Руны огненных птиц

– Вот и помалкивай, чай не под своей крышей кашу варишь.

Седовласый странник притих. Ситрик понял, что теперь сквозь потрескивание дров слышно, как он пристыженно сопит на весь дом, и хлюпнул носом. Он подумал, что из-за горящего чувства стыда сегодня не сможет спать, однако, когда пришло время сна, он тут же крепко уснул, будто сама владычица мёртвых коснулась рукой его лба, повергая в шуточную смерть.

Вскоре и Холь ушёл спать. Однако в эту ночь ему не спалось. Поворочавшись немного, он поднялся и снова вернулся к огню. Подкинул дров, чтобы было светлее, и снова уселся вязать, пока все спят. На этот раз он мастерил варежки. Он любил это занятие. Возможно, он умел всё на свете, вот только ни в чём не мог добиться настоящего мастерства, охладевая к ремеслу прежде, чем руки превращались в идеальный инструмент.

Ситрик снова ворочался во сне, видя очередной кошмар. Холь дотянулся рукой и толкнул юношу в плечо. Тот тут же затих и вскоре спокойно уснул.

Мужчина, сложив ноги, вернулся к вязанию. Он подумал, что любая старуха в этом городке сможет связать варежки быстрее, да ещё и в кромешной темноте. Но вряд ли кто-то из них получал большее удовольствие от своего ремесла.

Полено, подложенное в очаг, постепенно прогорало, и Холь решил перевернуть его рукой. Он привычным жестом сунул пальцы в огонь и тут же, зашипев, отпрянул. Замотал правой рукой, не понимая, что сейчас произошло. Наверное, резко заболели суставы от того, что он весь день просидел с иглой и нитками. Отложив вязание, он дотронулся до поленца левой и тут же чуть ли не вскрикнул от боли. Перевернув полено, он скорей отдёрнул руку и внимательно посмотрел на неё.

На красной от жара коже медленно проступал ожог…

Утро выдалось холодным, почти ледяным. Лето, растратив все силы, умирало, распластавшись на еле тёплых камнях жёлтой листвой. Уже с десяток дней Агни Левша был новым конунгом Онаскана, а старшая дочь его и молодая жена, немногим старше дочери, – хозяйками Большого дома.

Вигго сам не понял, как пришёл к обрыву, где месяц назад обнаружил мёртвого Ольгира. Он помолился богам, поминая своего господина. Перерезал шею пёстрой курице, которую взял с собой, и, вместо того чтобы оставить её в лесу, бросил в воду залива. Птица упала в спокойную воду, распластав обрезанные крылья. Морскому богу не удалось забрать с собой тело Ольгира, так пусть ему достанется другая жертва.

– Надеюсь, вы довольны, боги, – прошептал Вигго. – Прошу вас, будьте справедливы ко мне. Я знаю, что Агни убил моего конунга.

Восемь дней Рыжебородый приносил богам в жертву по птице, чтобы сыскать их расположение, а на девятый день пропал. Он стал волком и ушёл туда, где прежде скрывался Ольгир. Вигго горько усмехнулся. Он не сразу понял, что за шутку приготовил Агни, лишив Рыжебородого возможности участвовать в Хольмганге. Но Вигго был даже рад, что он, а не Рыжебородый, сразится за честь мёртвого конунга. Он отомстит. Пустит этому мерзавцу кровь…

Солнце поднялось над лесом, и Вигго пришёл к назначенному месту за стенами Онаскана меж городом и курганами. Народу собралось так много, что утка под ногами не прошмыгнёт. Вигго бросил на толпу недоверчивый взгляд и, наконец заметив Хьялмара, направился к нему.

– Левша уже пришёл? – спросил Вигго.

– Опаздывает, – буркнул Хьялмар, прикладываясь к рогу. – Будешь?

– Нет.

Хьялмар внимательно посмотрел на Вигго и его обрызганные кровью руки.

– Надеюсь, ты успел разобраться с Левшой ещё до начала Хольмганга, – негромко произнёс он, чтобы никто больше не услышал, но Вигго покачал головой. – Дюже ты бледный. Смочил бы всё-таки горло.

– Нет, Хьялмар, – процедил сквозь зубы Вигго.

– Мне больше достанется, – согласился мужчина и снова отпил пиво. На запах оно было далеко не лучшим, но и не самым скверным. Его дух щекотал ноздри Вигго, раздражая. – На твоей стороне почти вся знать Ве. Если пустишь кровь этому выродку, пойдёшь служить к ним. И это в придачу к серебру, что положено по праву.

– Я убить его хочу, – прошипел Вигго.

– Он старик. Рань его, и он сам помрёт.

– А точно ли он сражается? – прошептала Тила, всё это время стоявшая за спиной брата и слушавшая мужчин. Вигго только сейчас заметил её. Он был так напряжён, что видел лишь то, что было прямо перед глазами.

– Дряхлый Лис говорил на пиру, что никто из его воинов не будет участвовать в Хольмганге. – Хьялмар почесал бороду. – Значит, сам.

– Дряхлый Лис. – Тила тихонько засмеялась, и Хьялмар захохотал, а после хлопнул Вигго по плечу. – Гляди, идёт!

Агни подъезжал на лошади, а позади него запряжённый чёрный вол тянул телегу, укрытую тканью. Вигго стал у лестницы, торчащей из ямы, дожидаясь своего соперника. Под его ногами лежала коровья шкура с разложенным оружием для поединка. Вигго с ненавистью рассматривал богатые украшения Агни. На тёмных с сединой волосах его покоился золотой обруч. Плащ, украшенный узорным шёлком, укрывал оба плеча, а на шее висел большой оберег на толстой плетёной цепи. Он больше походил на чуждых королей, что правили за Северным морем, нежели на конунга гётов и свеев. Вигго скривился. Вдруг на нём столько украшений оттого, что он не будет сражаться сам? Но кто тогда? Нет, Агни должен сражаться сам…

– Что в телеге? – вопрошали голоса.

– Может, ещё оружие?

Агни остановил лошадь почти у самой ямы, но не торопился спешиваться. Он смотрел на Вигго свысока, так что у молодого воина чесались руки выхватить топор и подрубить колени коня, чтобы конунг-предатель наконец свалился к его ногам.

– Вигго. Сын Бриты Мстительной. Выбирай оружие и спускайся в яму.

– Напоминаю, что нам надобно договориться о правилах поединка, Агни Левша.

– Хорошо.

– Я возьму щит и меч, – громко объявил Вигго.

Агни молчал, ожидая, когда Вигго выберет оружие из того, что было сложено на рыжей шкуре. Наконец мужчина выбрал понравившиеся меч и щит, и слуга Агни тут же спустил оружие в узкую и глубокую яму, больше похожую на тесную могилу, нежели на место для суда богов. На дне ямы была вода, и Вигго невольно принялся гадать, откуда она. Была ли это дождевая вода, что скопилась здесь за предыдущие дни, или же Агни случайно вырыл новый колодец?

– Как будем сражаться? До первой крови? – спросил Вигго.

– Насмерть, – коротко ответил Агни.

Вигго услышал, как смачно выругался Хьялмар. На губах хускарла дрогнула улыбка. Он был готов. Убьёт Агни, и пусть его оставят в уже вырытой для него могиле!

– Какое твоё оружие, Левша? Я сражаюсь с тобой?

Агни наконец лениво спешился, ближе подойдя к Вигго. Их разделяла лишь шкура, на которой было разложено оружие. Агни осмотрел топоры, подобрал один из них, примеряя, как он лежит в руке. Вигго немало удивился выбору Агни, зная, что знатнейший из воинов выбрал бы меч. Агни подобрал и щит, уже совсем не присматриваясь к нему. Взял в правую беспалую руку.

– Спускайся первым, – произнёс Агни. – Мой воин спустится после.

– Ах вот как.

– Уговор?

– Уговор.

Сражаться будет не Агни…

Вигго ступил на лестницу, выбитую из цельного ствола сосны, спрыгнул на дно ямы, подобрав из воды щит и меч. Мутная вода доходила лишь до середины голени, но была такой ледяной, что сводило лодыжки. Отсюда плохо было видно, что происходило наверху. Мелькали люди, собираясь у ямы, – не всем было видно, что творится внизу. Однако подходить близко было страшно. Вдруг кто-то толкнёт в спину.

Вигго услышал шум, а затем и визгливые крики. Удивлённые. Напуганные. Люди вновь отпрянули в разные стороны, и, посмотрев наверх, Вигго увидел, как замахнулась рука Агни, перерубая верёвки, державшие ткань над гружёной телегой.

Над ямой показались коротко остриженные головы слуг и их натруженные руки. Они толкнули лестницу, и та свалилась в яму, обдав Вигго грязью и водой.

– Эй, вы что творите?! – взревел Вигго и ударил мечом по щиту.

Раздался звон топора, и нечто серое упало в яму, распластавшись. Сначала Вигго решил, что это шкура с оружием свалилась сверху, но уже через мгновение он понял, что ошибся.

Это был волк. Оглушённый и затравленный, но совершенно дикий. Он был таких больших размеров, что больше походил на медведя. Грязная шерсть его отливала рыжиной. Волк заметался по яме, натыкаясь на стены. С чёрных губ его капала слюна.

– Это мой воин, – громко произнёс Агни, и над ямой промелькнула блестящая тень его широкого плаща. – Твой братец Рыжебородый решил, что будет сражаться за меня.