Стародавняя повесть о любви

Здесь был дядя Тимофей – шорник, его сыновья Тиша и Путята. Здесь же был и купцы Еремей и Ждан.

Мать увидев Агнию, велела ей помочь накрыть на стол.

Агния, вытаскивая из печи вчерашнюю кашу, подумала, что отец построил хороший, просторный и светлый дом. Все гости смогли войти, да еще места осталось.

Зашел отец и все сразу приосанились и как -то собрались.

После долгого раздумья на скамье, отец спросил:

– НУ что делать то будем?

Тиша порывисто привстал.

– Дядя Димитрий, ну ты же друг князю. Это ж он тебя сбаломутил сюда перебраться на житье. Ты ж всех его коней подковываешь, все оружие для них куешь. Неужто он тебя не послушает, да не осадит этого божевольного княжича?

– Ох, Тиша, – с кривой усмешкой ответил отец, – раньше он своим умом жил, мог я ему свои мысли высказать, а теперь за него Рогнеда разумеет. А она своего теленка не отдаст. Сожрет живьем, на дыбу отправит, а не отдаст. ТЫ на дыбу за правду пойдешь? А особливо за ту, которую ничем подпереть не сможешь?

Тиша замолчал.

Тут вступил Еремей.

– Я тако думаю. ТЫ Димитрий, горячку то не пори. Может еще отведет Господь, этого малохольного от Агнии. Ну а мы немножко подможем. Я пару своих воинов дам тебе, пока здесь торгом стою. Они последят за твоей дочерью.

– И долго так будем? В оглядку ходить и если твои княжью ватагу побьют, то им мало не покажется и с тебя виру немалую стребуют, – тяжело выдохнул отец.

– Вот мое последнее слово, – стукнул он по размышлению по столу.

– Агния! – крикнул он, – сидишь теперь дома, по хозяйству на дворе будешь, до бани и обратно. А там пара деньков и придумаем чего.

Все после этих слов разом встали из-за стола, но Еремей все-таки развернулся к Димитрию и сказал, не торопясь:

– Тиша побудет до вечера у вас на дворе, а потом ночью его Путята сменит.

– На том и порешим, – примирительно ответил ему отец Агнии.

А вечером Агния собралась в баню.

Долго и придирчиво выбирала она исподнее, да не пригодилось. Прямо возле бани поджидали ее.

Одели на голову мешок, перекинули через седло и увезли.

Очнулась девушка в бане. Но не в своей. Даже вернее будет сказать в предбаннике. Первое что она сделала, кинулась к оконцу. Глянула в него и поняла, смысла орать и звать на помощь – нет. Оконце выходило на реку. Она увидела изгиб реки, и вокруг заросли. Не было никаких признаков жилья. Ни заборов, даже огородов. Только – заросли и река.

– Значит, где – то в урочище. В потайном месте, – с какой- то отрешенностью подумала она.

– Ну не дурачок же он, – подумала она о Святославе, – понимал, что я попытаюсь помощи просить. Выбрал место укромное.

Девушка сразу стала представлять как будет биться до последнего за свою честь.

– Желательно помереть что ли? – размышляла она. – Потому как все равно никто не поверит, что билась до последнего. Если и выживу, все равно вслед будут плевать, да оговаривать, что под княжича легла.

Потом вспомнила. Когда они с отцом ехали по тракту торговому, возвращались в Константинополь и напали на их караван разбойники, отец тогда под телегой, глядя ей в глаза говорил:

– Чтобы дочка с тобой не приключилось и не сделалось, помни, главное остаться живой. Льсти, смиряйся, терпи, главное делай все чтобы остаться живой. Мы с мамой тебя любим. Для нас главное, чтобы ты осталась на этом свете. А все остальное проживем и заживет.

Тогда отец спас ее и караваном отбились от злыдней.

Теперь отца рядом не было. А наказ был. Агния решила не помирать. Она огляделась в поисках защиты. НА глаза ей попался небольшая скамеечка для ног, пара рушников на столе – вот и все ее оружие.

Дверь скрипнула. Агния пододвинулась к скамейке.

Дверь открылась полностью и вошел Святослав. Был он под хмельком и смотрел на нее с хитрым хозяйским прищуром.

– НУ добро пожаловать! – с ехидцей в голосе сказал он.

– Будь здесь как хозяйка, да только помни что ненадолго, – усмехнулся он в усы.

Агния молчала.

– А чего ж ты, не бьешь в двери. Не кричишь, руки не заламываешь, слезьми не уревываешься? – чуть с удивлением спросил он.

– А что надо? – хладнокровно спросила Агния.

– НУ девицам вроде положено так честь свою терять, – не меняя насмешливый тон, ответил ей Святослав.

– И что все так теряли? – взяла тоже чуть насмешливый тон, Агния.

Святослав слегка опешил.

– А ты странная девка. Не испужливых. Сразу видать не наша, – уже убрав ехидную улыбку, сквозь зубы произнес он.

– Вот, не знала, – ехидно ответила ему Агния, – а как тут оказалась так и поняла, что тебя и не боюсь вовсе.

– А надо бы, – уже разозлился княжич.

– Я и тебя попорчу, и жизнь тебе попорчу. Никто тебя уж и замуж не возьмет. В монастырь только и сгодишься.

– Ну чего ж заглядывать то вдаль. Посмотрим, поглядим, – чуть с дрожью ответила ему дочь кузнеца.

– А неча смотреть, делать будем, – чуть ли не с воем выдохнул Святослав и кинулся к Агнии.

Агния схватила скамейку и швырнула его в Святослава.

Он успелее отщвырнуть рукой в последней момент и кинулся на девушку.

Пока княжич ее ломал, она успела ухватить рушник и накинуть ему на шею.

Святослав озверел, одной рукой он пытался снять рушник со своей шеи, другой – рвал на Агнии рубаху. Успел зацепить рукав и снес его. Только он освободился от рушника, вдруг раздался грохот выламывающейся двери.