Сиреневый бульвар

– Я лишу тебя всего!

Он снова кивнул:

– Ковылю привет! Поцелуй его взасос от меня.

– Причём здесь Ковыль? – удивлённо спросила Наталья.

– Только он грозится лишить меня всего. Думает, через тебя это ему удастся. Посмотрим.

Наталья спустилась вниз. Из своей комнаты вышла Катя – проводить. Они с Михаилом остановились на высоком каменном крыльце и смотрели вслед уходящей женщине.

7

Соня ходила по квартире, у нее так и чесались руки. Она уже присмотрела острый нож и представляла, как полетят перья из распоротых подушек. Дипломы, грамоты, висящие на стенах, изрезать в тонкую лапшу. Она взяла в руки бубен Тихона и представила, как под нажимом ножа треснет кожа. Плюхнулась на новый диван Яна, который еще пах магазином. В который раз она проводила по обивке дивана, ласково спрашивая, что же у него там внутри. «Какую бы я здесь навела красоту», – замирала она с улыбкой на лице, представляя лица хозяев, увидевших всю эту картину. Она зажала ладошки между коленями, уговаривая себя: «Подожди, успокойся, ещё не время… Эти мальчики ещё тебе пригодятся, особенно Ян».

Ян и Тихон – два родные брата, но разные, как небо и земля, как черное и белое. Тихон спокойный и уравновешенный, правильный до зубовного скрежета. Боится маму и папу. Соня не раз слышала, как он говорил: «Ян, что скажут родители?!». Ян отмахивался, а Тихон продолжал: «И как обычно, за твои поступки буду отвечать я!». Тихон округлял глаза: «А что я такого делаю?». «Ты неправильно себя ведёшь!».» «Да? А как правильно?» – удивлялся Ян. Соня едва сдерживала улыбку, слушая их перебранки.

Ян в тот же вечер насмешливо и галантно пригласил Соню в свою кровать. Соня отказала, но Ян попытки не оставлял. Соня давно ушла бы, но на улице было ещё холодно. Стены давили и не давали дышать полной грудью. Хотелось на волю, в какой-нибудь лесок. Найти таких же, как она, любителей свободной жизни, у которых нет обязательств, привязанности к дому, страха. Соня зашла на кухню. Мойка была забита посудой, но это ее не смутило. Он вытащила из ящика маленький острый ножичек и вышла из квартиры.

8

У Тихона во второй смене уроков не было, и он отправился в церковь. Он занимался пирографией, и два года назад ему захотелось выжечь на доске божественный лик. В доме икон не было, и он пошёл в храм, чтобы посмотреть на образа. В детстве он ходил в церковь с бабушкой, но с другой, мамой отца, благодаря ей знал молитвы и каноны церковной службы. У бабушки в доме были только церковные книги, она пела и прислуживала в храме.

Тихон попал на службу. В церкви пахло свечами и ладаном. Людей было много, все крестились, и он тоже перекрестился. Певчие пели молитвы, и Тихон негромко присоединился. Он даже не ожидал, что в памяти все сохранилось. Бабушки не стало, когда ему было 12, в семье учёных в церковь не ходили, и у него с возрастом отпала охота ходить в храм. Но сейчас, подпевая молитву, ему казалось, что с души падают камни неудач, невезения в отношениях с девушками, размолвки с родителями, обиды непонятно на что и на кого, и по мере облегчения, он поднимается к куполу.

Служба окончилась, а он всё стоял, вдыхая аромат ладана и свечей. Тогда, два года назад, к нему подошёл батюшка, и они заговорили одновременно. Батюшка предложил ему петь в церкви, расспрашивал, откуда он знает молитвы. Тихон ответил на все вопросы.

И вот два года Тихон поет и каждый раз будто возносится к куполу. Исповедовался он часто, и каждый раз в одних и тех же грехах: он ревнует родителей к младшему брату, порой злится на своих учеников. Дал слово больше не влюбляться, но не получается – и каждый раз на исповеди он повторялся.

Сегодня он вошел в храм, купил свечи, поставил своим любимым святым. Поднялся по лестнице на клирос к певчим. Служба началась, но сегодня мыслями на земле его держала Соня. Девушка с ангелом на плече, кто она, откуда и почему не уходит? Если некуда идти, нужно соблюдать правила города, а она не хочет этого делать, значит, скрывается от чего-то или кого-то. Симпатичная, загадочная. Тихон всё думал о ней.

Оставшись наедине, начав тихую беседу на кухне за чаем, Тихону казалось, вот так сиди и разговаривай ни о чём – о погоде, о местных новостях, но через пять минут в кухню врывался Ян, как заводная игрушка, громкая, бесконтрольная, полная сюрпризов.

Он пел о духовном, а мысли были о земном. Вспоминалось детство. Родители познакомились за студенческой партой. На третьем курсе мама забеременела, академ брать не стала. На учёбу ходила с животом, а после родов принялась с новым усердием учиться. Тихона воспитывала бабушка. С детства он только и слышал: «Не плачь, мама с папой занимаются. Не шуми, мама с папой отдыхают. Нет, нельзя приятелей в гости, мама с папой пишут кандидатскую. Ты почему получил тройку? Мама с папой никогда не получали плохих оценок! Ты зачем пошел к родителям? У тебя вопрос? А ты не мог решить его сам?».

И Тихон жил по принципу «не шуметь, решать вопросы самостоятельно, товарищей не заводить и только радовать родителей».

Сестра бунтовала с первых дней, требуя к себе внимания. В 16 поступила в пединститут и переехала в общежитие. К этому моменту она уже трижды побывала замужем, но до сих пор без детей. Появляется в родных стенах в дни рождения и календарные праздники.

Ян родился, когда все кандидатские были написаны и докторские защищены. Толстому черноглазому карапузу досталась вся нерастраченная родительская любовь. Ему позволялось всё – рисовать на обоях, бить в детский барабан в 11 ночи, пачкать новый костюмчик и хулиганить. Родители ничего за пеленой любви не замечали. Тихону доставалось из-за Яна. Ян сбил коленку – не уследил за ребенком, ты же старший. Принёс Ян тройку – не объяснил ребенку, ты же это проходил.

Тихон тоже хотел уйти из дома первым рейсом, но родители не позволили: старший брат должен помогать младшему!

Мама, ероша тёмные волосы Яна, напевала:

– Ой, мама, люблю цыгана!..

Когда Ян был в девятом классе, Тихон убедился, что этот парень – нехороший человек. Он пришел к Тихону и слёзно просил денег – проигрался в карты.

– Ян, откуда у меня деньги? Я простой учитель!

– Братик, пожалуйста, выручи, – плакал Ян.

– Скажи родителям, они тебя поймут.

– Не могу расстроить их.

Отец в то время лежал в больнице, что-то с сердцем. Тихон вздохнул и взял кредит. Но как выяснилось, взятые деньги Ян прогулял с друзьями, ещё и похвалялся, как развёл Тихона. Кредит Тихон выплатил, родителям ничего не сказал.

9

Соня вошла в ворота рынка. Люди переходили от прилавка к прилавку, присматривались к товарам, сравнивали цены. Соня увидела очередь у колбасной лавки, пристроилась и внимательно изучала товар. Тётка с крашеными в цвет соломы волосами тыкала наманикюренным пальчиком в сыры и колбасы, в другой руке держала три пакета. Соня подошла и как бы невзначай уткнулась в них. Тётка обернулась:

– Чего толкаешься?

– Простите, мне не видно товар.

– Очередь подойдёт, посмотришь.

Соня отошла. Тётка стала складывать покупки, пакеты разъехались и продукты посыпались на землю. Тётка, охая, кинулась собирать, ей стали помогать люди, и Соня подбежала.

– Вот, у меня есть кулёчек, давайте я вам помогу.

Женщину участливо успокаивали, складывали свертки и пакеты в один большой.

– Вы так много накупили и без помощника. Я вам помогу, – вызвалась Соня.

Усадив тётку в такси, Соня радостно махала ей вслед. Под курткой лежала колбаса, сыр, пачка печенья. «И тёте еще на курточку потратиться придётся, – мысленно улыбалась Соня. – Разрез сзади уже не зашить».

Передумав бродить по рынку дальше, Соня пошагала на Сиреневый бульвар. Здесь не пошалишь, кругом камеры и полиция прохаживается. Лавочки, крытые беседки, фонтан, скульптуры и танцпол.

Для танцпола был еще не сезон, его торжественно открывали каждый год первого мая для тех, кому за 50. Или за 40? В общем, по Сониным меркам, для старикашек.

А вот когда танцпол откроется, повеселиться можно будет от души – изрезать одежду, измазать, а если повезет, и кошелёчек стащить.

Соня вспомнила мелькнувшее перед ней на рынке лицо. Она выдохнула, когда женщина не обратила на нее внимания. Это была ее мать. Заметь она Соню, начались бы причитания: «Сонечка, пойдем домой! Как отощала! Как же я буду без тебя?»

И Соня сдалась бы, пошла домой. А там мама засунула бы её в ванную, тёрла мягкой губкой, кормила сытным обедом. Гладила по голове, бесконечно называя ее «моя девочка».

Впрочем, через два дня Сони уже бы и след простыл. Дома на нее давили стены, неудобно было спать в мягкой постели и жить по чьим-то правилам. Свобода, Соне нужна была свобода. Свобода в действиях, поступках, передвижении. Все эти общепринятые условности ее душили.

На бульваре она уселась на лавочке, разглядывая прохожих людей. Развернула сыр, распаковала печенье. «Люди такие смешные, – жуя, смеялась про себя Соня. – Создают себе проблемы. Вечно им нечего есть, нечего надеть и негде жить». А вот она все эти проблемы решала одним махом. Продуктов полные рынки, магазины, супермаркеты. Одежды – завались, а жить – земля и небо. Живи – не хочу!

10

Михал Михалыч сидел за столом, смотрел на зудящий телефон. Бывшая жена. Нехотя он взял трубку и лениво произнес:

– Слушаю!