За пять минут до любви

– Причина?

– Разве не вы должны её выяснить? – бросил раздражённо.

– Нет, – всё так же доброжелательно. Без единого объяснения.

– Что ж… – включил иронию на максимум, – благодарю за работу. Всего хорошего. У вас отлично спалось.

Поднялся и вышел из кабинета, хлопнув дверью. А через неделю вернулся в своё время – на кресле ждали подушка и плед. Тогда же признался, что испытываю сложности с доверием. И с контролем. И с желанием всё за всех переделать.

– Виктор, вы понимаете, что довериться – это отдаться на веру, вверить себя кому-то – в данном случае мне, готовы?

Усмехнувшись, отрицательно качаю головой.

– Но вы пришли сюда – это первый шаг. Не заметили?

Действительно, не заметил.

С тех пор прошло несколько месяцев и было сделано много шагов, но ситуация ухудшалась быстрее. Тревога, ответственность и тотальное одиночество выжирают меня изнутри, забирая последние крохи сна.

– Сколько вы сегодня спали, – спросила Лидия на последнем сеансе.

Потёр глаза с покрасневшими белками и долго подбирал ответ, чтобы она не вызывала бригаду.

– Мало, – устало вздохнул.

– Вы понимаете, что долго так не протянете? Никто не протянет.

С хлопком закрыла блокнот и отложила в сторону.

– Сразу говорю, это спорный метод. Из гильдии психиатров меня не исключат, но и по голове не погладят. Только прежде чем переходить к тяжёлой артиллерии, давайте попробуем следующее: вы выбираете человека и рассказываете ему о себе нечто личное, компрометирующее, о чём сами предпочитаете не вспоминать. Привыкаете к доверию…

– Исключено! – твёрдо отрезал. – Я – медийная личность, репутация в моей сфере – всё. Если это где-то всплывёт…

– Виктор, не отказывайтесь так сразу….

Помолчав, интересуюсь:

– Сколько… эм, “тайн” я должен рассказать ?

– Пока не выработается привычка… Минимум двадцать один день общения, а уж по количеству – решать вам.

Вскакиваю с кресла.

– Точно нет! Во-первых, где взять столько лишнего времени?

– Оно не лишнее, – парирует, – но хватит и пяти минут в день.

– Во-вторых, где я вам найду столько компромата на себя, который можно рассказать?!

– Суть как раз в том, чтобы рассказывать то, что нельзя. Довериться…

Оставшееся время сеанса мы спорили и ни к чему не пришли. Обещал подумать.

И сейчас по дороге на встречу, где я буду исправлять косяк своего зама, куски этого разговора всплывают в памяти, мешая сосредоточиться. Нет у меня никого, кому можно было бы доверять, без опасности, что сольют всё в СМИ. Не на улице же искать!

Машина останавливается у конгресс-отеля. Выходя, замечаю на рубашке капли крови с ладошки жёлтого пуховичка. Чёрт, может, надо было отправить её в больницу? Ну да что уж теперь. Прошу водителя захватить запасную рубашку и спрашиваю на ресепшен, где можно привести себя в порядок.

В туалетной комнате быстро скидываю пиджак, расстёгиваю пуговицы на рубашке и пытаюсь её стянуть, завозившись с запонкой на рукаве. По шороху понимаю, что не один. Из-за ширмы медленно выходит шикарная брюнетка, из тех, что охотятся на олигархов. Встречаемся глазами в зеркале.

Закусив губу, исследует мои спину и задницу. Скажу без ложной скромности, посмотреть есть на что. Так как телу я тоже не доверяю, скрупулёзно слежу, чтобы всё было высочайшем порядке. Регулярные чек-апы, добавки и витамины, идеальная физическая форма. Я машина.

Кроме спокойствия такой подход приносит бонусы в виде восхищённых женских взглядов. Смотрит на плечи, пресс, скользит по косым под пояс брюк. Расстёгиваю его и молнию, замираю на несколько секунд, давая возможность уплыть в фантазиях. Делает шаг ко мне, но спецэффекты моего состояния защищают ещё и от подобных связей. Выкидываю грязную рубашку, беру чистую и одеваюсь. Брюнетка, приподняв бровь, улыбается, неверяще качая головой. Подмигиваю ей в отражение и ухожу.

Спустя несколько дней вопрос с моей терапией так и не решён. Кого я только не рассматривал на роль “случайного попутчика”… Опасны все. Дело даже не в том, что вокруг поголовно предатели. Некоторым я просто не могу позволить думать о себе плохо. Виктор Образцов – не человек, а бренд.

Захожу в кабинет к заведующему травмой договориться о благотворительном вечере, заодно посмотреть, как они модернизировали отделение на наши деньги, и лицезрю красивую женскую попу в весёленьком белье с котятами.

– Почему вы раздеты?! – орёт на неё заведующий.

– Я… Я… Мне сказали… – оправдывается обладательница округлостей.

Резко оборачивается на звук открывшейся двери и, пошатнувшись, приземляется на стул, прикрывшись джинсами. Ба, да это Пуховичок…

Решение приходит неожиданно. Отступаю в коридор и набираю Марка Арноновича:

– Подготовьте, пожалуйста, расширенный договор о неразглашении… Да, не только коммерческую информацию, но и личную. Полный фарш.

Опираюсь бёдрами о подоконник и жду девчонку.

3. Лина

В детстве, возвращаясь из летних ссылок в деревню, все дети во дворе хвастались полученными ранениями. Синяки и царапины были не в счёт. В рейтинге оказывались первыми только по-настоящему достойные. Аньку как-то покусала собака, Гордей нырнул в озеро и напоролся щекой на арматуру, ему даже швы накладывали! А вот Лёха приехал с поломанной рукой после падения со скейта. Он был звездой двора в расписанном и разрисованном гипсе! Круче всех!

Я тогда завидовала страшно! Меня берегли как фарфоровую куклу, надёжно упаковывая не только в вату, но и пупырчатую плёнку, для надёжности. Например, на даче мне босиком побегать не разрешалось. Так что даже никаких мелких порезов от камушков мне не светило. Никаких сбитых коленок и даже комариные укусы расчёсывать мне строго-настрого запрещалось.

А сейчас! Ух! Настоящий перелом! Было бы мне на десять лет меньше, я бы визжала от восторга! Но… Жаль, что похвастаться не перед кем. Жаль, что это с большой вероятностью отберёт у меня работу и единственный доход вместе с ней. Жаль, что на самом деле это так чертовски больно!

Не успела я пикнуть, как меня уложили на кушетку, сняли носок, разрезали джинсы до колена, что-то там прощупывая и примеряясь к снимку, начали готовить гипс.

– Ну что ты скисла, не так уж и больно. Потерпи, миленькая, рожать гораздо больнее! – медсестра, заметив, как из-под моих прикрытых век катятся слёзы, решила подбодрить.

Ощущения были странные. Всё равно, что в мокрых носках гулять по холоду. Всюду сквозняки, а единственная одежда не то что не греет, а ещё сильнее охлаждает. Джинсы превратились в совсем непотребное нечто. Сзади все ещё мокрые и покрытые разводами грязи, спереди левая штанина разрезана до колена и просто свисает тряпкой. Что там с моим пуховиком, даже думать не хочу.

Когда меня, наконец, отпускают из перевязочной и помогают выйти в коридор, становится так обидно и больно, что первым делом хочется броситься Ольке в объятия. Ноя так пугаюсь при виде неё, что самостоятельно отпрыгиваю к диванчику у стены.

– Ты! Ты где это взяла?! Только не говори, что купила их! Бабуля рассказывала, что это очень плохая примета! Они же как олимпийский огонь. Всё время ищут новые руки!

Оля привычно закатывает глаза, а медсестра рядом хмыкает, оставляя выписки и рецепт на сидении рядом. Напоминает, чтоб поставила треугольную печать в регистратуре.