Юсупов. Последний из рода

Аудитория пополнилась шушуканьем и смешками.

– В эпоху фотошопа мы и не такое можем увидеть. Посмотрите на эту кривую.

На экране высветилась линия, которая после отметки «1990» как ракета взмывала вверх.

– С девяностого года число фотографий с запечатленными на ними летающими тарелками увеличилось в космическое число раз, – сказал парень. – А все потому, что в этом году вышла первая версия фотошопа.

Слушатели снова захохотали.

– Еще на первом курсе университета нам говорили, что интернет не дорос до той скорости, с которой люди способны передавать друг другу новости, выходя из одного помещения. А знаете почему?

Четыре десятка глаз заморгали, но ответа не поступило.

– Потому что первое впечатление рвется наружу быстрее, чем мозг успевает его переработать. Или то, что мы называем, осмыслить, проанализировать. Так и растет снежный ком слухов как в старом советском фильме.

На экране появился отрывок черно-белого кино, где две подружки стирали белье на берегу реки. Они обсуждали симпатию к местному красавцу. По мосту над ними шагала еще одна героиня. Она-то и разнесла вскользь услышанный разговор по всей деревне. А потом с другой стороны моста закричала девушка из соседнего селения:

– Вы слышали? Катерина-то от Семена ребеночка ждет!

В аудитории засмеялись громче. Слушатели развалились на стульях и не отвлекались на смартфоны.

– Только что вы увидели, как в наше время лживый пост разлетается в соцсетях именно по причине того, что пользователи даже не удосуживаются перепроверить его подлинность.

Парень щелкнул пультиком. На экране появилось лицо с очень известной картины эпохи средневековья.

– Никого не напоминает? – спросил парень. – А так?

Рядом с лицом с картины поместили фото президента. Сходство поразительное.

– А что вы скажете об этом?

Теперь с коллажа смотрело женское лицо. То есть женщин две, а лицо – как под копирку. Слева – всемирно известная актриса Скарлетт Йохнасон, справа…

– Надежда Крупская, если кто не узнал. Сейчас вы задаетесь вопросом, к чему ты, Артем, вообще все это показываешь? Таких мемов по теме двойников из прошлого мы и сами пересмотрели уже на сто раз. Эдди Мерфи и этот усатый парень в шляпе, Хью Гранд и Оскар Уайльд, Сильвестр Сталлоне и папа Григорий Девятый.

Я же хочу обратить внимание не на сходство, а на то, какой они имеют эффект на пользователей интернета, которые даже на миг не включат мозги. Они быстро разошлют эти и подобные им мемы с подписями вроде «нас всех клонируют» или «все именитые люди – вампиры». Ваааа!

Тучный парень в конце зала громко гоготнул, чем вызвал волну насмешек.

– Нейросети умеют писать картины и тексты с учетом стиля конкретного художника или автора. Могут подделать даже автограф Шекспира. Я же усовершенствовал программу определения подлинных изображений – даже средчи самых удачных подделок. Прошу.

Дальше Артем показал несколько примеров, когда самые обычные на вид фото и акварельные работы оказались отфотошопленными или сгенерированными с помощью искусственного интеллекта.

– Дальше в планах затестировать программу в работе с видеоконтентом, чтобы выявлять умышленный подлог за счет монтажа, наложения голоса, кадрирования. Первые результаты будут готовы уже в начале следующего года. У меня все. Спасибо за внимание и тому парню с дальней парты за неповторимый смех.

Хлоп! Хлоп!

Зазвучали аплодисменты, которых хватило бы на всех выступающих. В дверях появились студенты в желтых футболках и жестами пригласили гостей пройти на фуршет. Скука вмиг улетучилась, и уже через полминуты Софья уплетала рулетики из бекона с сырно-чесночной начинкой. Следом – порция брускет с красной рыбой и авокадо. Потом шесть видов канапе. Короче, через десять минут цербер в животе оказался раздавлен, а во рту образовался целый букет вкусов и ароматов: виноград, рыба, ананас, курица в специях, какие-то водоросли, шоколад и два вида сока – вишневый и яблочный.

К Егору подошел участник конференции и что-то заговорил на айтишном. Егор кивнул и сказал, что во втором отделении докладов будут эти темы.

– Втором отделении?! – спросила Софья, не успев проглотить капкейк из кабачков и бекона.

– Ну да, – кивнул тот. – Конференция будет до вечера, так что…

– Я этого не вынесу.

Софья заглотила еще пару брускет и потянулась за яблоком. В ту же вазу с фруктами уже запустил пальцы последний спикер с докладом про фейки. Как бишь его? Артем, кажется.

– Хорошее выступление, – сказала Софья, наспех заглатывая яблоко.

Казалось, кусочек встал поперек пищевода, и если его не протолкнуть, Софья вот-вот задохнется. Она выпила полстакана сока. Кусок яблока послушно проследовал по траектории. Дышать стало легче.

– Фпафибо, – кивнул Артем и дожевал свою дольку. – Девушки на подобных конференциях – редкость.

– Да я друга пришла поддержать.

Артем покачал головой с видом – разве может быть иначе?

– Сколько изображений вы затестировали на подлинность вашей программой? – спросила Софья, подавляя желание залезть языком за щеку и вытащить застрявший кусочек ветчины.

– Уфмм…

Артем поднял глаза к потолку, продолжая жевать. В одной руке – недоеденная долька яблока, во второй – надкушенная тарталетка с креветками и руколой.

– Около двенадцати тысяч.

Софья округлила глаза и выпятила подбородок.

– Начинали с очевидных мемов, закончили фотографиями рубежа девятнадцатого-двадцатого веков, – пояснил парень.

– Ого. И как много из них – настоящих?

Артем повертел ладонью.

– Примерно сорок на шестьдесят.

– Сорок процентов оригиналов? – Софья не верила своим ушам.

– Угу. Официально фотография вошла в широкий оборот в тыща восемьсот триц девятом году. И почти сразу же научились ее подделывать. Сначала это делали за счет длинной выдержки. Для одного портретного снимка нужно было сидеть, не шевелясь, около пятнадцати минут. В противном случае эффект смазанного лица обеспечен. Вот вам и призраки на портретах того времени.

– То есть это случайности?

– Отчасти да, отчасти – нет. Кто знает, как развлекались наши предки?

Артем заглотил остатки тарталетки, покривился и поспешил запить соком.

– А среди поддельных фото конца девятнадцатого века были изображения известных людей? Скажем, ученых, художников или правящей элиты, – спросила Софья.