Песня обреченных душ

– Боюсь, миссис Никольс, теперь так просто из этого не выбраться…

– Мы должны уберечь нашу семью. Это все, что меня сейчас интересует, – с этими словами женщина положила трубку.

Белли переполняли эмоции. Она сразу же позвонила мужу, но Никольс воспринял все спокойно:

– Белли, дорогая, полиция свое дело знает. Они найдут преступников, я тебя уверяю. Давай поговорим об этом вечером, у меня сейчас много дел, ? попрощавшись с женой, он снова вернулся к финансовой отчетности, которую как раз просматривал.

Белли уже привыкла к тому, что Джеймс не всегда слышал ее и считал свою жену паникершей. Обычно он выдавал пару утешительных фраз, но эффекта от них не было никакого.

Женщина присела на диван в гостиной и поежилась – да только не от холода, а от мрачного предчувствия. Взглянув на их с Джеймсом фотографию, которая стояла рядом на камине, Белли тихо сказала, обращаясь к мужу:

– Неужели ты не понимаешь, что вокруг нас постоянно происходят убийства? Я не хочу, чтобы это случилось и с нами…

Белли так сейчас хотелось обнять мужа… Да, возможно, среди забот и суеты супруги забывали о проявлениях любви и нежности, но, несмотря на это, они создали крепкую и верную семью. За все двадцать лет совместной жизни Никольсы постоянно строили карьеру и заботились о будущем своих дочерей, о семейном уюте. Но была ли у них настоящая любовь друг к другу? Трудно ответить на этот вопрос, ведь они сами себе его никогда не задавали. Супруги привыкли друг к другу и были не безумными влюбленными, а просто очень близкими людьми.

Их дети были примером подражания. Бритни было двадцать лет, а Молли – восемь. Старшая дочь была вся в отца – обещала стать такой же неутомимой труженицей, как и Джеймс. Девушка подавала большие надежды, и родители гордились ею. Во всем у нее был идеальный порядок и дисциплина. Бритни совершенно не была избалована, что казалось странным, исходя из материального положения ее семьи. Проста душою, с добрыми глазами, она и внешне была довольно таки привлекательна, с утонченными, женственными манерами, а потому неизменно привлекала внимание противоположного пола. Молли – младшая дочь Никольсов – в свои восемь лет была настоящей маленькой принцессой. В общем, такую семью можно было смело назвать «почти идеальной»…

В это время шериф позвонил своему другу Фредди Митсону, чтобы поделиться накопившимися мыслями, ведь тот был готов выслушать Джуди в любое время дня и ночи. Он, не теряя времени, зашел в кабинет Джуди.

– Я говорил с Белли Никольс только что. Знаешь, что она сказала? Хочет продать особняк? Странно, правда? Если они как-то замешаны в убийствах, зачем им продавать дом?

– Может быть, специально? Ну чтобы отвести от себя подозрения.

– Ну хорошо, а мотив какой? Не думаю, что они стали бы убивать строителей за то, что они обнаружили кодовую дверь. Это же их собственность, они вправе распоряжаться ею по своему усмотрению. И алиби у них обоих тоже есть. Меня больше волнует Дэвид Воултер. Он очень разозлился, когда брат продал дом. Возможно, из-за того, что за той дверью было нечто крайне важное для него. Ключи, как мне известно, на протяжении года были у Дэвида. То есть у него был свободный доступ к дому. Когда Джонни сообщил о продаже особняка, Воултер-старший понял, что теперь такого доступа у него не будет. Это, собственно, и вызвало такую агрессию. Возможно, Дэвид приглядывал за процессом ремонта, потому как боялся, что кто-либо обнаружит кодовую дверь. Потом строители случайно таки наткнулись на нее, и нашему «ценителю семейных ценностей» ничего не осталось, как убрать их.

– А что с алиби?

– Ну, алиби у него есть, но это еще ничего не доказывает. Он запросто мог кого-то нанять. И вот что я думаю: в любом случае Никольсы для тех, кто охотится за этой чертовой дверью, – большая помеха. Им может грозить опасность.

– И что Вы предлагаете?

– Я редко такое предлагаю, но, может, предоставить им пару наших ребят для большей безопасности?

– Шериф, мне кажется, Никольсы вполне состоятельны и могут обеспечить себе достойных телохранителей. Зачем наших отвлекать-то?

– Не скажи,.. Я смотрю дальше. Во-первых, если рядом с ними будет находиться мой человек, я буду в курсе всего, что они думают и какие решения принимают. А во-вторых, Никольс – очень влиятельный человек. Если с его семьей что-нибудь случится, нам отвечать за непредусмотрительность возможных последствий. А зачем нам лишние проблемы, когда их и так по горло?!

– Это да… Возможно, действительно в этом есть смысл. Ведь мы их не можем полностью исключать из подозреваемых… А по поводу усадьбы, думаю, она погорячилась. Если бы они серьезно надумали продавать, то нам бы об этом уже сам Никольс сказал. А так… Обычная женская истерика.

– Может быть… Нельзя забывать, что у нас есть еще Джек Уилсон, который всегда пытался насолить Джеймсу. Возможно, убийство строителей и эта чертовая дверь были лишь частью его плана. А возможно, дверь тут вовсе ни при чем, просто нелепое совпадение.

– Скорее совпадение, а не то как-то уж слишком сложно все, Вы так не думаете?

– Думаю. Слишком велики жертвы и риски. Расправиться с конкурентом можно куда проще и безопаснее.

В дверь постучали, и через секунду на приглашение шерифа в кабинет проскользнул детектив Морган. По его угрюмому виду стало понятно, что новости – не из хороших.

– Шериф, я только что из больницы. Дон по-прежнему плох. Врачи никаких гарантий не дают. Когда он придет в себя, неизвестно. Если придет… ? Морган судорожно сглотнул и сцепил зубы. – Найду этого урода и…

В ту же минуту Брукс застонал и вцепился руками в столешницу – резко закололо сердце. Морган подбежал к нему, но Брукс остановил его жестом.

– Сколько лет работаю, господа, а такое впервые… Как я мог допустить подобное? Не думаете ли вы, что мне пора на пенсию… Верно ведь говорят, что годы берут свое!

– Разве Вы виноваты в происшедшем? Никто из нас не застрахован от подобных последствий.