Рыцарь для мага

Рыцарь для мага
Анна Кали

Мой мир рухнул, когда самый близкий для меня человек – отец – так нелепо погиб под колесами машины пьяного мажора. Ах, мажор не виноват? У него алиби? Это мы еще посмотрим! Я выясню причины аварии и найду виновника трагедии. Нет, меня не утешает мысль, что он погиб героем, спасая беременную. Да что Вы говорите… Если мне нужно оказаться в другом мире для того, чтобы наказать виновного, то я без раздумий это сделаю. И никто мне не помешает. Даже тетушка с ее матримониальными планами.

Анна Кали

Рыцарь для мага

Пролог

– Ну, ничего-то ты в своей жизни не добилась к своим двадцати годам, – причитала тетушка Граппа на следующий день после похорон отца. – Да у тебя даже парня нет, не то что какого жениха. Ни одного, пусть даже самого завалящего, женишочка не завалялось! – продолжала разоряться она.

Я, воспитанная отцом, потомственным военным в отставке, к своим неполным двадцати одному году имела разряд по спортивной стрельбе из лука, всем видам стендовой стрельбы, была мастером спорта международного класса по дзюдо, недавно подтвердила свой уровень мастерства. Дзюдо отнимало слишком много моего времени, заняв его почти полностью, поэтому мне пришлось оставить занятия конным спортом, столь мною любимым. Чтобы не потерять форму, я старалась находить возможность посетить ипподром раз в семь-десять дней. Все-таки я смогла достичь в нем уровня кандидата в мастера спорта. Но теперь конный спорт перешел в разряд хобби, как и еще один вид японского единоборства кэндзюцу. К нему меня пристрастил папа. Но как бы не влекла меня к себе эта традиционная самурайская техника владения мечом, более известное в своей более современной версии японского боевого искусства фехтования на бамбуковых мечах кэндо, оно не вытеснило дзюдо. Но надо отдать должное мастерству моего тренера – по совместительству являвшегося моим родным отцом – он гонял меня не только с бамбуковыми мечами, но и с настоящими мечами тоже.

"В жизни все может пригодиться. Кто знает как она повернется, какой стороной? Нужно быть готовой к любой превратности и выверту судьбы", – любил говаривать полковник разведки в отставке, участник не одной боевой операции. По этой же причине я умела управляться с нунчаками, начала осваивать русбой. Но для моей тетки, маминой старшей сестры, все это не имело значения. Все это было не важно, потому как у меня не было, главного с ее точки зрения – мужа или жениха, на худой конец. А мои пристрастия всех потенциальных женихов распугают. Вновь надолго задумалась, уйдя в себя, чем привела тетушку в состояние, близкое к бешенству:

– И не хмыкай мне тут! Через полтора месяца тебе исполнится двадцать один год! Твоя мать в этом возрасте уже тебя нянчила, – применила тетка Граппа очень грязный прием, пытаясь мною манипулировать. – А ты чем можешь похвастать? Что ты достигла полного совершеннолетия?

Заметив мрачное выражение моего лица, она поняла, что перешла границы дозволенного. Даже слегка побледнела. Начала сюсюкать, оправдываясь:

– Аленочка, миленькая, девочка моя, извини! Зря я про маму сейчас упомянула, но ты пойми меня. Ну, чем тебе могут пригодиться эти твои спортивные достижения в семейной жизни? Все эти стрельбы, конный спорт, борьба эта самурайская? Ну, допустим, что дзюдо и стрельба из пистолета могут помочь при самообороне. А остальное? Вот именно, что ничем, – завела свою песню моя разлюбезная тетя. – Лучше бы ты научилась борщи да супы готовить и носки с варежками вязать! Все хоть какой-то прок был бы… А ты со своими этими увлечениями всех приличных женихов распугаешь, – она обреченно махнула в сторону папиных доспехов самурая.

Да, я забрала из спортзала все его вещи. Мне предлагали оставить доспехи там до создания музея памяти моего отца и его открытия. Но я не смогла оставить там хоть частичку памяти о папе. Вот создадут хотя бы комнату, на музей я не рассчитываю, тогда и передам им доспехи кэндо, кимоно, его спортивный инвентарь. Все равно сама я его оружием тренироваться не смогу, слишком тяжело это… Тетя Граппа вновь разбередила и так свежие раны в моей душе. Она это осознала и, наконец-то, заткнулась. Невежливо так думать про старших, но я была уже на грани…

Эх, папа, папа, как же так-то… Такая нелепая смерть… На той транспортной остановке пострадало много народа, но погиб только один человек. И им оказался мой отец. Виновника аварии так и не нашли…

Там какая-то мутная история с якобы угнанным автомобилем мажора. Автомобиль быстро опознали по записям с камер видео наблюдения. Но на этом успехи следствия и закончились. Как впрочем и само следствие, застопорившееся на этом моменте. Спустя час после аварии в полиции было зарегистрировано заявление об угоне автомобиля со стоянки новомодного ночного клуба с громким названием "Парадиз", поступившее от его администрации. Рай для мажоров, где собирались представители золотой молодежи нашего города и те, кто стремился попасть в эту тусовку.

Хозяином угнанного авто оказался ни много, ни мало сынок нашего местного "хозяина" городка. Не мэра, а истинного его хозяина. По официальной версии, мажор с друзьями весь вечер развлекались в клубе, что подтверждалось записями с камер клуба. Вот только большая часть вечеринки проходила в отдельном кабинете, где видео наблюдения не ведется. Записи показывали сбор всей компании, их перемещение в кабинет, шнырявших в кабинет и из него официантов, выход всей честной компании из этого кабинета в общий зал, бурное прощание. И скандал, который разгорелся после обнаружения исчезновения весьма дорогостоящей игрушки, автомобиля.

Пьяный мажор, по словам администратора клуба, собирался вызвать "трезвого водителя", когда обнаружил пропажу своего транспортного средства. Администрация клуба сразу же обратилась в полицию с заявлением об инциденте. Для клуба это было вопиющее событие. Они очень переживали за свою репутацию. многие подозревали, что они больше боялись реакции отца пострадавшего мажора на известие об угоне дорогостоящего автомобиля с их охраняемой стоянки. Потому и предоставили полиции абсолютно все записи этого вечера.

Вот только мне очень слабо верится в то, что все и на самом деле произошло именно так, как записано в протоколе. И то, что мажор, известный всему городу скандалами с неоплаченными штрафами за слишком быструю езду в нетрезвом виде и рискованные маневры на дороге, вдруг испугался мифического гнева своего влиятельного отца и решил вызвать трезвого водителя… Ну, бред же, в чистом виде бред сивой кобылы. Однако, мои слова полиция откинула, как не подтверждающиеся ничем голословные утверждения. Даже пригрозили привлечь к ответственности за клевету, если я не перестану доставать их своими вопросами и предположениями. Они явно не собираются даже рассматривать версию виновности хозяина автомобиля, вычеркнув его из числа подозреваемых. К сожалению, на полицию у меня нет никакой надежды. Они уже списали это дело в "висяк". Только делают вид, что ищут угонщика, изображают кипучую деятельность. Как же, столь резонансное дело, даже по центральным каналам были репортажи. Поэтому толщина дела растет, как на дрожжах, показывая, что они расследуют в поте лица, не жалея ног… Тоже мне, суетологи местного масштаба! Только пыль в глаза начальству пускают да на экранах изображают этаких профессионалов следственного дела. Не верю им от слова "совсем"!

Я не могу так просто отмахнуться от своих подозрений. И потому намерена сама найти виновного в смерти моего отца и травмах множества людей, оказавшихся в тот день на автобусной остановке. Да, нужно будет во всем этом хорошенько разобраться. А для этого мне нужен детектив. Очень хороший детектив. профессионал своего дела, который не побоится выступить в суде против теневого хозяина города, если расследование докажет его вину. А моя интуиция буквально вопит о том, что он виновен в аварии, не было угона, все это хорошо спланированная постановка. Наверняка и записи успели сделать, время у них было. Пока полиция добралась до места аварии, там было столько скорых, пострадавших… Крики, растерянные люди, толпа зевак… Пока полиция разобралась во всей этой кутерьме, пока нашли камеры, определили хозяина автомобиля по номерам, обнаружили в базе заявление об угоне… Прошел не один час. Это я оказалась там меньше, чем час спустя после происшествия. В тот момент полиция только оцепление выставила, оцепив место происшествия, выгоняя зевак и обеспечивая проезд для машин скорой помощи. Я с трудом прорвалась сквозь него. Потому что увидела его, своего папу. Лежавшего изломанной куклой на асфальте в огромной луже крови. И к нему направлялись санитары с носилками и простыней.

Воспоминания всколыхнули боль утраты. Мыслями я вновь вернулась в тот роковой день.

Глава первая

Десять дней назад.

– Да, папа, – говорю я в трубку телефона.

– Алена, как на счет внеплановой тренировки сегодня вечером? У меня выпало окно на пару часов. Предлагаю комплексную – кэндо, дзюдо, русбой и айкидо. Как тебе такая программа? – спросил меня самый лучший на свете отец.

Я просто захлебнулась своими эмоциями от охватившего меня восторга:

– Ты все же решился обучить меня айкидо? Ура!!! Конечно же, я согласна. Я обеими руками "за", какие могут быть сомнения!?

– Тогда до встречи в зале, егоза…

– Во сколько подойти? Зал тот же? – тут же закидала я его вопросами.

– Да, зал прежний. Мы отвоевали помещение. Окончательно. Так что не переживай, тренироваться нам будет где. Я наберу тебя, как буду на остановке. Мне ж еще доехать надо. Успеешь добежать, не боись.

– Хорошо, договорились. До вечера. Жду отмашки, – улыбнулась я.

Если бы я только могла предположить, что это наш последний разговор… Что я больше не увижу своего единственного родного, близкого мне по духу человека, моего отца, живым… Если бы я могла предугадать это… Но судьба такая непредсказуемая. Ты планируешь, надеешься, а она одним мимолетным движением рушит все твои планы.

Вроде бы ничто не предвещало неприятностей. День прошел спокойно. Но чем ближе к вечеру, тем сильнее возрастало мое волнение. Я списала это на предвкушение интересной тренировки с отцом. Он обещал показать мне основные приемы айкидо. Я так долго его об этом просила. Одно дело самой изучать боевое искусство по книгам и видео, другое когда тебя лично тренирует наставник.

Но волнение нарастало, переходя в тревогу. Почему-то вспомнилась мама, которую я знала больше по фотографиям. Мне было около четырех лет, когда ее не стало. Последние полгода своей жизни она провела в больницах, лишь изредка возвращаясь домой. У нее было слабое сердце. Врачи не рекомендовали ей рожать самой, но мама отказалась от кесарева. Спустя три года она перенесла болезнь на ногах, грипп дал осложнение на ее и так слабенькое сердечко.

Отец очень сильно переживал после ее смерти. Корил себя, что не уберег, не уследил. После похорон мы довольно скоро уехали из столицы в какой-то дальний гарнизон, потом в другой. Скитались по всей стране, побывав во всех медвежьих углах. Со временем я почти забыла мамин образ.

А тут я вдруг вспомнила маму так отчетливо, увидела ее словно живую. Даже голос ее услышала: "Крепись, дочка, ты сильная, выдюжишь…"

Бр-р-р, к чему бы это? Скорее бы папа позвонил, спрошу у него. Я почти на месте. Скоро и он должен позвонить.

Я уже приближалась к спорткомплексу, когда телефон звякнул и замолчал. Я была в недоумении. Папа никогда не пользовался "тарифом перезвони", не сбрасывал мои звонки. А тут его телефон молчал, сколько бы я не звонила.

Тревога заполонила сердце. Я судорожно сжала телефон, пытаясь вновь и вновь дозвониться до отца. Но в ответ раздавались лишь длинные гудки. Осторожно ступая на мягких лапках подкралась паника.

Ехать он мог лишь с одной из двух остановок. Я поймала такси и поехала искать отца. Сердце было не на месте: с ним что-то случилось, что-то страшное. Иначе бы он взял трубку…

Вопреки голосу разума я все снова и снова набирала его номер. Но в ответ слышала все те же длинные гудки. Подъезжая к светофору, заметила проблески мигалок машин скорой помощи и полиции. Подъехать ближе не смогли из-за оцепления. Полиции было не много, но оцепление выставили. Прибыло подкрепление, начальство.

Рассчитавшись с таксистом, я направилась к остановке, по-прежнему продолжая набирать номер отца, в надежде на ошибку. Но ошибки не было. Первый, кого я увидела среди толпы полицейских и врачей, был мой отец, лежащий в луже крови поломанной куклой. Рядом с ним разрывался мелодией звонка телефон.

В глазах стало темнеть, но я усилием воли отогнала обморок до лучших времен. На подгибающихся ногах кинулась к отцу в безумной надежде на чудо. Полицейские из оцепления попытались задержать меня, не пропустить… Не с их подготовкой! Через мгновение я уже стояла возле тела отца, оттолкнув санитара с носилками.

– Нет, нет, нет! Ты не мог так уйти! Дыши! – кричала я, пытаясь встряхнуть его. Пульс отсутствовал, дыхания не было, руки и ноги вывернуты под неестественным углом… А я упорно не хотела принимать действительность. "Так вот о чем предупреждала мама…"

На какое-то мгновение я отключилась. Очнулась от резкого запаха аммиака:

– Крепитесь, милая, его смерть была мгновенной, если это Вас хоть немного утешит, – поддерживал меня в прямом и переносном смысле пожилой медик. – Он принял весь удар на себя. Единственный погибший.

В трансе я позволила отвести себя к машине скорой помощи, укутать в плед, взяла в руки кружку с чем-то горячим. Меня колотила нервная дрожь, я никак не могла согреться. Сидела, пребывая в какой-то прострации, куталась в плед и тупо смотрела, как санитары укладывают тело отца на носилки, накрывают его простыней. Вдруг откуда не возьмись сквозь оцепление просочились вездесущие телевизионщики. Шустрая журналистка кинулась к телу отца, одергивая простыню, чтобы оператор мог снять лицо погибшего крупным планом. Меня аж подкинуло, накрывая жаркой волной гнева. В ярости я кинулась на этих стервятников, жадных до сенсации. Меня еле скрутили, вколов убойную дозу успокоительного. Только журналистку это не смутило ни на секунду:

– Вы знали погибшего? – задала она мне вопрос. – Скажите его имя… – слышала я словно сквозь вату, сознание окутывал туман.

– Есть же такие бесчувственные люди! Ни грамма совести. В такой момент лезть в душу… Ничего святого, – послышалось рядом чье-то возмущение.

Поняв, что от меня она никакого ответа не дождется, журналистка переключила свое внимание на прибывшее начальство городского уровня. Побежала снимать, как районное начальство отчитывается перед вышестоящим.

Я же пребывала в прострации, из последних сил пытаясь оставаться в сознании, а не уплыть в столь манящую меня нирвану забытья.

И тут вдруг где-то на периферии ускользающего сознания я уловила слова, заставившие меня встрепенуться: