Заноза в его сердце

– В институт, – говорю почти правду. Черт, я ведь даже не посмотрела, сколько сейчас времени.

– В семь утра? У тебя кто-то появился? – летят в меня вопрос за вопросом.

На последнем я начинаю смеяться, не вспомнив, что за это могу схлопотать тем же самым полотенцем.

И эта мысль приходит ко мне позже прилетевшей влажной тряпки. Боль как вспышка. Тут же замолкаю, касаясь щеки. Отступаю на шаг.

– Не смей так себя вести, – заявляет она. – Все шляешься где не попадя, что люди скажут? Чем ты вообще занимаешься?

– Люди? Ты серьезно? Если бы тебя это беспокоило, ты бы не притащила сюда своего алкаша. И сама бы с ним не принималась пить. Что с тобой стало? Как умер отец, ты словно с ума сошла, – выдаю то, что так долго копилось во мне. Я ведь никогда не разговаривала с ней в таком тоне.

– Ты как с матерью разговариваешь? – из-за маминого плеча выглядывает он, тот, с появлением которого, кажется, наша жизнь стала разваливаться со скоростью звука.

Отца нет уже почти год. Буквально через полгода мать познакомилась вот с этим существом, которое считает себя здесь полноправным жителем и членом семьи. Качает права и пытается меня воспитывать.

– Вас забыла спросить, – говорю, но снова отступаю к двери, натягиваю кроссовки и хватаю куртку с вешалки.

– Там матери помочь надо на кухне прибраться, – словно не слышит меня мужчина. Фу, даже мужиком-то назвать его сложно.

– Сам убирайся, все равно не работаешь, – пробубнила я и, дернув дверь, выбралась из квартиры.

А следом летят слова, да такие, что на глазах наворачиваются слезы. Разве так должны любить родители своих детей?

– И домой больше не возвращайся! – доносится следом.

Я выскакиваю на улицу из подъезда и сгибаюсь пополам. Бежала так, словно за мной гнались.

Выдыхаю. Дыхание восстанавливается и, перехватив рюкзак, направляюсь в сторону остановки. Хорошо, успела кошелек прихватить свой. Разве что только забыла своего любимого медвежонка забрать. Того, что папа подарил пару лет назад. Ладно, его еще заберу, буквально через пару дней. Когда мать выйдет на работу после выходных.

Восьмой час. Это я понимаю, разглядев-таки цифры на телефоне. Решаюсь идти мимо остановки к метро. Мне нужно где-то пару часов провести. А это проще прокатиться по ветке пару раз туда-обратно. Так и поступаю. Спускаюсь в подземку, сажусь в первый прибывший поезд и, заняв укромное местечко, уложив рюкзак на колени, достаю свой блокнот и вписываю туда свои мысли.

– Та-а-я! – стоит только войти на территорию института, как слышу голос друга.

– Тая! – окрикивает Света. Ну что, мне разорваться между ними? – Пчелкин, отвали, – отмахивается от парня девушка. – Короче, это трындец.

– Что такое?

– Я узнала новость, – восклицает подруга. Но тут же прищуривает взгляд. – Что это, – касается пальцами моей щеки.

– Ничего.

– Снова поругалась с матерью?

– Угу, так, давай по делу. Что за новость? – с таким утром я уже боюсь любых неожиданных новостей.

– Кто стоит за стройкой в сквере, – делает театральную паузу, остановившись и уставившись на меня.

Стройка! У дома бабули есть замечательный скверик. Да, заброшен и не ухожен. Но если там навести порядок, это же будет чудо. И с детками там гуляют, и пожилые люди из близлежащих домов. А тут вдруг благоустройство. И вроде бы что в этом плохого? Но покопавшись в интернете на различных сайтах, мы пришли к выводу, что это самое благоустройство не запланировано было. А значит, этим дело займется тот, кто в этом заинтересован. Но мы знаем такие примеры, и это ничего хорошего не сулит.

– Ну? – мы попали на самый ход, то и дело кто-то задевал, проходя мимо. – Отойдем, давай, а то снесут, – дергаю ее за руку, отводя в сторону от снующих туда-сюда студентов. – Говори уже, а то я от любопытства лопну.

– Максимовский.

Я задумываюсь, где могла слышать эту фамилию, то и дело, прокручивая ее в голове.

– Не помню… будто слышала где-то эту фамилию, – пожимаю плечами.

– Да ты его рожу в каждом подъезде увидишь на листовках. Баннерах. Даже машины порой проезжают с агитационными надписями – голосуй за Максимовского, в будущее с Максимовским и бла-бла-бла – напоминает подруга. – У него имя еще такое странное, необычное.

– В депутаты лезет, – морщусь я, понимая, что шансы на то, чтобы отвоевать скверик и так были ничтожно малы, так теперь и вовсе на глазах тают.

– Ага, – поддакивает Света. – Пойдем, а то рискуем опоздать на пару, – и, схватив меня за руку, тянет за собой к нужной аудитории.

Открыв тетрадку и подперев рукой голову, я прокручивала в голове полученную от подруги информацию. Недолго думая, беру телефон и в поисковой строке вбиваю фамилию будущего депутата. Понять же надо, что за редиска такая.

Вот вам, пожалуйста.

Максимовский Леон Игоревич. Тридцать четыре года, не женат. Правая рука главы строительной компании, который приходится ему отцом.

– Студент Белова, вы слушаете? – отвлекает голос преподавателя, и откладываю телефон в сторону.

– Смотри, – подруга подсовывает под нос свой телефон с открытой страницей в браузере.

“При каких обстоятельствах Максимовский-младший разбил машину? Не скрывает ли он серьезную аварию?” – звучит заголовок статьи.

Так и проходят занятия. Набираю бабушке на одном из перерывов, предупреждаю, что приду сегодня к ней. Она очень рада меня слышать и будет ждать. Вопросов не задает. Скорее всего, уже догадывается.

После пар я стараюсь не начинать разговор по поводу сквера и всего из этого вытекающего. Нужно подумать. А еще авария эта. Не знаю, почему-то в голову закрадывается странная мысль. С друзьями я не тороплюсь ею делиться.

Подходя к подъезду, останавливаюсь около доски объявлений, зависая взглядом на изображении мужчины. Я даже не обращаю внимания, что там написано. Что-то снова агитационное. Просто не могу оторвать глаз от красивого лица. Ему бы не в политику лезть, а сниматься для женских журналов. Был бы очень популярен. Хотя, наверное, у него с этим проблем нет.

Перемещаюсь взглядом к его глазам. Каре-зеленые, с легким прищуром. Сложно оторвать взгляд от картинки. А если его встретить в жизни? Он таким же притягивающим будет?

Тряхнула головой, избавляя себя от непрошенных и непонятных мне мыслей.

Поднявшись на первый этаж, открываю дверь своими ключами. В квартире тишина, бабуля, видимо, ушла на прогулку. Быстро скидываю кеды, бросаю рюкзак на пол и плетусь в кухню. За день после обеда даже некогда было и крошку в рот засунуть.

На плите стоит сковорода с ароматной картошечкой, которую я ставлю на подставку и на стол, принимаюсь есть сразу из нее. Когда особо голоден, не до перекладываний еды в тарелки. Да и так мне кажется вкуснее.

После мою посуду и, налив горячего чая в кружку, отправилась с ней в свою комнату, подцепив по пути рюкзак.

Начало сентября, а заданий уже выше крыши. Поэтому окапываюсь в лекциях.

Вскоре я слышу, как хлопнула входная дверь, а затем и бабушка заглянула в комнату.

– Привет, как ты тут? – входит в комнату и садится на постель.

– Отлично, – натягиваю улыбку, показывая всем видом, что у меня все хорошо.