Заветное желание

Внезапно дверь резко распахнулась и в кабинет вбежала Зиночка. Вид у нее был несколько странный – дрожащие колени, расширенные от страха глаза. Следом за ней ворвался какой-то крепкий светловолосый парень, неразборчиво выкрикивая:

– Помогите ей! Спасите ее! Я не хотел, я случайно, слышите, это получилось случайно! Я не стал дожидаться милиции и скорой, сам привез ее в больницу. Я не хочу без нее жить!

– Объясните, пожалуйста, толком, что произошло, – недовольно перебил врач.

Вместо него ответила Зина:

– Привезли пациентку после аварии, травмирована брюшная полость, видимо, большая кровопотеря. Бегите к ней скорее, умоляю вас!

– Подождите, – хирург предупреждающим движением остановил медсестру. – Прекратите панику. Идите-ка лучше наложите повязку, чем так причитать, – он медленно сжал виски, размял затекшие от усталости пальцы. – А вы, молодой человек, подойдите ближе, – обратился врач к посетителю после выхода ассистентки. – Вот, держите, – сказал, протянув небольшую бумажку с крупно написанными цифрами.

– Что это? – спросил взволнованный юноша.

– Сумма, которую вы должны немедленно принести, – объяснил равнодушно. – Сами понимаете, бесплатных операций в наше время просто не существует.

Парень на мгновение оробел, а затем опять начал приговаривать:

– Я принесу! Все принесу, только спасите ее!

– Хорошо, хорошо, идите уже, – врач почти силой вытолкал его за дверь.

Кроме гулких шагов, из коридора еще некоторое время доносилось:

– Я очень любил ее! А позавчера обидел, сам не знаю за что. После учебы, по вечерам, подрабатываю таксистом, и сегодня от неожиданности потерял управление, когда увидел свою любимую, такую красивую, но отчего-то нахмуренную, на переходе. О, если бы она выжила! Я бы отдал за нее жизнь!

И зачем Зина выслушивает восклицания этого перепуганного мальчишки? Для него, врача с многолетним стажем, подобные истерики в больнице давно уже стали привычными. Они лишь негативно повлияют на Зинино и без того шаткое, а ведь такое необходимое для медика хладнокровие.

Хирург не торопился осматривать пациентку. Ничего страшного за полчаса не случится. Зинуля как всегда преувеличивает. А вот когда горе-водитель принесет деньги – тогда другое дело. Аркадий представил, как он зайдет в супермаркет, а затем и в цветочный магазин: «Нужно купить Катюшке какую-нибудь красивую безделушку вроде серебряных сережек или колечка. А также свежих сладостей – она же у меня такая любительница всевозможных тортов и пирожных! И еще огромный букет тюльпанов. Моя дорогая крошка должна развеселиться и забыть обо всех своих неурядицах. Я просто не могу видеть ее расстроенной. Разве родительская любовь и внимание – не лучшие лекарства даже для разбитых сердец? На все это опять же нужны средства – следовательно, это неплохо, что намечается сверхплановая операция».

Наконец снова прозвучал жалобный звон порывисто открытой двери и на столе зашелестела стопка новеньких купюр.

– Это все что есть, смилуйтесь, – уже не кричал, а еле слышно шептал отчаявшийся парень.

Врач предусмотрительно пересчитал деньги и только тогда, не особенно спеша, направился в приемный покой. Юноша нервно бежал впереди. «Держись, держись, любимая!» – постоянно повторял он, крепко сжимая кулаки.

Хирург переступил порог палаты, бросил взгляд на каталку. В этот миг рука девушки безвольно повисла в воздухе. Аркадий подошел ближе – вдруг на ее груди что-то блеснуло разноцветным сиянием. Капелька! Это была бриллиантовая капелька. У врача перехватило дыхание, он с ужасом убирал запутанные волосы со знакомого лица, схватил за руку, чтобы проверить пульс. Пульса не было. Катя не дышала. За долю секунды в голове промелькнуло все: и долгая беззаботная семейная жизнь, и счастливые дни, проведенные вместе с дочерью, и те грязные деньги, которые он чуть ли не ежедневно приносил из больницы, чтобы она росла в достатке. И еще предостережения жены. Вдруг представилось окаменевшее от ужаса лицо Тамилы. Он бессознательно взглянул на медсестру, на Ростислава (перед ним был Катин парень), который еще не понимал, что время, необходимое для спасения, утрачено. Потом сделал несколько шагов назад, неуклюже ухватился за дверной косяк, чтобы не упасть. Аркадий больше ничего не видел вокруг себя и не слышал, кроме тяжелых ударов собственного сердца.

Заветное желание

По мотивам притчи

Осеннее солнце было ласковым и теплым. Сверкающие лучи местами пронизывали небо и щедро разливали золото по школьному двору. Пестрая гурьба отозвалась на звонок шумом и смехом, быстро заполнив широкие аллеи, будто и не замечая столпившихся на обочинах старых каштанов и рябин – молчаливых свидетелей их безудержного веселья.

Слепящий свет на мгновение ворвался в окна учительской и снова погас в холодной синеве. Марина Петровна спешно закрыла окно.

«Опять шумят. В висках пульсирует боль. И лекарства больше не помогают. Уже около пяти, а я еще должна оставаться с группой продленного дня. Должна, потому что так хочется, чтобы у моей Снежанки было по-настоящему счастливое детство. Как хорошо, что я работаю в элитной гимназии и каждый день вижу, как мой крошечный ангелочек, улыбаясь, заходит в просторный класс, залитый утренним сиянием. Ее глаза – карие, блестящие, выразительные, точь-в-точь как у меня! Хотя нет, у меня сейчас угасший взгляд», – с горечью подумала Марина, заглянув в зеркало. Густыми оставались светлые волосы – тугие завитки упорно пытаются высвободиться из-под широкой заколки. Хотя фигура была все еще стройной, но лица почему-то коснулся какой-то сероватый цвет. И даже косметика не в силах его изменить.

«Нужно немедленно забыть об усталости. Что такое усталость по сравнению с благополучием нашей доченьки? Мы с мужем действительно хорошие родители, с гордостью могу осознать это. Наша малышка получает пускай дорогое, но качественное образование в гимназии, не уступает своим ровесникам ни в вещах, ни в одежде. А достигается это ой как непросто, ведь все ее одноклассники – дети из состоятельных семей».

Молодая женщина наполнила чашку ароматным кофе, присела в мягкое кресло, взглянула на часы.

«Десять минут до конца перемены. Еще есть немного времени. Почему-то вспомнилось далекое детство. Густой запах парного молока, золотистая корочка хлеба. Потом гладкое покрывало деревенского озера, замершее в обрамлении диких зарослей бузины, черемухи, белоголовника. Мы безжалостно срывали весенние соцветия и с веселым визгом бросали их в воду, но небесная лазурь в круглом зеркале оставалась нетронутой, только легкая волна время от времени покачивала цветок.

Бабушка с глиняным кувшином стоит на пороге и смотрит, слегка прищуривая свои выцветшие светло-голубые глаза, как я бегу ей навстречу. В растрепанных косичках запутались белые лепестки, из кармана коротенького платьица сыплются горсти синих ягод и утопают в дорожной пыли. Нет, теперь уже не вспомню их названия.

Вот мозолистая бабушкина ладонь ласково касается моей головки, вытирает испачканные щечки. Как это было давно! Наступило другое время, время новых развлечений и новых потребностей, стало намного труднее подарить ребенку радость».

Резкая мелодия мобильного прервала тишину, отвлекая Марину от сладких воспоминаний. На экране замигала надпись «Олег» – звонит муж. «И что ему могло понадобиться в такое время? Он же сейчас должен быть в офисе, составлять срочные контракты для шефа».

– Да, дорогой, – голос звучит устало, почти безразлично.

– Мариночка, я сегодня не смогу заплатить Снежаниному репетитору по музыке, договорись с ним, чтобы возобновил занятия чуть позже, – взволнованно звучит из динамика.

– Что значит «не смогу»? – неудовольствие в голосе возрастает.

– Меня лишили премии из-за ошибки в договоре. Понимаешь, директор еще с утра был явно не в настроении. Но ты не расстраивайся, ведь скоро же будет зарплата.

Жена помрачнела, на лице мелькнуло сильное раздражение.

– Я, женщина, работаю с утра до ночи, а ты обычный документ нормально составить не в состоянии! Это же твоя профессия! Снежанке через месяц нужно ехать на конкурс, а ты так спокойно говоришь, что она останется без репетитора! А еще начинаешь разговоры о втором ребенке. Ты вот одного обеспечить не можешь! Да что уж теперь поделаешь, – прибавила тише, с грустью. – Все ясно, до встречи дома. – И не слушая сбивчивых оправданий мужа, Марина повесила трубку.

«Эх, Олег, Олег. Твои звонки давно уже не вызывают у меня усиленного сердцебиения. А когда-то, в беззаботные студенческие времена, я сломя голову выбегала посреди лекции, не обращая внимания на возмущения профессора, лишь увидев тебя через окно. Ты ждал меня возле университета: высокий, улыбающийся, невероятно красивый, словно герой любимого романа. Я так любила роскошные охапки благоухающих роз. Их аромат был пьянящим, а твои объятия легкими и нежными, словно теплые прикосновения бабьего лета. Мы шли по узкому тротуару, а солнце прорывалось сквозь густые березовые ветви как будто для того, чтобы тоже заглянуть в мои влюбленные, хмельные от счастья глаза».

Звонок. Детские голоса раздаются уже где-то совсем рядом, в коридоре. «Пойду воспитывать детей, ведь это, в конце концов, не только работа, но и благородное дело. И сейчас среди них я увижу свою милую крошку. Вот только чем их занять? Затевать какие-то игры уже просто нет сил. Точно! Пускай пишут сочинение. Тема? “Заветное желание”. Эта идея должна понравиться детям».

Учительница легким движением поправила прическу и быстро открыла дверь кабинета.

Вечером стал накрапывать дождик. Порывистый ветер насмешливо раскачивал рябины, срывал спелые каштаны и беспорядочно разбрасывал их по мокрой траве.

Снежанка бежала по тротуару, то и дело обгоняя маму, размахивая своим разноцветным зонтиком и щебеча, будто потерявшаяся в ветвях ласточка, которая почему-то не спешит в теплые края.

Девочка первой оказалась в прихожей, и пока Марина снимала свой насквозь промокший плащ, ее звонкий голосок уже слышался из зала, где она настойчиво пыталась отвлечь папу от кружки пива и очередного футбольного матча. На огромном экране происходило что-то особенно интересное, потому что Олег на все дочкины вопросы ответил громким: «Гол! Супер! Ну-ну, давайте, покажите им, как нужно играть!»

– Снежана, – позвала мать из кухни, – оставь папу в покое! Иди-ка переодевайся и садись ужинать скорее!

«Ох, как же нелегко унять ребенка, да еще после такого изнурительного рабочего дня!» – подумала она.

Дочка, отчаявшись в конце концов привлечь папино внимание, прислушалась к ее призывам, и Марина, поужинав на скорую руку, села проверять тетради. Напрасный труд, но ведь дети завтра будут требовать оценки за свои произведения. Крупные буквы, написанные неуверенной детской рукой, мерцали перед глазами, становились почти неразличимыми в ярком электрическом свете. Страница за страницей, тетрадь за тетрадью…

Вдруг тонкие Маринины брови неожиданно взлетели вверх, выражение лица стало удивленным и отчасти растерянным.

– Олежка! Олег! – громко позвала она.

Но не так-то просто было завладеть вниманием мужа. Когда наконец он вошел в комнату, Марина попросила его плотно закрыть дверь, чтобы разговор не услышала дочка, которая в соседней комнате листала свои электронные учебники на новеньком ноутбуке.

– Послушай, пожалуйста, одно сочинение, я тебя очень прошу, – сказала жена, открывая тоненькую тетрадь с веселым Микки-Маусом на обложке.

«Мое заветное желание – стать новым плазменным телевизором. Только представьте: папочка каждый вечер будет внимательно слушать мои школьные новости и восхищаться моими успехами. О, он никогда не будет меня перебивать, и тогда сколько всего я успею ему рассказать! Я ведь сегодня быстрее всех бегала на физкультуре и единственная в классе правильно решила сложную, ну просто очень сложную задачу по математике.