Рассказы и сказки Созополя

– А обычная морская волна.

– А я ветер! Единственный и неповторимый!

– Так докажи свою необычность, – вильнула гребнем волна и покатила в море.

Ветер стремительно подхватил волну и понёс по бескрайнему морю. Но волна спокойно мчалась рядом, пенясь белыми пузырьками. Не смутился ветер, осмотрелся и подул с другой стороны. Волна тут же поменяла направление и побежала впереди ветра. Он резко развернулся и ринулся на встречу лоб в лоб, но морская волна не первый год кочевала по свету и разгадала эту задумку. Ловко разбилась огромная волна на мелкую рябь, развернулась и силой десятка волн накинулась на ветер, подхватила его силой течения, и девятым валом погнало в морскую пучину. Не растерялся ветер, круче завертелся в бешеном урагане, поднялся к самому небу и кинулся облачным рукавом на волну со всей своей мочи, стремительно поднял её вверх и бросил в море.

Небо и звезды, земля и море, тучи и скалы мирно наблюдали, как волна и ветер три дня и три ночи носились по морю, не уставая в своем соперничестве. Нагоняя шторм или стихая штилем, соперники на равных боролись друг с другом до тех пор, пока из-за туч на небосвод не выплыл молодой месяц.

– Эй, вы, оба сюда! – засмеялся он сверху. – Кто до меня достанет, тот и победит в вашем споре!

– Я смою тебя с неба! – заволновалась волна.

– Я сдую тебя в море! – задул ветер.

Начали они носиться пуще прежнего, да не могут дотянуться до месяца. А тот только смеётся, надувается, и с каждым днём растёт все больше.

Скоро волна и ветер устали. Они постепенно начали успокаиваться и медленно двинулись в одном направлении, обретая мир и безмятежность Легкие воздушные порывы ласкали волну, а её мелкие брызги щекотали ветер…

– Смотрите! Смотрите! Они смогли! – неожиданно закричал маленький гларус[1 - Гларус – распространенная на Черноморском побережье Болгарии серебристая чайка.], когда увидел на зеркальной поверхности моря отражение луны. – Луна упала в море…

Ни волна, ни ветер не стали спорить, кому из них удалось превратить месяц в полную луну и окунуть в морскую воду. Оказалось гораздо милее нестись вместе вдаль и тихо замирать на просторах огромного моря, быть друг с другом рядом, отдыхать и резвиться под звездами южного неба.

С тех пор никто не может разъединить волну и ветер.

Во сне

На эту конференцию в южный город профессора Кагана Марка Юрьевича пригласили на прошлой неделе. Вместе с коллегами он приехал заранее и устроился в двухместном номере центральной гостиницы.

Накануне открытия мероприятия кто-то из местных ученых предложил пройтись по старинным улицам и парку со столетними дубами, заглянуть в местную церковь. Собрались в холле, где Игорь Ильич – сосед по номеру и глава делегации – не удержался от похвалы новой куртке профессора.

– Удивительная вещь! Где вы приобрели такое чудо?

– Дочь прислала из Торонто, – спокойно ответил Марк Юрьевич и, предвидя неловкие для себя вопросы, добавил. – Она там учится, выиграла студенческий конкурс и получила грант на прохождение университетской программы.

Куртка, и правда, вызывающе бросалась в глаза своим качеством, аккуратными швами и надёжными застёжками. Яркий цвет капюшона привлекал прохожих, и многие оборачивались.

– Тогда просить о продаже бесполезно…

– Конечно. Подарок…

Группа отправилась на прогулку и через какое-то время оказалась у основного входа в супермаркет. Пропускная система, возникшая в последние годы в связи с террористическими угрозами, слегка барахлила, и профессор был вынужден немного отстать от группы. Впереди маячила шляпа на бритом черепе Игоря Ильича и расстояние между попутчиками быстро возрастало.

Марк Юрьевич кинулся в соседнюю дверь, где виднелся свободный узкий проход. Взявшиеся неизвестно откуда дети и подростки создали и там толчею, чем усложнили движение. Профессор с трудом протиснулся внутрь. Вдруг он почувствовал резкое движение сзади: кто-то схватил его за локоть жёсткой хваткой.

– Мужик продай куртку! – тихо, но требовательно заявил обладатель стальных пальцев и арабской внешности.

– Она не продаётся… Это подарок!

– Тогда я её просто заберу… – крепкий парень говорил так уверенно, что Марк Юрьевич совсем не сомневался в его угрозе.

Профессор боязливо оглянулся. Вокруг семенили за покупками и с товаром люди всех возрастов, стояли небольшие очереди, а полицейских видно не было. Где-то вдали виднелась шляпа Игоря Ильича, и Марк Юрьевич решил, что в этой ситуации ему лучше всего симулировать сердечный приступ. Он подумал, что соберутся люди, начнут оказывать первую помощь. А там подойдут коллеги-врачи, и ему удастся вырваться из цепких рук представителя исламского мира.

Пожилой человек внезапно расслабился, прикрыл глаза и стал медленно оседать на мраморный пол…

Упасть ему не удалось.

Парень крепко держал его за руку и не разжимал крепкую хватку.

Тогда Марк Юрьевич закричал:

– Помогите! – голос прозвучал тихо и не очень убедительно. Профессор прокашлялся и громко позвал ещё несколько раз. – Помогите! Помогите!

Люди шли мимо по своим делам, пара человек оглянулась на крик, но никто не остановился. Марк Юрьевич оглянулся и увидел, что ещё двое крепких южных парней стоят рядом в ожидании момента, когда профессор сам снимет куртку или потребуется помощь первому.

Вдруг из толпы отделился молодой высокий русоволосый парень и спокойно подошёл к первому бандиту. Марк Юрьевич про себя именно так стал называть людей, в окружении которых оказался. На ломаном русском языке с неясным акцентом он просит освободить старика. Началась нешуточная словесная перепалка, а затем и схватка, где яркая куртка профессора затрещала по швам. Марк Юрьевич ещё несколько раз позвал на помощь, но горожане шли по своим делам и не торопились звать полицию. Соотечественники настолько привыкли к криминалу, что обходили стороной все мало-мальски страшные ситуации и не связывались ни с кем.

Второй и третий бандиты агрессивно двинулись в сторону профессора и его нежданного освободителя-иностранца. Но не тут то было. Рядом с этими двумя внезапно возникли два крепких парня с характерными узкими глазами и крупными скулами. Внешне было трудно определить, кто это: японцы или китайцы. Но парни встали в спортивные стойки и перекрыли путь бандитам.

«Поразительно, – мелькнула мысль, – соотечественники равнодушно проходят мимо, а иностранцы мне помогают. Надо позвать коллег…!»

– Игорь Ильич, сюда! – закричал Марк Юрьевич во весь голос и… проснулся на койке в своём гостиничном номере. Перед ним стоял глава делегации, и укоризненно покачивал бритой головой.

– Что-то приснилось?! Расслабьтесь. И скорее собирайтесь. Автобус за нами прибудет через пару минут. А вам еще спать в президиуме конференции!

Волна

Несильный накат отбрасывал к берегу детвору. Они рвались в море, кричали, визжали, прыгали в воду и попадали сразу на песок. Это накат быстро уносил волну за волной, обнажая песчаное дно. История повторялась с большей или меньшей силой, окатывая малышей пузыристыми брызгами и зелёными водорослями. Первая волна, вторая, третья и самая мощная девятая, получившая шуточное название «девятого вала», накрывали побережье своим начинающимся штормом примерно баллов в 5—6.

Вдали, у самых дальних буйков шла своя борьба, которая обострялась метр за метром по мере приближения одинокого пловца к красному шару на якоре.

Пловец грёб со всей силы, перебирал всевозможные виды плавания, старался, что было мочи, но волна, раз за разом, отбрасывала его, как лёгкую щепку назад, к песчаному берегу. Оттолкнувшись от дна, пловец начинал свою борьбу вновь, и через какое-то время волна возвращала его к старту.

Невероятная сила и мощь морской волны осознается только в борьбе с ней. На берегу, разглядывая белые барашки гребней волны, кажется, что они ручные. По телевизору создаётся впечатление, будто серфингисты не покоряют волну, а катаются под ней и на ней. Картины маринистов умиляют великолепными красками и мастерством исполнителя. И только тот, кто заносит на волну руку, бросается на волну или ныряет под неё, понимает, что сражаться со стеной воды в одиночку невозможно.

Победа всегда останется за волной.

Пловец, похоже, это хорошо знал. Он принялся разговаривать с волной, просил повременить чуть-чуть и дать ему возможность всего лишь доплыть до буйка. Говорил ласковые слова и обращался к волне, как к дочери всесильной природы, ожидая милости или снисхождения. Пусть на пару минут, на несколько мгновений.

Как ни странно, но ему в ответ волна начала накатываться реже, давая время для сильных гребков. Но накатывала мощнее и отбрасывала дальше, играя с пловцом, как с ребёнком в ванне ласкается мать.

Пловец ложился на спину и грёб так, как давно не выкладывался. Бледный серп на голубом небе улыбался тщетным усилиям пловца. Казалось, луна в сговоре с морем, они подначивают волну и шутят с человеком.

Наступил момент, когда пловец понял: его сопротивление бесполезно, и тут же вспомнил, как на днях был на этом же пляже и пешком подошёл к буйкам в спокойную погоду. Пловец встал на носочки и, стараясь обмануть волну, мелкими шажками, чуть подпрыгивая, двинулся к заветной цели. Красный шар рьяно трепыхался на поверхности моря в стремлении сорваться с цепи и улететь к своему берегу. На гребне волны он тонул, а после её наката улетал к чужому побережью, стремительно натягивая якорную цепь.

– Волна, миленькая, дай шанс! Не губи… Порадуй своей силой, но не уноси меня назад. Мне осталось-то совсем немножко. – Пловец говорил с ней, убеждая и, в тоже время, пытался обмануть, передвигаясь по дну ногами. – Ты сильная, мощная, непобедимая!

Наконец, окутанный брызгами, он перешагнул заветный рубеж и оказался за буйком. Волна милостиво отступила и тут же медленно стала надвигаться, нависать, как бы со стороны радуясь неудержимому стремлению пловца и уступая на мгновение его желанию. Это мгновение длилось ровно столько, сколько хватило сил пловцу почувствовать снисходительное одолжение волны и быстро развернуться к берегу. Тут же волна накрыла его девятым валом, приподняла на своём гребне и вынесла почти на самый берег расслабленного и счастливого, покорённого и восхищенного силой природы.