Биография smerti

Мама попробовала торкнуться на пару заводов-фабрик, где давали общаги, но ей везде отказали. Кому нужна сотрудница в возрасте за сорок, без образования, да еще и с ребенком? А снимать бессмысленно – за самую жалкую комнатуху просили больше половины дворницкой зарплаты. Только и оставалось, что возвращаться в родной поселок, ведь там хотя бы жилье имелось. Да и дочкины хвори чудесным образом прошли – врачи обещали, что девочка теперь в любом климате выживет.

Но Маринка уже успела полюбить городок N всеми фибрами души и умоляла мать:

– Давай останемся!

– А жить на пляже будем? – пожимала плечами та.

– Да хоть и на пляже: сейчас тепло! – запальчиво отвечала дочка.

– Не болтай, – отмахивалась мама.

Ее глаза уже шарили по скудной обстановке дворницкой: что из небольшого количества нажитого барахла оставить, а что – упаковать с собой.

– Сходи в мебельный, притащи коробок. Потихоньку собираться будем... – велела она дочери.

Маринка послушно выбежала из дворницкой. Но отправилась, конечно, не в мебельный. Хоть и мала еще, но упрямства ей не занимать. Не дождетесь, чтоб она своими руками коробки тащила, отъезду способствовала...

Вместо магазина пошла в свое любимое местечко – в парк аттракционов. В их поселке-то ничего даже близко похожего не имелось – одни примитивные малышачьи горки во дворах. А здесь – и цепочная карусель, и лопинги, и «Ромашка», и колесо обозрения... А самый писк, конечно, – аттракцион с гордым названием «Автодром». Там настоящие двухместные автомобильчики, на которых можно и разгоняться, как вихрь, и сталкиваться с другими гонщиками, и врезаться в стены.

Удовольствие дорогое – целых двадцать копеек за пять минут, но Маринка с Инкой иногда себя баловали (в основном, конечно, за Инкин счет). Причем Инна, хотя и платила за билеты, бразды правления обычно отдавала в руки подружки. Сама сидела на пассажирском сиденье и во время особо опасных виражей громко визжала.

Но сегодня Марина явилась в парк одна и на любимые машинки могла лишь глазеть – денег не имелось даже на газировку из автомата.

День был будний, и народу в парке почти не оказалось. На цепочной карусели визжали катавшиеся под присмотром мамаш совсем мелкие девчонки. Могучие качели-лопинги вкупе с «Ромашкой» стояли пустыми. Автодром же осаждала компания пацанов – довольно больших, лет по двенадцать, если не старше. Форсили по-страшному: все – с сигаретками, матерятся, харкают. Но ездили, опытным глазом определила Маринка, хреново: шуму и аварий много, служитель замонался в мегафон ругаться, а скорость черепашья, похоронные автобусы и то быстрей ездят.

Маринка стояла за ограждающей автодром решеткой, жадно следила за горе-гонщиками, а во время особо жалких виражей не могла сдержать усмешки. Один раз и просто в голос рассмеялась.

И, конечно, нарвалась. Время катания в очередной раз истекло, машинки встали, и пацаны – вместо того, чтоб взять билеты по новой, – дружной кодлой двинули к ней.

Сердце трепыхнулось: парней – четверо, она – одна. А защиты никакой – не мамашек же с малышами просить, чтоб помогли... Но взгляд постаралась изобразить самый независимый. Лучше по шее получить, чем жалобным голоском молить о пощаде.

– Эй, ты! – окликнул ее самый рослый парень. – А ну, подойди!

Кажется, все четверо ждали, что девчонка бросится наутек. Однако Марина, наоборот, сделала несколько бесстрашных шагов им навстречу. Прищурилась. Выплюнула сквозь зубы:

– Че надо?

– Еще и шипит! Гадючка! – усмехнулся пацан.

Его приятели верноподданнически заржали.

– Лучше гадючкой быть, чем ужом, – буркнула в ответ Марина.

– Чего-чего? – не понял парень.

«Дурак ты, – мелькнуло у нее. – Не спрашивать надо, а в рожу бить».

И почти совсем бесстрашно вслух произнесла:

– Да я говорю, ты на себя посмотри. Знаешь, ты кто? Вроде тоже змея, но недоделанная.

«Если ошиблась насчет него – щаз в морду даст. Сразу».

Но повезло: похоже, на благородного нарвалась. Потому что драться парень не стал, а наоборот, расплылся в улыбке и беззаботно спросил:

– А почему недоделанная?

– Да потому что уж больно хреново водишь, – отрезала она. – Тебе не на автодром надо, а в похоронный автобус!

Сказала и на всякий случай руку к голове подняла. Чтоб, если противник вмажет, хоть на лице синяков не было.

А главарь лишь беззлобно ругнулся:

– Щаз договоришься, сопля!

Но даже не замахнулся. А один из его спутников хохотнул:

– Насчет похоронного – это она в точку!

И компания вновь дружно заржала – теперь уже, к Маринкиной радости, над своим главарем.

– Вы тупычи, – весело откликнулся главный. – Похоронники, чтоб вам знать, быстрей любого таксиста носятся. Платят-то по часам! Дядь Миша один раз так гнал, что у него аж покойник из гроба вывалился.

И неожиданно протянул Маринке руку:

– Я – Матвей.

– А я – Марина. – Она вложила в рукопожатие все свои накопленные под южным солнцем силенки.

И заметила: они с Матвеем – будто из одного колхоза. Одеты одинаково, штаны у обоих от старости аж светятся, шлепки грошовые, мэйд ин фабрика «Богатырь», и руки все в царапинах, а под ногтями – устойчивый черный траур.

– Чего сама-то не катаешься? – кивнул в сторону автодрома Матвей.

– Денег нет, – пожала плечами Марина.

– А аскать слабо?? – усмехнулся он.

– Чего?

– У людей попросить.

И он писклявым голоском затянул:

– Простите, пожалуйста, вы мне не поможете? Мамка сегодня на сутках, а я ключи забыл... жрать хочется, аж живот подводит...

– И чего – дают? – заинтересовалась Марина.

– Да почти все! – заверил новый знакомый. – Особенно, если парня просишь, когда он с девчонкой. Жлобом-то показаться западло!