голоском ответил котенок. – Но от кусочка мяса не откажусь!

Я от неожиданности разжала руки. Хорошо, что все кошки умеют падать на лапки! А котенок, приземлившись, спокойно сел и принялся вылизываться.

“Кажется, я опять читаю мысли, – подумала я в растерянности. – Что-то со мной это стало часто… Ну и ладно! Это же здорово – читать мысли котенка!”

– Ведь котенок гораздо симпатичнее, чем змея, – с невинным видом произнес котенок.

– Ты еще и смеешься!

– Я и плакать умею. Хнык, хнык, когда же меня накормят?

Я невольно рассмеялась.

– Впервые в жизни вижу такого ехидного котенка!

Котенок лизную лапку и посмотрел на меня искоса. Могу поклясться, что он усмехнулся!

– Ну, где мое угощение? – промурлыкал он.

– Ладно, пошли. Только тихо, чтобы бабушку не разбудить!

Мы в потемках прокрались на кухню. Я открыла холодильник и достала оттуда кусок колбасы.

– Подойдет?

Котенок придирчиво обнюхал колбасу:

– Ладно уж, давай. И молока!

С урчанием слопав кружок колбасы, он принялся лакать молоко из блюдечка – совсем как обычный котенок.

Я сидела рядом на корточках и смотрела на него, думая, не снится ли мне все это. А когда он поел, спросила:

– Откуда ты такой взялся?

Котенок облизнул усы и очень серьезно сказал:

– Это тайна. Я открою ее тебе потом, когда придет время. Но могу сказать, зачем я к тебе пришел. Ты должна исправить то, что натворила. Иначе случится беда.

Я удивленно моргнула:

– А я что-то натворила?

– Ты выпустила Апопа.

– Кого?!

– Змея.

Тут я наконец догадалась, о ком он.

– А-а-а, ту маленькую черную змейку в Эрмитаже… Значит, его зовут Апоп? Какое смешное имя! Но при чем тут я? Дверца витрины была открыта. Противный змееныш убежал сам, да еще и цапнул меня на прощанье!

Котенок был по-прежнему серьезен. Даже мрачен.