Двое для трагедии. Том 2

Я тут же до смерти перепугалась и постаралась подавлять стоны отчаяния, разрывавшие мою грудь.

– Ты ненормальный! Я не верю… Не верю, что это происходит на самом деле! – с отчаянием всхлипнула я.

– Зря. Ты еще поблагодаришь меня. Кажется, сырость проела твои мозги, но я все равно хочу тебя, Вайпер.

– Мне отвратительны твои желания! Ты пожалеешь! Мне уже двадцать пять лет, и скоро я начну стареть! Я стану морщинистой дряхлой старухой! И я уродлива… Теперь я уродлива! И ты хочешь меня такую!?

– Когда ты начнешь стареть, я убью тебя.

Я даже рассмеялась от этих слов. Какое решение он нашел! Как легко у него все получается!

– У меня просто нет слов! – с иронией сказала я.

Вампир вывел меня из монастыря и, прячась в тени деревьев, повел к машине, стоящей недалеко от моей тюрьмы.

– Я буду наслаждаться тобой, пока твое тело не начнет увядать. Это пять лет. Пять лет наслаждения. А потом – смерть. Думаю, к этому времени твоя кровь испортится несильно, – спокойным тоном бросил мне Грейсон.

– Если ты прикоснешься ко мне, клянусь, я убью себя! – с ужасом воскликнула я, в отчаянии от его извращенных планов на меня.

– Нет, Вайпер, ты этого не сделаешь: твои родители еще живы, а ты же не хочешь, чтобы с ними случилось что-то плохое?

– Опять шантаж! Так нельзя! Это низко – шантажировать меня моими родителями! Ты, как и мать Седрика, убиваешь меня этим! Ты наказываешь меня за твое собственное сумасшествие! – простонала я.

– Это ты сделала меня таким! – бросил на это Грейсон, открывая дверцу машины и заталкивая меня в нее.

– Я? Да будь проклят тот день, когда я встретила тебя! Нет… Оставь меня, прошу! Я никуда с тобой не поеду!

Он захлопнул дверь, и я стала с силой теребить ее изнутри. Но мои усилия были тщетны: дверь не открывалась.

Вампир сел за руль и рассмеялся своим красивым, но невыносимым для меня смехом.

– Пора ехать. Пристегнись. Хотя, лучше связать тебя, чтобы ты не натворила глупостей. – Он снял с шеи свой галстук и, схватив меня за руки, стал связывать их ним.

– Нет! Не смей! – закричала я, изо всех сил пытаясь помешать Грейсону, но он без усилий связал мои руки и туго пристегнул меня к сидению ремнем безопасности – теперь я была целиком в его власти: он обездвижил меня.

– Так-то лучше. Осталось только закрыть тебе рот, иначе, ты будешь раздражать меня своей истерикой. Но сначала… – Он схватил мое лицо своими ледяными ладонями и впился в мои губы долгим страстным поцелуем, засунув свой язык в мой рот. Вдруг я почувствовала, как он сжал ладонью мою грудь, и протестующе застонала, содрогаясь от ужаса, охватившего меня.

«И ведь он хочет, чтобы я спала с ним! Занималась с ним… Нет! Никогда! Я не позволю ему прикоснуться ко мне!» – лихорадочно думала я.

Наконец, Грейсон отстранился от меня и достал из бардачка широкий скотч.

– Ненавижу тебя! – успела сказать я, прежде чем он заклеил мой рот широкой белой полосой.

– Какие знакомые слова. Признаться, я скучал по ним, – усмехнувшись, сказал он и, положив скотч на место, завел мотор.

Мы выехали на узкую тропу, ведущую из монастыря, но куда она вела, я не знала: я никогда не уходила от монастыря так далеко, точнее, мне это запрещали.

Вампир протянул ко мне руку и снял с моей головы черную монашескую фату.

– Твои волосы… Жаль, что их обстригли так коротко. Но, ничего, отрастут, – мрачно добавил Грейсон, бросив взгляд на мою мальчишескую прическу.

По моему лицу заструились потоки слез – это были слезы бессилия, ужаса и безнадежности: я была связана, обездвижена, а мой рот был залеплен скотчем. Я плакала от понимания того, что вампир увозил меня. Увозил к себе, обратно в свое ужасное поместье, где будет насиловать меня.

– Ты плачешь? Дурочка, ты должна быть благодарна мне за то, что я спасаю тебя из этого склепа с полоумными монашками. Не плачь, скоро я утешу тебя. Ты не представляешь, как я пожалел о том, что не оставил тебя себе. Я был одержим тобой и думал, что, если Морганы спрячут тебя, мне станет легче. Но легче мне не стало: я стал бредить тобой и злился на себя за то, что отдал тебя им и потерял целых два года. Я знал, что ты жива и можешь дать мне все, что я хочу, и решил, что достоин награды. Я сознательно готов поболеть тобой, а потом убить. Пока ты жива и относительно молода, я буду наслаждаться твоим телом. Каждый день. У меня много планов на тебя: два года ожидания – долгий срок, и я написал богатый сценарий наших с тобой игр.

Его слова били меня с почти физической силой, и я плакала, представляя, как он будет прикасаться ко мне, раздевать меня, гладить мое тело своими ледяными руками… А потом… От этой мысли я истерически зарыдала, а Грейсон все продолжал в красках рассказывать мне о своих извращенных желаниях.

Автомобиль вампира выехал на широкую заасфальтированную дорогу и с бешеной скоростью помчался по ней.

– Будет интересно взять тебя в первый раз. Секс со смертной… Звучит интригующе. Но я не закончил свой рассказ: поняв, как неистово я хочу твое тело, я приложил все силы, чтобы отыскать тебя. Признаться, это было непросто, ведь Морганы заперли тебя в такой глуши, что я никогда не догадался бы искать здесь. Но сейчас ты сидишь рядом со мной, и мы едем к моему самолету. Какой счастливый конец. – Наконец, Грейсон замолчал, посмотрел на меня и криво усмехнулся.

Я закрыла глаза и попыталась успокоиться: теперь, когда я не слышала голоса вампира и его мысли вслух о том, как он будет использовать меня в качестве наложницы, мне стало легче, но мои глаза болели от слез, которые все еще редкими каплями катились по моим щекам.

Некоторое время Грейсон молчал.

– Успокоилась? Умница, за это я награжу тебя – я сниму скотч, но ты должна пообещать мне, что не будешь кричать. – Вдруг слышала я его голос.

Тут же открыв глаза, я с надеждой посмотрела на него и энергично закивала головой, соглашаясь на его условие.

– Оставайся такой же послушной, и я буду очень добр к тебе, – довольно улыбнулся он и снял скотч с моих губ, что принесло мне слабую боль.

– За что ты так поступаешь со мной? Я не игрушка, а живой человек! У меня ведь тоже есть чувства! – тихо воскликнула я, совершенно разбитая его ядовитыми фразами.

– Конечно, у тебя есть чувства, – сказал Грейсон, не отрывая взгляд от дороги. – Но мне они безразличны.

– Вот видишь: если бы ты дорожил мной, то в первую очередь думал бы о моих чувствах, а не о своих извращенных желаниях!

– Извращенных… – медленно протянул он и усмехнулся. – Нет, Вайпер, совершенно естественных. Это физиология, всего-навсего природа. Хотя, черт, ты права! Хотеть смертную! Верх извращения!

– Я не позволю тебе прикоснуться ко мне, – тихо пообещала я.

– Сомневаюсь в этом, – вновь усмехнулся Грейсон.

– Я никогда не буду спать с тобой добровольно… Никогда! Тебе придется только… Только насиловать меня…

– Как пожелаешь.

– Боже, нет! Я желаю лишь одного! Чтобы ты оставил меня в покое! Или убил…

– Убью, но перед этим ты должна заплатить за то, что сделала со мной. И ты заплатишь.

Как ловко он поставил мне в вину его же безумие! Значит, по его мнению, я была виновата в том, что, вопреки своему желанию, заставила его хотеть насиловать меня!

– Ненавижу тебя! – с горечью прошептала я.

– Я тоже себя ненавижу, и сам не знаю, зачем все это делаю, но знаю одно: я возьму от тебя все, что хочу. – Грейсон взглянул на меня: на его губах играла насмешливая улыбка. – Испугалась? Я так долго мечтал об этом, что хочу как можно скорее приблизить нашу первую, но совершенно не последнюю ночь.

– Нет! Пожалуйста, не нужно! Я не хочу… Ну за что, Брэндон?! – Я вновь заплакала от мысли, что он изнасилует меня прямо в самолете.