Мать русалки ищет зятя

Она вдруг поняла, что никогда не задумывалась всерьез, не планировала свою… старость? Ну уж нет, до старости ей еще далеко. Да, уже не юная девочка – но ухожена, подтянута, достаточно здорова, и, главное, она ведь совсем не чувствует себя старой!

Еще недавно, кажется, она водила Мариночку за обе ручки по детской площадке. Потом ребенка взяли в ясельки, и Наташа вышла на работу на полную ставку – пришлось привыкать и приспосабливаться к новому устройству жизни. Когда дочке стукнуло три, бабушки в парке начали задавать вопросы в духе «а ты хочешь братика или сестренку?», «а когда за вторым?». Наташа отшучивалась, уходила от вопроса. Положила было глаз на одного коллегу – и с горечью узнала, что у него свадьба через месяц. А ведь ухаживал он за ней красиво! И страшно удивился – почему одинокая женщина с ребенком не желает быть его любовницей? Потом была пара свиданий, устроенных подругами, но все они прошли вяло и закончились ничем. А после больше никто как-то на глаза и не попадался.

Еще был тот день на пляже, когда выяснилось, что Марина – русалка. На какое-то время жизнь стала безумной, и Наташе было уж точно не до «а может, второго родить?».

Потом бахнул кризис, было тяжело.

Потом ее отец на работе сломал руку – несчастный случай. Все зажило без осложнений, но семья перепугалась до смерти, и, опять же, Наташа думала о чем угодно, кроме как об еще одном младенце.

Потом курсы повышения квалификации, новая работа, еще что-то…

Наталья никогда не оглядывалась и не задумывалась о том, как жизнь утекает, как тикают пресловутые часики.

Теперь, к чести сказать, она не жалела о том, как ее жизнь сложилась. Наталья была уважаема среди коллег и студентов. Она хорошо зарабатывала, имела нескольких хороших подруг. Она умела и могла себе позволить развлекаться. Она вырастила умницу и красавицу-дочь. Она чувствовала себя счастливой регулярно.

Но, но…

Слушая, как ее студентка обсуждает с однокурсниками свой выход в академический отпуск, поглаживая беременный животик, или глядя на молодых мамочек с колясками в парке, Наталья не могла не задуматься о том, что… она скучала. Скучала по материнству. И, быть может, самую капельку – жалела, что ей не представилось возможности родить второго ребенка.

Так что, как заботливая мать, она позаботится о том, чтобы Мариночка не упустила свой шанс и не сожалела потом об упущенных возможностях, о кусочках счастья, которые ей не достались.

Глава 4

Субботнее утро – нежное, ленивое. Глоток зеленого чая, нежное печенье, неспешные сборы на службу и учебу. Теплое солнце пробивается сквозь занавески и греет кожу. Приятно просто сидеть и наслаждаться моментом, впитывая приглушенный гул города, запах чая и присутствие близкого человека рядом. Хорошо-то как…

Марина потянулась всем телом, чувствуя, как от этого слегка немеют пальцы ног, и нехотя встала из-за стола.

Суббота субботой, а ей на работу надо.

Проходя мимо, девушка чмокнула в щеку мать, тоже лениво пьющую чай под какую-то книгу, и пошла собираться.

На улице сегодня обещают прямо-таки сковородку, так что можно немного выпендриться и надеть то чудное платьице – с прозрачным, легким и объемным внешним слоем и кремовым чехлом снизу. Волосы, конечно, надо собрать – в лабораторию все-таки едет, а не на прогулку. Но, раз уж наводит красоту, можно надеть сережки! Вон те, с розово-бежевой эмалью, которые бабушка на Новый Год подарила…

Марина, сверкая радостной улыбкой, выпорхнула из дома и направилась к метро. Эта улыбка не сходила с ее губ всю дорогу до работы: погода располагала, настроение было отличное, а еще ей встретился очаровательнейший щенок!

– Здравствуйте, Зинаида Петровна! – чирикнула девушка, заметив начальницу. Почтенная дама склонилась над кипой бумаг за своим рабочим столом. Лицо ее было сосредоточенным, а как только начальница увидела Марину, брови ее нахмурились обеспокоенно и как-то даже… Виновато?

– Что-то случилось? Зинаида Петровна? – девушка растерянно замерла на пороге лаборатории, не зная, куда себя деть.

– Здравствуй, Мариночка. У нас тут… – женщина устало откинулась на спинку стула и поправила очки на носу, не торопясь говорить. Фух, значит, ничего страшного не случилось, и ничего вот-прямо-сейчас бежать чинить не надо тоже. – Я наводила порядок в документации и разбиралась с бухгалтерией, и… Мне жаль, Марина, ты правда очень хороший работник, но нам придется провести сокращение…

Марина почувствовала, как сердце ее упало куда-то вниз, а потом заколотилось о ребра с бешеной частотой. В голове стало легко и пусто, и пол будто ушел из-под ног. Как так? Она ведь столько усилий вложила, чтобы сюда попасть! Так старалась, усердно работала, не косячила! Она… У нее были планы! Планы на будущее, ха-ха. Закончить магу и продолжить работать в этой лаборатории, но уже со статусом повыше и с зарплатой побольше! Магистратура… А как же ей писать диссертацию теперь, если ее уволили? Где проводить «мокрую» работу?…

Зинаида Петровна тем временем продолжала говорить:

– Я понимаю, что у тебя диплом, и не стану выносить тебя из списков или запрещать приходить, если хочешь. Но нам придется тебя переоформить, и лаборатория больше не сможет платить тебе зарплату. Мне жаль, Мариночка, – голос начальницы вернул девушку в реальность.

– Мне тоже… – дрожащим голосом ответила русалка. – Спасибо, Зинаида Петровна. Я понимаю. Неприятности случаются. Я очень признательна за то, что вы позволите мне приходить и ставить опыты для диссертации, – механически оттарабанила она словно чужими губами.

За следующие два часа Марина успела обсудить с начальницей детали своего нового положения, поплакать в туалете на этаже, умыться, выпить кружку чаю и выйти на улицу.

Домой ехать не хотелось.

Растерянная и расстроенная, Марина неторопливо брела по улицам родного города. Озираясь по сторонам, словно видит все вокруг впервые. Рассматривая, изучая. Это было проще, чем мысли об увольнении и поиске новой работы.

Мозг девушки, кажется, устал испытывать такие сильные эмоции на протяжении такого долгого времени, и теперь она вся внутри онемела, как набитая ватой плюшевая игрушка. Словно во сне или в состоянии легкого опьянения, Марина шла вдоль длинной череды стоящих стена к стене домов: желтый, розовый, голубой, еще желтый… Каждое здание украшала белая лепнина, формирующая декоративные колонны, завитушки, цветы. Слышались крики чаек. В воздухе витал аромат кофе из кафе неподалеку, цветов и тины.

Стоп – тины?

Наугад выбрав направление, девушка перешла дорогу, нырнула в переулок и через пару минут вышла к берегу. Ого, а она и не замечала, что ее работа… То есть уже бывшая работа располагается так близко к реке.

Вода гипнотически, заманчиво блестела в ярких лучах солнца. Голова мягко гудела, лицо ощущалось отекшим от слез. Голову начало припекать.

Вот бы сейчас нырнуть и…

Стоп!

Нельзя, Марина. Нельзя. Возьми себя в руки.

Вот так вот превращаться у всех на виду – скверная идея, это раз. Куда она денет сумочку с телефоном и кошельком? Это два. Нева, вообще-то, страшно грязная во всех смыслах этого слова, в ней плавать – себя не уважать, это три…

Но хочется, вода так притягательно шуршит и плещет.

Тяжело вздохнув, русалка отошла в сторону и купила себе стаканчик кофе навынос. Знакомый вкус и аромат успокоили желание немедля прыгнуть в воду, а сахар, попавший в кровь, примирил с мыслями об увольнении. И все-таки их оставалось слишком много.

Марина неспешно побрела вдоль гранитной ограды набережной и довольно быстро нашла, что искала: причал. Аккуратная лестница из обтесаных временем и водой розоватых гранитных плит уходила прямиком под воду.

Девушка разулась, оставив босоножки на вершине лестницы, и села на последнюю полностью сухую ступеньку, с наслаждением опустив ступни в холодную воду. Уставилась вдаль, туда, где вода и небо сходились на линии горизонта в пестром обрамлении домов, машин и вывесок. И стала думать.

Думалось ей плохо, рассеянно. Обо всем подряд и ни о чем конкретном. В голове роились, словно назойливые осы, мысли об увольнении и о работе, о диссертации; о том, что она уже порядком проголодалась, и о том, что дома кончилось сливочное масло, мама просила купить; о том, что уже через год она закончит учебу, и надо бы найти серьезную работу, стать «большой и самостоятельной девочкой». О переезде из родного дома Марина думала – мельком, в отдаленной перспективе. Вопрос этот отпал сам собой, когда бабушка с дедушкой взяли и уехали на юг.

Глядя на темную блестящую воду, Марина задумалась: а что, если наличие свободной комнаты помешало ей сепарироваться от матери? Или «жить с родителями» все-таки не настолько неотвратимо ставит крест на твоем взрослении и превращении в своего собственного, отдельного человека?…

Будущее пугало и тревожило. Будущее теперь, после увольнения, казалось гораздо более туманным и непредсказуемым.

Что же ей теперь делать?…

Девушка бездумно смотрела на воду, чувствуя, как вода потихоньку забирает ее тревоги. За спиной шумел город, припекало солнце, плечи обнимал прохладный ветер, и понемногу проблемы отступали. Марина уже собралась идти домой, но вдруг к воде спустилась парочка. Парень фотографировал девушку, та заливисто смеялась, принимая различные позы, и оба они излучали счастливую уверенность в себе.

Заглядевшись, Марина невольно вернулась к собственным печальным мыслям. Мама считает, что женщине нужен мужчина. Это не мешает самой маме распрекрасно жить одной и периодически намекать дочери, что ей хочется увидеть зятя и внуков.

Вот зачем Марине парень, а? Она взрослая, самостоятельная, самодостаточная (ну, была – и скоро снова станет, когда работу новую найдет), сильная и независимая женщина! Без кошки, правда, зато с рыбками! А все эти страдания и наматывания розовых соплей на кулак, обидки и ссоры, и притирание друг к другу – все, что показывают в дорамах, – это все долго, сложно и, главное – непонятно, зачем?

У Марины раньше, конечно, случались влюбленности. Растущий и развивающийся мозг прогонял свежепроложенные нейронные пути, устраивая ей неожиданные, интенсивные и непродолжительные помешательства на том или ином однокласснике, парне из бассейна, напарнике по лаборатории или случайном попутчике в метро. Но даже в моменте эти чувства не казались ей реальными и искренними.

Просто биохимия мозга, не подкрепленная воспоминаниями. Никакого совместного опыта с объектами таких влюбленностей у девушки не было. Да и откуда ему, этому опыту, взяться? Она же с парнями не дружит. Она вообще дружит с очень узким кругом людей, с одними и теми же на протяжении многих лет.

Кстати, о подругах. Они ведь даже не знают о том, что Марина русалка. Ей хотелось рассказать, конечно – но в голове эхом звучали предостерегающие слова матери, и было неловко и почему-то очень стыдно. И никак не представлялось подходящего повода. Так что за все годы дружбы она им так и не рассказала. Делает ли это ее плохой подругой? Врать ведь действительно нехорошо. А плохим человеком?…