Игра слов

– Я так понимаю, это ты Чепчику сказала?

– Ага. Он у меня возле постели крутится, смотрит просящими глазками. Не пущу, Чепчик.

– Правильно, не ведись. Просящие глазки – инструмент профессионального афериста.

– Почему ты его назвал Чепчиком?

– Я его назвал ЧП, и по всем документам он ЧП. А Чепчик это для своих. Я, кстати, был против, чтоб свои его так прозывали, но меня никто не спрашивал.

– ЧП. То есть когда на работе ты заявляешь, что у тебя дома ЧП, и линяешь пораньше, ты просто идёшь к своей собаке?

– Было-то всего пару раз.

– Я эти разы запомнила.

– Не сомневаюсь, злопамятная ты наша. А из-за ЧП я уходил, когда он болел и его надо было выгуливать почаще и на всякий случай за ним приглядеть.

«Лучше б за работой так приглядывал», – хотела упрекнуть Яна, но язык не повернулся. Она протянула руку и погладила Чепчика, разлёгшегося подле кровати.

– Сколько ему?

– Чепчику? – Никита ненадолго задумался. – Шесть лет, восемь месяцев и ориентировочно три дня.

– Откуда такая ориентировочная точность?

– Прикидываю. Их, скорее всего, сразу после рождения выкинули, хотя могли и через день-два.

– Их?

– Какая-то сволочь щенков в пластиковом мешке на помойку выбросила. Когда я тот мешок нашёл, в живых только Чепчик остался, остальные пять уже умерли. Задохнулись, видимо.

– Ужас. – Яна вгляделась в лохматую фигуру на полу. Теперь с готовностью пустила бы Чепчика на свою постель (всё равно в воскресенье бельё надо простирнуть – элементарная вежливость по отношению к хозяевам), да что там, полностью бы ему эту постель уступила. Но пса сейчас всё устраивало, он, судя по мерному сопению, уже спал. – Никогда не понимала, как можно такое сделать.

– Я тоже.

– Ты сразу решил оставить Чепчика у себя?

– Нет, собирался пристроить к кому-нибудь, искал ему хозяев, объявления давал, посты писал. – Никита мог бы рассказать, как выхаживал щенка, который и есть сам ещё не мог, как купил в аптеке спринцовку, чтобы поить его молоком; но зачем? Производить впечатление на Яну он не собирался и в целом рисоваться не любил. – Хозяева не нашлись, а я к нему привязался. Так он и остался.

– Жена не возражала?

– Мы с ней тогда уже… Откуда ты про жену знаешь? – Страшного секрета здесь не было, но с Яной Никита об этом никогда не говорил, а сама она вряд ли интересовалась у коллег.

– Лиза рассказала. Она, как ответственная подруга, вытянула из Жени столько информации о тебе, сколько смогла. – «Правда, насчёт работы глубоко не копала».

Никита ухмыльнулся.

– Что ещё она из Женьки насчёт меня выжала?

– Ничего компрометирующего. Тридцать один год, высшее образование, разведён, детей нет, собака есть, работа есть, вредных привычек нет, в порочащих связях замечен не был. Или был, но верный друг об этом умолчал.

Чересчур компрометирующих связей у Никиты впрямь не было. Что до развода – типичная история, без криминала. Они с будущей женой познакомились на первом курсе института, на четвёртом поженились; и как в интернет-шутке – жили долго и счастливо, пока жена не начала читать книги по семейной психологии. Точнее, жили не очень долго, и увлеклась Настя не книгами, а онлайн-тренингами в стиле «Если мужчина зарабатывает меньше 50 000 рублей, ему противопоказано размножаться». После ряда атак на его мозг Никите самому расхотелось с ней размножаться.

– И ты, говорят, была замужем.

– Сложно поверить?

– Теперь нет. – Никите не нравились расспросы о браке и причинах развода. Яна не полезла с ними, и он не стал допытываться.

В брачной истории Яны ни криминала, ни мексиканских страстей тоже не было. Встретились два человека, влюбились, повстречались, поженились, поняли, что союз не задался, развелись и расстались друзьями. До сих пор поздравляли друг друга с праздниками.

7

Никита проснулся в восемь утра – Чепчик поднял, просясь на улицу. Выпустить Чепчика на самовыгул Никита не мог, даже на огороженной территории – никакой гарантии, что в ограде нет лазейки, через которую неугомонный пёс рванёт на волю. «Мы пойдём с конём по полю вдвоём, Мы пойдём с конём по полю вдвоём», – вертелось в голове у Никиты, пока он одевался и шёл в сени.

Ночью было холодно, спасал только обогреватель – спасал столь старательно, что ближе к утру кладовка напоминала сауну; Никита, ещё в полусне, выключил чудо техники. А Яна не выключила. Ей было жарко, но она от этого не проснулась. Попыталась сбросить одеяло, да не очень успешно – оно обвилось вокруг неё, как удав вокруг жертвы.

Никита, проходя мимо веранды, дверь на которую оставалась открытой, увидел картину забавную и, в общем-то, приятную. На Яне были пижамные шорты и футболка. Та нога, которую одеяло почти не закрывало, была, может, и не по-модельному длинной, но ровной и стройной. Имелись все основания допускать, что вторая нога нисколько не хуже. Отчётливо вырисовывались изгиб бедра и талия, наличие груди тоже было заметно. Теперь в общих чертах понятно, какая у Таран фигура – неплохая. Самой яркой деталью её внешности неожиданно оказались волосы. Никита и раньше видел, что они рыжие, но тогда рыжина воспринималась тусклой и невзрачной. Наверное, из-за стянутости-прилизанности причёски. Сейчас роскошный ворох мелких-мелких кудряшек, на который из окна падал солнечный свет, сиял медным огнём. Лицо Яны было обыкновенным, но «обыкновенное» – комплимент по сравнению с определениями «страшное», «инопланетно-отталкивающее» и «драконье». Светлая кожа, удивительно нормальные (без густой подкраски) брови, длинные ресницы, тонкий вздёрнутый нос и достаточно полные губы, по крайней мере, не злобная ниточка, которой они представлялись Никите прежде.

Он зашёл на веранду, выключил обогреватель и вышел.

С Чепчиком гулял долго, тот жаждал порезвиться на свежем воздухе. Вернулись в десятом часу, довольный Чепчик свернулся калачиком на крыльце и уснул. Никите спать не хотелось, хотелось чем-нибудь заняться. Скажем, наколоть дров – рано или поздно в хозяйстве сгодятся, даже если сегодня печь топить не будут. Разбудить кого-нибудь он не боялся – в доме улавливалась возня, остальные и без него понемногу выбирались из царства Морфея.

Вскоре после старта дровяно-наколочных работ высунувшаяся из верандного окна Яна прокомментировала:

– Вот это зрелище. – На ней уже была дневная одежда. В одной руке Яна держала наполовину съеденное яблоко, другой подпирала подбородок, уткнувшись локтем в подоконник. – Если бы ты в таком виде рассекал по редакции, я бы тебе, пожалуй, простила все лишние пробелы.

В редакционном обличье у Никиты тоже просматривались широкие плечи, но одно дело, когда на человеке рубашка или футболка, другое – когда он в майке.

– Если б я по редакции рассекал с топором, ты бы мне всё простила.

– Не-не-не, не путай прощение со страхом. – Яна откусила и прожевала кусок яблока, пока Никита вбивал металлический клин в очередной чурбак. Впрямь было чем полюбоваться. – Спортом занимаешься?

– Боксом.

Боксёрского призвания у него сроду не было, во втором классе он банально пошёл в ту секцию, куда принимали бесплатно, чтобы попозже возвращаться домой после уроков. Постепенно привык, из секции перешёл в спортивную школу. Там звёзд с неба тоже не хватал, но никому не мешал, держался на среднем уровне и показателей тренерам не портил. Школа закончилась, привычка осталась; и пускай бокс не сделал из Никиты звезду спорта, пользу всё равно приносил.

– Ой, бокс я люблю. – Яна прикончила яблоко.

– Разбираешься?

– Нет, мне просто нравится смотреть на полуголых мускулистых мужиков. – Яна соврала. Она знала правила и терминологию, известных боксёров прошлого и настоящего, а в поединках сам бокс её интересовал сильнее конкретных боксёров. Однако практика показывала: противоположному полу лучше не демонстрировать, что ты реально что-то понимаешь в боксе и прочих мужских видах спорта. Мужчины сначала удивляются, потом умиляются, потом радуются, потом начинают обсуждать с тобой последние бои/матчи/пр., а потом вместо вина с шоколадом угощают тебя пивом с чипсами.

Хотя винно-шоколадных планов на Никиту у Яны не было. В шутку позаигрывать – это можно, это прикольно, когда у второго участника язык тоже хорошо подвешен. Но, учитывая все обстоятельства, всерьёз заводить служебный роман – идея неважная, Яна понимала.

И Никита понимал. Он подыгрывал ей, потому что его эдакая самодеятельность тоже веселила. Люди, с которыми выходят лёгкие, заводные и увлекательные словесные дуэли, – редкость, а Яна внезапно оказалась именно таким человеком.

– Значит, если я буду расхаживать по редакции в майке, ты перестанешь капать мне на мозг из-за лишних пробелов?