Бойтесь своих желаний

Джек, понимая, что Элия придет с минуту на минуту, был готов пообещать что угодно, лишь бы спровадить Чарльза подальше. Когда все заверения были даны, а клятвы повторены по сотому разу, Чарльз ушел. Буквально через несколько минут появилась Элия. В ее разноцветных глазах он уловил лучики солнца, а на лице – радостную улыбку.

***

Впоследствии Джек не раз думал, что сама Судьба свела их с Элией вместе – они идеально подходили друг другу во всем. И уже через полгода священник обвенчал их в местной церкви. На торжество были приглашены самые близкие люди: родители, парочка друзей и, конечно же, Чарльз Пибоди и Браун Д’Виль.

Уже после венчания, во время скромного обеда, Д’Виль, извинившись перед невестой и гостями, отвел Джека в сторонку и сказал:

– Я все еще хочу, чтобы ты продолжал писать свою книгу. Те две рукописи, что ты мне сдал, они очень хороши. Но нужно писать быстрее, ты понимаешь? Иначе книгу ты допишешь только к своей старости. А у меня на тебя большие планы…. Очень большие планы, – загадочно промолвил Д’Виль, глядя куда-то поверх макушки Джека

***

– Вы довольны, мистер Роберстоун?

Со дня свадьбы прошло чуть больше двух лет. Мистер Джек Роберстоун стоял посреди гостиной. Он стоял на стуле, а на шее его была петля. Он отрывками вспоминал свою семейную жизнь и те события, которые привели его к этой петле….

Первые несколько месяцев совместной жизни все шло хорошо: денег на жизнь хватало, а свободное время Джек посвящал жене и написанию Книги.

Как ни была хороша печатная машинка, но без вдохновения он ничего не мог сделать. Иногда оно опускалось на него внезапно, как облако тяжелого дыма. Тогда он бросал все и бежал к машинке. Днем или ночью, из-за обеденного стола или постели – она манила его, и он срывался и бежал к ней.

Однажды этот приступ настиг Джека, когда они с Элией были на похоронах троюродного дяди ее бабушки по материнской линии. Извинившись, он отдал цветы жене и убежал домой. Конечно, после такой выходки Элия устроила ему выволочку, скандал был просто грандиозным. Но со временем она привыкла. К тому же главы, выходившие из-под его пальцев, обеспечивали им небедное существование.

Малыш, о котором Джек с Элией мечтали с самого дня свадьбы, не заставил себя ждать. Этот пухлощекий милый младенец почти не доставлял хлопот – он ел, спал и ходил в туалет как будто по расписанию. По сравнению с другими детьми он был просто идеальным ребенком.

Адам – так Элия назвала сына, стал причиной их переезда в более просторную квартиру с детским и отдельным санузлом. Но, несмотря на всю идиллию, начало происходить что-то неладное.

Впервые это случилось, когда Д’Виль пригласил Джека на конференцию, посвященную современной прозе. Светилам представили его в качестве начинающего, но очень талантливого писателя. Так его представляли всем, с кем он имел дело последнее время, и это начинало порядком надоедать Джеку.

На этой конференции он изрядно набрался шампанского вперемешку с ромом. Он помнил каких-то ярко накрашенных девиц, которые смеялись любой его шутке и лезли обниматься, мужчин со странными прическами. Помнил чьих-то собак, которые так и норовили ухватить за штанину гостей вечера. Еще он помнил, что пообещал к концу следующего месяца предоставить очередную главу, но был это сон или нет, он не мог сказать точно.

Весь следующий день Джек провалялся в постели с похмельем, позволяя маленькому Адаму ползать по себе. Элия хранила молчание.

Позже, через несколько дней, она дала волю слезам, и Джек узнал, что домой его привезли пьяным в стельку, вся его рубашка была в следах губной помады. А сопровождавшая его женщина порывалась уложить его в постель, пока Элия метлой не вытолкала ее за дверь. Роберстоун было невероятно стыдно за свое поведение. Он клятвенно пообещал Элии, что это было в первый и последний раз. Но от тюрьмы и от сумы, как гласит народна мудрость, не зарекаются.

Очередная встреча, на которой он представил еще несколько глав своей книги, окончилась не просто попойкой. Джек, поссорившись с одним из гостей, затеял драку, побил стекла в ресторане, где проходила встреча, и попал в тюрьму.

Конечно, Элии ничего не оставалось делать, как заплатить за него залог. В этот раз Джек, как ни странно, не испытывал угрызений совести. А на все упреки жены он или отмалчивался, или огрызался.

С тех пор так и повелось: каждая новая глава сопровождалась встречами и выходками Джека, каждый раз все более дикими и странными. Последняя из них и привела к тому, что он оказался в петле.

***

Когда Роберстоун закончил последнюю главу своей Книги, он уже не знал, радоваться этому или нет. За это время их отношения с Элией испортились до такой степени, что она спала в детской, а он, не раздеваясь, в спальне.

Но этот день обещал быть особенным! Он сдал последнюю главу, и уже совсем скоро будет сам презентовать свою Книгу в Центральной галерее современных искусств. Народу, благодаря стараниям мистера Д’Виля и его друзей, будет много. Он решил помириться с Элией, понимая в глубине души, что это он виноват, это он обижал ее.

Когда жена и сын вернулись с прогулки, он поспешил обрадовать Элию радостной новостью и попросил прощения за свое недостойное поведение. Элия будто ждала этого шага с его стороны. Она тут же занялась приготовлениями: нашла сиделку для Адама на вечер, отнесла в химчистку самый лучший костюм Джека, достала красивое вечернее платье, которое не надевала уже бог знает сколько лет. А из глубин шкатулки с украшениями был извлечен фамильный комплект: колье и серьги с крохотными искрящимися бриллиантиками.

В назначенный день они подъехали к Центральной галерее современных искусств на роскошном автомобиле. Его лаковые бока блестели в свете газовых фонарей, а красная обивка походила на утробу какого-то левиафана, который поглотил их и теперь вот-вот выплюнет на обозрение публике.

Презентация, несмотря на опасения Элии, прошла успешно. Джек, последнее время не сдерживающий свои эмоции и бранные слова, улыбался журналистам, подписывал каждый экземпляр своей книги, изящно и не без юмора отвечал на едкие и колкие замечания критиков. Все шло хорошо, пока не начался банкет.

Браун Д’Виль, появившийся из ниоткуда, как черт из табакерки, увел Джека в сторону от издателя, который обсуждал с Роберстоун крупный контракт и покупку прав на следующую его книгу.

Элия внимательно следила, как они вдвоем о чем-то шептались в темном углу зала. После этого Джек вышел оттуда сам не свой. Лихорадочный блеск в глазах и неестественная улыбка были хорошо знакомы Элии. Она знала, что сейчас начнется кошмар. Не дожидаясь его начала, она забрала свое манто и сумочку и направилась к выходу. Едва дойдя до двери, она услышала голос Джека:

– Элия! Элия! – кричал он на весь зал. Казалось, голос его усиливался громкоговорителем. – Куда же ты, дорогая моя жена? Не хочешь разделить со своим мужем момент его триумфа? Разве ты не гордишься мной?

Обернувшись, она посмотрела на Джека. Он стоял, шатаясь, будто был сильно пьян. А слева за спиной у него стоял мистер Браун Д’Виль и что-то ему шептал. Покачав головой, она вышла на крыльцо и, поймав такси, уехала домой, где ее ждал Адам.

Джек вернулся домой ближе к утру. Он был пьян, это Элия поняла сразу. С треском распахнув дверь в детскую, он рывком стащил ее с дивана:

– Ты, дрянь! – крикнул он так громко, что Адам проснулся и заплакал. – Как ты могла уйти, оставив меня одного? Ты не рада моему успеху?

Элия пыталась вырваться из его хватки, чтобы успокоить плачущего малыша, но ей это не удавалось. А Джек смотрел на нее мутным взглядом:

– Я все про тебя знаю. Ты просто завидуешь мне. Я помню, как ты посмотрела на меня, когда Чарльз, который нас познакомил, сказал, что я талантливый писатель. Ты уже тогда завидовала мне, да? Признавайся! – Джек встряхнул Элию так, что у нее голова откинулась назад. Одной рукой она все-таки смогла дотянуться до Адама и погладить его по голове.

– Я все эти годы писал свою Книгу, стремился к своей мечте! Моя Книга обеспечивала нас! Все, что ты хотела, я все тебе покупал. Мебель, одежда, украшения, поездки – все для тебя! А ты мне ставишь в упрек встречи с друзьями! Да кем бы ты была сейчас, если бы не я, я тебя спрашиваю? – он снова тряхнул жену. – Чем ты недовольна? Что тебе еще нужно?

– Мне нужен мой Джек! – в отчаянии выкрикнула Элия. – Не ты, а другой – с которым я познакомилась у Чарльза на вечеринке. А ты…Ты стал жестоким, циничным и злым. Будто из тебя вынули душу и влили туда ведро грязи.

Услышав эти слова, Джек толкнул Элию и ударил ее по лицу – звук получился звонким. Муж и жена застыли друг напротив друга. Он с яростью, а она с удивлением и обидой в глазах. Адам залился слезами пуще прежнего.

– Заткни своего щенка, иначе это сделаю я! – он ударил Элию наотмашь еще раз, а в его глазах она уловила зловещие красные отблески.

Адам продолжал плакать, Джек повернулся к нему. Этим моментом и воспользовалась Элия: изо всех сил она толкнула мужа ногой в спину. Тот, не удержав равновесия, повалился на ящик с игрушками. Подхватив Адама, Элия, в чем была, выбежала на улицу.

Барахтаясь в игрушках сына, Джек понимал, что случилось непоправимое. Он знал, что это был конец….

***

– Вы довольны, мистер Роберстоун? – голос Брауна Д’Виля звучал где-то рядом с ним. – Вы получили то, что хотели. Пришло время расплаты.

– О чем Вы говорите, мистер Д’Виль? Какая расплата? У меня нет долгов, уж перед Вами точно!

– Да неужели? – в голосе мужчины слышалась легкая ирония. – Но ведь это же Ваша подпись, не так ли?

С этими словами он протянул Джеку листок бумаги.

– Ну что, припоминаете меня? Пасмурный весенний день, магазин «Райт и Ко», чудесная печатная машинка с клавишами слоновой кости?

Джек скосил глаза и напряг зрение: подпись точно его, но вот сам текст написан так мелко, что нельзя различить ни слова.

Он перевел взгляд на Д’Виля и ужаснулся – лицо его начало плавиться как воск на солнце. Всего за несколько мгновений Д’Виль превратился в старика-торговца, у которого он купил свою печатную машинку, с которой не расставался, на которой написал свою Книгу.

– Ну что, молодой человек, теперь вспомнили? – проскрипел старик.

– Да, – затравлено прохрипел Джек. Он понял все, но было поздно.