Виват, Романовы!

Александр (снова задумавшись). Ну… а что вы хотите, чтобы я для вас сделал? Вы ни о чём не просили…

Елизавета Алексеевна (теряя терпение). Мы женаты почти восемь лет! И что было между нами за эти восемь лет?

Александр. Ну… многое.

Елизавета Алексеевна (оскорблённо). Ни-че-го! Я живу как соломенная вдова! А вы приходите ко мне, когда вам что-то нужно… либо моя пудреница, либо место, где спрятать ваши корсет и чулки… и я вынуждена отбиваться от вашей матушки, которая пристаёт ко мне с вопросом: когда же у нас будут дети? Что вот у неё к восьмому году брака, видите ли, их было уже пятеро, и я никак не укладываюсь в рамки… и что я должна ей отвечать? Что в нашей паре детей предпочли бы рожать вы?

Александр. Я открылся вам, моей жене! Я открыл вам свою душу, доверил свою тайну, ввёл в наш либеральный кружок, а вы… вы!!! (снова падает на кровать, закрыв лицо руками).

Елизавета Алексеевна. О, я предпочла бы не знать ваших тайн…

Входит Адам Чарторыжский.

Адам Чарторыжский. Я узнал, кто кричал. Это Платон Зубов.

Александр. Неужели? Что с ним случилось?

Адам Чарторыжский (пожимая плечами). Вроде сон ему какой-то страшный приснился… А что у вас тут происходит? (с подозрением смотрит на них)

Александр. У нас семейная ссора. Елизавета Алексеевна недовольна своим положением…

Адам Чарторыжский (удивлённо). Ты ему рассказала?! Недовольна?.. Я думал, ты счастлива…

Елизавета Алексеевна. Речь не о…

Александр. Вот и я о чём! Она должна быть счастлива! А вместо этого я слышу упрёк, что этим своим положением она обязана мне…

Адам Чарторыжский (с подозрением смотрит на Елизавету Алексеевну). Так, так… а вот это уже интересно…

Елизавета Алексеевна. Он говорит не о том положении, в котором я оказалась, а о… другом!

Адам Чарторыжский. Я ничего не понимаю…

Александр. Ах, о чём вы вообще! Меня беспокоит гораздо больше совсем иное… моя жена – моя жена считает, что меня не должно заботить положение отца! Да, я согласен, что не всё между нами было гладко, но!.. Но мне кажется, что мне пытаются навязать совсем не мою роль!

Адам Чарторыжский (отводит Елизавету Алексеевну в сторону). Что всё это значит?!

Елизавета Алексеевна. Не то, что ты думаешь!

Адам Чарторыжский. Ты говорила, между вами ничего нет! Мы собирались сказать ему вместе и обо всём договориться! Тогда как понимать его слова о роли отца, твоём положении, и главное… почему он пришёл к тебе ночью?!

Елизавета Алексеевна. Если бы я могла понять, что вообще происходит в голове моего мужа… прошу тебя, не думай, что я могла…

Адам Чарторыжский. Спать со своим мужем в тайне от всех?

Елизавета Алексеевна (язвительно). Я думала, ты знаешь, почему это невозможно!

Адам Чарторыжский. То есть если бы это было возможно, ты бы…

Елизавета Алексеевна. Будь это возможно, между нами бы сейчас вообще не было этого разговора.

Адам Чарторыжский (подходя к Александру). Выйдем на минуту…

Александр (с опаской). Туда? В смысле… наружу?

Адам Чарторыжский. На пять минут!

Выходят.

Адам Чарторыжский. У меня к тебе один вопрос. Если бы ты узнал, что Елизавета Алексеевна беременна… у тебя были бы сомнения в том, что ты отец этого ребёнка?

Александр (про себя). Какой странный вопрос… не зря она так нервничает сегодня… и обижена на меня! Нужно хорошо подумать, прежде чем отвечать!

Комната Елизаветы Алексеевны.

Входит Александр, один, без Чарторыжского.

Елизавета Алексеевна. А где же Адам?

Александр (несколько утомлённым голосом). Он очень странный! Задавал мне какие-то дикие вопросы… спросил, от кого бы вы могли бы быть беременной!

Елизавета Алексеевна (холодея). И что вы ему ответили?

Александр. Не беспокойтесь! Я не позволил вас скомпрометировать, и чтобы вы больше не говорили о своём ужасном положении, я, естественно, заверил его, что вы могли быть беременны только от меня, своего мужа…

Елизавета Алексеевна. О не-е-е-е-ет…

Александр. Да, и он ещё задал очень странный вопрос… я бы сказал, бестактный! Спросил… кхм… сплю ли я с вами, как с женой, и как часто?

Елизавета Алексеевна (падая на кровать и закрывая лицо руками). Я не хочу знать, что вы ему ответили!

Александр (успокаивающе). Не беспокойтесь, я заверил его, что постоянно это делаю на протяжении всех восьми лет. И сегодня собирался, после того как весь этот ужас закончится… за этим к вам и пришёл. (с энтузиазмом) И я на всякий случай добавил даже, что вы уже многократно были от меня беременны, но у вас были выкидыши, и мы поэтому никому об этом не рассказывали, дабы не бередить раны. Последний мой ответ его, кажется, огорчил, и он ушёл. А кстати, Елизавета Алексеевна, почему он задаёт мне подобные вопросы, находясь у вас в столь поздний час? (вздыхая) Честно говоря, он очень странный в последнее время. Он явно что-то скрывает от меня, и одновременно будто пытается попасться мне на глаза… он всё время мне попадается, уже который раз! А недавно он и вовсе заявил мне… что хочет, чтобы я стал отцом его ребёнка! Если это то, о чём я думаю… если сопоставить логически все факты… (пауза) Неужели он влюблён в меня? Елизавета Алексеевна, что с вами?

Елизавета Алексеевна (лёжа на кровати, закрыв лицо руками). Вы что, не видите? Я страдаю…

Сцена 33

Платон Зубов просыпается с криком. В ужасе озирается, трижды крестится. Он по-прежнему сидит в комнате, за столом. Рядом храпит Пален… Валяется пустая бутылка из-под водки и недоеденные огурцы.

Платон Зубов (смотрит на часы: те показывают два ночи). Батюшки! Проспали! Всё проспали! Ему ж вставать через два часа!

Хватает шляпу, револьвер, табакерку и, спотыкаясь, выбегает из комнаты. Бежит по замку. Окружающая обстановка выглядит подозрительно. Все двери распахнуты, мебель перевёрнута, охрана храпит, валяясь на полу.

Добегает до покоев императора. Останавливает в нерешительности.

Платон Зубов. Хм, а где же все наши?

Вспоминает сон, передёргивается.