Рыцарь для мага

– Как имя этого мужчины? Кто-нибудь знает имя погибшего? Он спас меня и моего будущего сына… – Истерично рыдала где-то рядом молодая женщина. – Пожалуйста, скажите мне его имя. Хочу в память о нем назвать своего ребенка…

Вездесущая журналистка молнией метнулась к новой жертве своего внимания, оператор еле успевал снимать ее перемещения. Я же пыталась преодолеть действие медикаментов. С трудом, но смогла.

Внезапно включились все чувства, тело словно получило столь необходимую ему перезагрузку: я стала четко слышать окружающих, видеть снующих туда-сюда людей, ощутила тяжелый запах крови. Наконец, осознала услышанное:

– Спас? Папа кого-то спас?

– Это был Ваш отец? – спросила меня стоящая неподалеку молодая женщина лет тридцати-тридцати пяти.

Я смогла лишь утвердительно кивнуть в ответ. Горло перехватило так, что с трудом втягивала в себя воздух. Женщина продолжила:

– Он как раз достал телефон, видно, хотел кому-то позвонить, когда из-за поворота вывернул этот странный автомобиль. Он мчался на бешеной скорости, внезапно вильнул к остановке… Эта девушка, что спрашивает имя Вашего отца, ходила туда-сюда по остановке. Огромный живот ходил ходуном, видать, вот-вот рожать… Она встала на самом краю, когда автомобиль резко вильнул в ее сторону. Ваш отец это заметил первым и успел оттолкнуть ее к стене здания. А сам… Машина врезалась в него на полном ходу… Шансов у него не было. Основной удар достался ему, остальным пострадавшим досталось так, по касательной. Ваш отец успел крикнуть, чтобы разбегались. Они и отделались кто легкими травмами, а кто, как я и та беременная, легким испугом. – Она тяжело вздохнула. Беременная все просила назвать ей имя ее спасителя. Я молчала, переваривая информацию. С трудом, но она укладывалась в голове.

– Ты бы, девонька, назвала ей имя своего отца. Для нее это сейчас самое главное, – произнесла мне какая-то бабуля, сидящая рядом со мной в машине. Я оглянулась вокруг. Неподалеку стояла машина скорой помощи, в которой продолжала тихо плакать глубоко беременная девушка. Надо бы подойти к ней. Но рядом с ней крутились журналисты. Общаться с ними не хотелось вовсе.

– Сына она своего хочет назвать именем их спасителя. В нем твой отец будет продолжать жить. – Продолжала она увещевать меня. Я медленно встала и направилась к соседней машине. Она мягко подтолкнула меня в спину. – Иди, девонька, не молчи…

Прозвучало как благословение. Я подошла к беременной, прохрипела враз пересохшим горлом:

– Борис его звали. В переводе с польского "воин".

Оператор молча снимал наш разговор, а корреспондентка скромно подставила свой микрофон и словно слилась с окружающей средой. Неужто совесть поимела?

Много позже я узнаю эту девушку лучше, и она даже поможет мне в расследовании. Но все это будет потом, спустя недели. Пока же она вызывала у меня отторжение, мягко говоря раздражала своей беспардонностью и профессиональной черствостью. Видимо, она это чувствовала, потому и пыталась не отсвечивать, подслушивая наш разговор:

– Борис… Очень хорошее имя. И значение у него хорошее. У меня в семье все мужчины были военными. Это имя лучше всего подходит для моего будущего сына. – Девушка хлюпнула носом, и я обняла ее за плечи, успокаивающе покачивая. она же продолжила говорить. – Мне рожать скоро, дней десять-пятнадцать до родов осталось. Последнее УЗИ показало, что родится мальчик. Тут и началось!..Все мои родственники предлагают имена для наследника династии военных. Родственники мужа по научной части. Тоже предлагают свои варианты. Все по-перессорились. Ни одно имя не устроило всех. Но теперь-то помирятся. Бориса никто не предлагал. Это знак свыше. Святой Борис будет ему покровителем. Ваш отец отдал жизнь, спасая моего сына. Вы же не против, что его имя продолжит жить? Надеюсь, мой сын вырастет таким же благородным человеком, достойным своего спасителя.

К беременной с боем прорвался муж:

– Алена! Как вы? Не пострадали? С вами все хорошо? Как малыш?

– Борис активно пинается, все отлично, – ответила ему жена.

Надо же, а мы с ней тезки. Вот уж точно, знак судьбы. Я отошла для беседы с полицейскими, чтобы уладить произошедший конфликт. Ужасно тянуло в сон. К счастью, полицейские оказались ребята понятливые, единственное, что спросили у меня о полученных навыках: где я тренировалась и у кого. Я дала им адрес папиного спорткомплекса. А тренера выберут себе сами. Мой тренер лежит на носилках под простыней. Не ожидала, что мой ответ их так смутит. Все чувства словно заморозило. Я спокойно говорила о смерти отца, отвечала на вопросы, но при этом внутри, в душе, не чувствовала ничего. Вакуум.

Слышала, как Алена рассказывала мужу о происшествии. Он расспросил врачей о здоровье будущей мамы и ребенка, а потом подошел ко мне:

– Девушка, простите, не знаю Вашего имени…

– Алена, – представилась я на автомате, – извините, что перебила.

– Жена мне все рассказала. Я хотел спросить у Вас… – он замялся, подбирая слова. – Вы не будете против, если мы придем отдать последний долг Вашему отцу? – Видя недоумение на моем лице, продолжил. – Мы с женой хотели бы проводить его в последний путь… Опять я не так выразился. Быть может мой вопрос немного не ко времени, еще раз извините за неуместность данного разговора, но для нас это единственная возможность поговорить с Вами…

Я непонимающе смотрела на парня. Но молчала, ждала продолжения.

– Понимаете, Алена, мы хотели бы не только присутствовать на похоронах Бориса, там и так полгорода придет, мы хотели бы потом навещать его могилу. Ухаживать за ней. Вы не против? Он поступил, как герой, спас стольких людей! А главное он спас мою Аленку и нашего не рожденного сына. Извините, что сумбурно, но от души. – Он смотрел на меня в ожидании ответа.

В его глазах было столько надежды. Как я могла отказать. Тем более что сказано от души, от чистого сердца. Он сейчас чувствует именно то, что говорит.

– Конечно, буду рада вас видеть. Не возражаю, – произнесла и отключилась. Сознание решило, что мой лимит потрясений исчерпан.

Очнулась в больничной палате с капельницей в руке и кислородной маской на лице. Рядом пищали аппараты. Только этого мне не хватало для полного счастья! Мне столько дел надо решить: узнать, когда можно будет забрать тело отца, организовать его похороны, поминки, а я тут разлеглась. Не кисейная барышня, справлюсь. Отец бы не понял истерики. Потому берем себя в руки и вперед на баррикады. Нужно быть достойной его памяти.

А плакать я буду потом. Когда-нибудь. Когда никто не увидит, не услышит…

Глава вторая

Дальнейшие несколько дней хождения по разным кабинетам остались в памяти лишь отдельными смазанными фрагментами. Лишь в день похорон я испытала настоящее потрясение, можно сказать шок: с утра пораньше мне на голову свалилась родственница, старшая мамина сестра, тетя Граппа, Агриппина Леопольдовна собственной персоной. С самого порога она заголосила:

– Бедная ты моя сиротинушка! Осталась одна-одинешенька! – сгребла она меня в свои крепкие объятия. Я чуть не задохнулась от неожиданности. – Но ничего, я найду тебе подходящую пару! Одна ты не останешься. Я не я буду, если не пристрою тебя, деточка, в хорошие надежные руки.

От таких заявлений мне стало не по себе, даже откровенно страшно. Я почти не помнила тетушку. Но наслышана была… Именно из-за ее активности после смерти мамы отец взял перевод в самый дальний, какой только смог найти, гарнизон. Только чтобы быть подальше от Агриппины Леопольдовны.

Тетю Граппу вся родня и обожала, и боялась одновременно. Она была Сваха. У нее был дар, можно сказать талант: она чувствовала людей, предназначенных друг другу, сводила их. За все время – ни одного даже намека на развод! Потому ее за это и уважали. Но вот в процессе ее "работы"… Она так доставала окружающих, что все готовы были выть и лезть на стены. От бешенства.

Она не умела отступать, не могла удержать дар. Вот и спустя несколько недель после похорон мамы предложила отцу подыскать ему подходящую на роль моей мачехи девушку. "Как же ты один девчушку-то воспитывать будешь? Ей ведь женская рука нужна, догляд и ласка женская. Я вам подыщу самую замечательную кандидатку", – вещала она отцу. Отец на эмоциях тогда много чего наговорил и ей, и вступившимся за нее родственникам. Разругались в пух и прах. Отец в кратчайшие сроки решил вопрос с переводом, и мы уехали. За три года мы сменили несколько гарнизонов, побывали в самых "медвежьих" углах. Пока не осели тут. В самом далеком от столицы гарнизоне. Тетку я с тех пор не видела. Отец поддерживал связь с родственниками, используя почту другой части, пересылая письма через знакомых. Он скрывал от родни свой настоящий адрес. Боялся явления Агриппины Леопольдовны. Ее он просто на дух не переваривал. И, кажется, я сейчас очень хорошо его понимаю. Во всяком случае, причина этой неприязни мне ясна. За пару дней нашего общения я начала чувствовать себя этаким "синим чулком", у которого остался самый последний шанс на замужество. Похоже, теперь главная цель тетушки – выдать замуж меня.

Но в то утро я оказалась просто не готова оказать ей сопротивление. Ни морально, ни физически. Единственный вопрос сорвался с губ:

– Зачем? – вымученно улыбнулась родственнице, свалившейся мне на голову, словно прошлогодний снег.

– Как это зачем? – поперхнулась удивлением тетя. – Каждая женщина должна найти себе хорошего мужа. И завести семью, детей. Вот в чем должна заключаться цель жизни любой женщины! – Пафосно завершила она свою речь.

Что удивительно, сама тетушка никогда не была замужем. Сапожник без сапог. У нее у самой когда-то был жених. Любил ее. Но они случайно познакомились с компанией, в которой оказалась идеально подходящая для тетиного жениха девушка. И молодая Граппа пожертвовала собой ради счастья своего любимого. Она не могла смолчать, дар ей этого не позволил бы. Так она и осталась одна – без мужа, без детей. И главной целью ее жизни стало находить вот такие вот идеальные пары. За всю жизнь ни одной осечки.

Но главная проблема была в том, что она пыталась "осчастливить" всех окружающих. Даже вопреки желанию самих окружающих. Чем очень раздражала окружающих. Просто до белого каления.

Тогда мне повезло, что пришел Илья, муж той самой беременной Алены, которую спас мой отец. Он пришел помочь мне добраться до похоронной конторы, где намечено прощание с телом отца. А еще он сообщил мне новость: этой ночью у них с Аленой родился сын, Борис. – Богатырь! Три восемьсот вес, рост пятьдесят четыре сантиметра! – с порога обрадовал он меня. – Алена, мы с женой посоветовались и решили просить тебя быть крестной матерью нашего сына. Вроде как не чужие теперь… – он замялся, заметив недовольно поджавшую губы Агриппину. – Здравствуйте.

Я догадывалась, что может сказать моя "драгоценная" родственница. А потому быстренько отправила Илью вниз, попросив подождать меня в машине.

– Обязательно стану крестной для маленького Боречки. Ты прав, мы теперь не чужие.

Закрыв дверь, повернулась к разлюбезной родственнице. Что называется, кинулась грудью на амбразуру. Агриппина начала возмущаться моим неподобающим поведением.

– Какие крестины, когда у нас похороны? Отца помянуть еще надо достойно. А ты что удумала?

Всякому терпению когда-то приходит конец. Не выдержала и я:

– Тетушка, уж чья бы корова мычала! А может быть мне напомнить тебе про твои же собственные слова? Я отца похоронить не успела, а ты уже меня замуж пристраивать собралась, разве не так? И как только адрес наш узнала? Отец шифровался от всей родни, через знакомых письма пересылал, чтобы никто не знал нашего места жительства. Мы за три года столько гарнизонов сменили, а у вас был адрес самого первого гарнизона. Так каким же Макаром ты меня нашла? Да еще и так быстро? Откуда адрес, тетушка?

Тетя немного сникла. Но при вопросе про адрес встрепенулась, как полковая лошадь при звуках боевой трубы:

– Адрес я узнала у журналистов. В репортаже по центральному каналу увидела Борислава на носилках, а тебя в машине скорой помощи. Такая вся потерянная, несчастная. Я сразу же узнала тебя. И поняла, что я просто необходима тебе. Без меня ты пропадешь!

– Боже мой, сколько пафоса, тетя. А тебе не пришло в голову, что раз мы не вспоминали о твоем даре столько лет, то может он нам и не нужен? Я не собираюсь бежать замуж, роняя тапки. Понятно, тетя Граппа? Сейчас мы едем на похороны, прощаемся с папой, хороним его. Потом на поминки. Там будет много папиных сослуживцев, представители городской администрации и уйма еще разного народа. И я тебя очень прошу: уйми свой дар хотя бы на сегодня. Не позорь память отца!

Я обессиленно сползла по стене. Тетя молчала. Похоже моя речь ее впечатлила. Правда, сникла она не на долго. Ее выдержки хватило ровно на время похорон и поминального обеда в кафе. Уже на утро она вновь завела старую песню на вечную тему. Роль женщины в современном обществе. По ее словам – она неизбежна.