Дальние страны

Ой дид-ладом выпустим, выпустим.
– А мы коней в плен возьмем, в плен возьмём,
Ой дид-ладом в плен возьмем, в плен возьмём.
– А мы коней выкупим, выкупим,
Ой дид-ладом выкупим, выкупим.
– А чем же вам выкупить, выкупить,
Ой дид-ладом выкупить, выкупить.
– А мы дадим девицу, девицу…

«Девицу» хозяева просяного поля объявляют «дурочкой, дурочкой», но обратная, то есть встречная сторона обещает её «вылечить, вылечить»… Вот так две шеренги ребят держатся за руки, поют, движутся навстречу друг другу. Мы, девочки, по очереди в качестве выкупа, то есть «дурочек», переходим из одной шеренги в другую. Действие происходит на детской площадке, в соседней деревне Федосьевке, куда нас с Надей отправили, напутствуя словами «там вас хоть покормят», и привёз колхозный шофёр дядя Стёпа. Первую ночь накануне заезда мы с Надей спали в доме одной из наших воспитательниц, спали на полу, и я никак не могла унять урчания в желудке. На следующий день мы уже в помещении школы, классная комната и есть наша детская площадка, тут спим на полу все вместе, едим и играем. Иногда кто-нибудь из нас получает из дома гостинец, скудный гостинец – времена голодные. Однажды мне передали бутылку мёда. Зачем-то я на спор выпила всё, и потом прошла ночь в приступах рвоты. А ещё раз проснулась в луже: описалась. Что ели – не помню. Главное, мы что-то ели.

За пару дней до окончания смены приезжает дядя Стёпа и говорит: «Велено привезти девочку домой», – показывает на меня. Надя:

– Я одна не останусь, поедем вместе!

Едем вместе, и приезжаем в Надаровку. Надя идёт к себе, а я к себе, к помещению школы. Но помещение школы закрыто на замок. Стучу в дверь, стучу в окно – никаких признаков маминого присутствия. Удалось-таки открыть окно и влезть внутрь. Походила по пустой квартире… Голодно, а дома шаром покати. Заглянула под кровать: а там три (три!) пол-литровые банки с вареньем из голубики. «Если я столовой ложкой немножко зачерпну – будет не замечено…» Опомнилась, когда осталось в банке наполовину. Тогда открыла вторую банку с той же идеей… Опомнилась – половина. Взялась за третью – та же история, половина. Задвинула все три наполовину пустые банки под кровать и вылезла в окно погулять. Гуляла в лесу за школьной оградой до вечера, до сумерек. Прихожу домой, вижу мамино сердитое лицо, оказывается, дядя Стёпа ошибся, перепутал, чья мама просила девочку домой: то была тётя Паша, то есть Надина мама, а не моя, моя меня не ждала, моей меня кормить нечем. И обнаружена пропажа варенья, приготовленного на зиму. …Била меня мама палкой, да так, что я слегла на неделю. Помню эту палку – сучковатая, шероховатая, полуметровая. Ещё вспоминается почему-то покрытой березовой корой – хоть я не помню, чтоб на Дальнем Востоке водились берёзы.