#ВыБывшие. Часть 2

Мы с Лионелем все чаще оставались у меня. Постепенно в моем шкафу появились мужские носки, трусы и рубашки. Иногда мне казалось, что ему некуда ехать, но боялась спрашивать.

Весной я тоже поменяла работу. Из open-space одной компании я перебралась в другую, где я продавала предложения рекламы. Не мечта, но уже ближе.Параллельно я проходила обучения по этой тематике, чтобы не «заржаветь». Я подумывала о школе бизнеса. Пейтон осталась на прежнем месте, но это не мешало нам общаться. Я обожала вечера, когда я оставалась у нее. Мы откупоривали бутылочку вина, курили в открытое окно, а потом ехали танцевать, хотя Лионель думал, что мы в пижамах печем печенья. Она иногда спрашивала:

– Ева, выглядишь странно, улыбаешься будто натянуто и пьешь вино, как воду, все хорошо?

– Пфф, просто вино люблю и время с тобой. Вот и все. Тебе кажется, дорогая, – я каждый раз отмахивалась от нее, потому что не хотела жаловаться, а она все равно не помогла бы.

Она соглашалась с ложью и ждала, пока я взорвусь.

Перед тем как уйти на новое место мы с Лионелем устроили небольшие выходные в Кентукки, кстати, путешествуя на моей новой машинке по дорогам вдоль лесов. Мы бродили по пещерам, осмотрели несколько домов с привидениями Луисвилля, питаясь в придорожных кафе.

Вы знаете, большую часть времени с ним мне было действительно хорошо. Да, он многое не договаривал, но я была по-своему счастлива, ведь не было того, с чем я не могла справиться.

Ближе к лету Лионель уволился, не имея вариантов новой работы. Он сказал, что ожидал от этого места другого, что руководитель и он на разных волнах, поэтому работа приносила больше разочарований, чем удовольствия. Меня поставили перед фактом, не спрашивая.

У Лионеля не было плана действий, а только бесконечные амбиции. В итоге он брал мою машину и работал в такси. Вот так он оплачивал то, что был мне должен.

Настал момент, когда Лионель наконец попросил меня снова помочь ближнему, ведь нужно было срочно куда-товложиться, чтоб заработать еще больше, а для кого я не спросила. И вдруг, я вновь оказалась в банке, а он целовал руку, которой я ставила подпись в бумагах. Вечером он притащил цветы и не исключено, что на банковские деньги, но кто считал.

– Что? Голова? Разум? Здравый смысл? – смех. – Конечно нет, зачем? Я ими не пользуюсь.

Мое состояние в период Лионеля имело двойственный характер. С одной стороны, я была в маленьком пузыре, у меня под боком, в прямом смысле, был мужчина[2 - хотя мужчина сильное слово для Лионеля, но сейчас не об этом – прим. автора], которого было не стыдно показать, сказать, что у меня есть пара, что я не одна, я не бракованная и не сломанная. А с другой стороны, разум кричал в зеркало и бился о стены, просил остановиться, уйти, но я все глубже и глубже увязала в смоле обязательств, от которой попахивало гнилью.

Ближе к концу июня я догадалась, что мы все-таки живем вместе без официальных предложений и соглашений. Я поняла это, когда Лионель открыл дверь своим ключом, с учетом того, что в тот вечер я осталась у Пейтон.

Мне так хотелось отвлечься, что я начала ремонт в комнате. Закупила обои с птичками и солнцем, клей, кисточки и с упоением сорвала старье со стен.

Конечно, Лионель помогал мне. Тогда-то я увидела, что мужского в нем меньше, чем он думал. Я смеялась над тем, как он держал дрель или молоток, боясь удариться или, испачкавшись краской, сразу бежал стирать ее, или только смотрел на инструкцию,когда я собирала кровать. Я смотрела на него и не могла найти в нем то, во что я влюбилась на пикнике. Он обожал узкие джинсы и хорошую укладку, а я любила новые обои, которые наклеила сама.

Январь 2012 г.

Мы ругались все чаще: из-за денег, работы, моих друзей, но в основном из-за денег.

После того, как последний винт был вкручен в каркас дивана, подушки выложены, ремонт закончился, а мы разбирали коробки с вещами, чтобы вернуть их на место, Лионель нашел альбом, точнее несколько с фотографиями из школы. Я никогда не относилась к девушкам, которые показывалиновому парню прежнюю жизнь, которая его не касалась, чтобы показать какой она была, кто ее сопровождал, и сама никогда не просила. Но фото были в руках Лионеля, и он погрузился в мою жизнь, жизнь до него. Буквально через пару минут после открытия первой страницы, он стал переворачивать их с размахом, краснея от злости. Я взглянула на него, не понимая в чем дело, а он смотрел на меня исподлобья.

– Что случилось-то? – я недоумевающе развела руками.

– Что?! – он повысил голос. – Что случилось она спрашивает! А то, что твои альбомы – это какой-то культ поклонения незнакомцам, – он развернул страницу альбома, где на одной стороне красовалась я с Колином, а на соседней обнимала Джорджа и смеялась. Они выглядели шикарно, а я счастливой.

– Это было давно, даже слишком, чтобы вспоминать об этом, – я улыбнулась, приближаясь пальцем к снимку. Он резко захлопнул альбом.

– От этого надо избавиться, – заключил Лионель.

– Лионель? Ты серьезно? Ты чего с ума то сходишь.Это фотографии и все.

– Ты что выберешь фото вместо меня? Я не тыкаю тебя в фото моих бывших, хотя могу.

– Так и я не тыкала, ты сам решил копаться в моем прошлом. Это прошлое, понимаешь?

– Ева, я все сказал. Выброси это убожество.

Он положил передо мной альбомы и демонстративно вышел из комнаты.

Я сидела на полу, а рядом со мной лежалибылые времена. Фото, с которых некогда любимые мальчики кричали мне: «Не бросай нас, Ева. Спрячь нас. Тебе было так хорошо в наших объятиях». Я почувствовала, как по щекам текли слезы, словно горячий металл, оставляя шрамы прямо на сердце. Я глубоко вздохнула и вскоре рядом со мной была стопка фото прошлого, которое не хотело прощаться со мной, а я расставаться с ним, с каждым была история, смешная или нелепая ситуация, кого-то хотелось увидеть, а от кого-то спрятаться за прохожими или шляпой на улице. Вся моя личная жизнь в стопке, а в альбоме пустые листы, словно провалы в памяти. Я плакала, а Майло лежал на ноге, иногда поскуливая.

– Закончила? – Лионель выдержал время и вернулся.

– Зачем тебе это?

– А зачем это тебе?

– Это мое прошлое, моя память, мояжизнь.

– Теперь у тебя есть другая, со мной. Оставим все остальное в прошлом.

– Оно и было в прошлом, пока ты не вытащил это наружу.

– Я уже все сказал. Выбор за тобой.

– Ага.

Я не знала какая жизнь у меня с ним и захочется ли потом хранить фото с Лионелем в альбоме, но никто не знал будущего. Я не разговаривала с ним в тот вечер. Неужели он думал, что я буду прыгать от счастья, когда мое прошлое разносили по кирпичикам. Лионель собрал фото, поцеловал в макушку и ушел работать в такси на всю ночь. Только через время он признался, что хотел сжечь все фото от злости, но их было так много, что он сжег только штук десять, а остальные выбросил. Он отправил в мусорку мою жизнь, часть души, период времени, который не повторить и не восстановить.

Маленький красный «жук» все чаще ломался, в голову пришла идея покупки новой машины. Хотя после того, как я попала в аварию, провалившись колесом в яму и врезавшись в машину на соседней полосе, желание водить отпало.

Я помню тот день. Мне дали выходной, когда я позвонила на работу. Я с дрожащими руками приехала к Лионелю и кричала, что больше не сяду за руль. Он обнимал, вытирал слезы и сказал, что будет личным водителем для меня, в любое время дня и ночи. Я согласиласьс заплаканными глазами и крепко обняла его.

Именно поэтому по осени я продала «жука» и сделала взнос для заказа нового Ford. Конечно, Лионель уговорил на модель, которую я не могла себе позволить, но кредиты никто не отменял, хотя мне уже стоило остановиться. Он снова пообещал помогать с выплатами, ведь авто для нас двоих. Ничто не сравнится с запахом новой машины, я уверена вы меня поймете. Запах салона, в котором никто не сидел, приборная панель, ласкающая гладкостью, мягкость руля, который ты первым выкрутишь на полную.

За неделю до того, как я села в новую машину, деньги за которую я бы уже не вернула, Клэр праздновала день рождения, на котором мы были в числе гостей.

В тот вечер я много пила, общалась в основном с незнакомыми друзьями Клэр, а Лионель периодически подходил, целуя в щеку, губы, волосы, показать насколько у нас все хорошо, какая идиллия в отношениях, которые держались на моем кредитном потенциале. Мне нравилось внимание также, как и коктейли, которые мешал Оуэн. И вот когда время на часах перевалило три ночи, а мои ноги вот-вот дали бы сбой, Лионель решил, что мы остаемся у Клэр с Оуэном, и мне пора спать. И я даже согласилась. Вот только минут через пятнадцать я вскочила на ноги и кричала на него, обвиняла в изменах и флирте с подругами Клэр, которые уже разошлись. Честно, я не знаю откуда все это взяла, возможно пьяный мозг вспомнил, что Лионель болтал с ними на кухне и смеялся, когда курил без меня или мне просто это приснилось, а может все и сразу. Он пытался успокоить меня, держал за руки, которые я хаотично разбрасывала, закрывал и сжимал ладонью рот. Я кричала, что он сидит на моей шее, что не умеет зарабатывать, что подарок Клэр куплен только на мои деньги, также, как и машина и вся его одежда. Он шипел на меня:

– Заткнись, дура. Заткнись, поняла. Не смей говорить такое.

Телефонво время крика полетел в стену. Когда глаза Лионеля налились кровью в комнату ворвался Оуэн.

– Ребят, вы что так орете? Давайте до утра оставим все это. Лионель! Утихомирь ее.

– Я пытаюсь.

– Дайте мне просто уйти, я хочу уйти отсюда! Сейчас же!

Каждый нерв тела будто резко дал команду расслабиться, руки опустились, Лионель ослабил хватку, а я, улучив секунду, вырвалась из цепких пальцев. Я схватила сумку и выскочила из комнаты, увидев надежду на выход, хотя бы из квартиры. Как вдруг позади я услышала шаги, меня мотнуло в стену от внешней силы и вот я уже сидела на полу, вокруг кто-токричал, а передо мной лицо Лионеля.

– С ней все в порядке? Что тут вообще происходит?! – Клэр кричала. День рожденье явно испорчен, но было, о чем поболтать с подружками.

– Не трогай меня, придурок! – я хотела встать, но почему-то не могла.