История и теория медиа

§ 5. Эволюция систем принуждения и коммуникативных форм их осуществления

Выше рассматривалась взаимосвязь политических режимов, экономических ресурсов и средств принуждения. Мы остановились на том, что, совершенствуя внешние и внутренние средства принуждения – армию и вооруженные силы, а также внутригосударственные средства поддержания порядка (полицию, например), – государство нуждалось все в больших ресурсах, что, в свою очередь, требовало от него увеличения усилий на то, чтобы совершенствовать экономику, производительность труда, торговлю и участие населения в этих процессах. Развивая государство, правитель сталкивался с тем, что ему приходилось чаще изымать людские ресурсы, которые в ином случае были бы направлены в войска, для обеспечения развития экономики, а она уже поставляла ресурсы для ведения вооруженных действий. В том числе необходимо было поддерживать достаточный уровень администрирования мобилизационной деятельности государства.

В ранних формах государственного устройства проблема изъятия ресурсов решалась игрой с нулевой суммой, то есть принудительным изъятием ресурсов у противника. Правитель мог разграбить земли другого правителя и на короткое время получить ресурсы. Однако увеличение масштабов войны и обеспечение международной стабильности требовали налаживания механизма перманентного пополнения ресурсов и казны, чего обычным изъятием уже было невозможно достичь. Разовое разграбление города не давало возможности в дальнейшем, в течение долгого времени, изымать у него ресурсы. Это постепенно вынуждало правителей предпочитать разграблению городов договорные отношения, результатом чего становились те или иные виды услуг, которые такие правители могли оказывать городам. Чаще всего это была военная защита или протекторат и обеспечение городов продовольствием, произведенным, как правило, за их пределами (сельскохозяйственные угодья в меньшей степени находились под контролем городов, но в большей – под контролем лендлордов).

Как все эти изменения воплощались в развитии систем коммуникаций? В первую очередь следует отметить, что необходимость договариваться и обеспечивать порядок на территориях, которые являлись поставщиками ресурсов для наращивания военной мощи, вынуждала правителей делать ставку на развитие инфраструктуры и усложнение администрирования. Это, в свою очередь, способствовало развитию светского образования, росту уровня грамотности и спроса на книги и печатные издания. Администрации все меньше нуждались в военном управлении «огнем и мечом» и все в большей степени делали ставку на учет, налогообложение, развитие постоянных институтов и процедур. Светское образование и, соответственно, книжная культура глубоко проникли в государственный аппарат, городские магистраты и другие учреждения. Книга постепенно становится неотъемлемой частью культуры образованных людей в эпоху Просвещения.[71 - См.: [Barbier, Bertho Lavenir, 2000].] Инфраструктурные усовершенствования территории государства производятся на заре эпохи Просвещения и продиктованы тем же стремлением развивать торговлю, обеспечивать перемещение благ и ресурсов (в том числе людских), объединять территории.

В XVII в., таким образом, рождаются государственные администрации дорожных сетей,[72 - См.: [Mattelart, 2011].] а затем, уже в период Французской революции, в этой логике развиваются системы телеграфной и иной связи. Как отмечает Флиши,[73 - См.: [Flichy, 2004].] успех оптического телеграфа Клода Шаппа во времена Исполнительной Директории и раннего консульства связан в первую очередь с тем, что молодая революционная республика переходит к новой системе централизованного управления, новому территориальному делению, единой системе мер и весов и т. д. В этом смысле телеграф выполнял функции объединения территорий (см. подробнее гл. 5).

Второе принципиальное изменение связано с тем, что отныне порядок на территориях, на которых обладал властью тот или иной правитель, поддерживался не только на основе методов прямого насилия и принуждения, когда излишки и ресурсы изымались силой, но и на основе конвенций, или договоренностей (в том числе неформальных), между правителем и его подданными. Это требовало поддержания методами массовой коммуникации той или иной формы легитимности власти на данной территории. Основой такой легитимности становилось национальное государство, то есть формирование на территории определенной единой культурной идентичности, общности, которая держалась не только и не столько на прямом принуждении, сколько на общем языке и ощущении принадлежности к этой культуре. Мы уже говорили о том, насколько важным для формирования такого государства было сначала распространение книг на национальных языках на его территории, а позднее формирование единого культурного пространства с помощью массовых коммуникаций (печатные СМИ, а в XX в. – телевидение). Таким образом, массовая коммуникация развивается в том числе как средство поддержания согласия на таких территориях. И именно с развитием национальных государств мы наблюдаем резкий рост периодической печати – газет и журналов.

Национальные государства по-другому легитимизируют военную службу. До их возникновения армии, как уже говорилось, состояли из наемников, что единственным способом поддержания связей между правителем и его войсками делало денежные средства и иные материальные ресурсы. С появлением национальных государств такая связь становится символической, а следовательно, опосредованной средствами коммуникации. Граждане исполняют воинскую повинность ради защиты коллективного блага и своей, принадлежащей им культуры и идентичности. Однако для того, чтобы осуществлять военную мобилизацию, государство должно быть готово применять аппарат легитимного насилия, а следовательно, объяснять населению цели мобилизации, необходимость борьбы с общим врагом (как вне страны, так и внутри нее). Вместе с тем необходимо идеологически поддерживать настроения внутри войск, которые уже мобилизованы и не должны терять боевой дух. Строго говоря, в этом смысле история военной пропаганды ведет свое начало от национальных армий, для солдат которых защита страны, ее территории или национальных интересов – это не просто (и не только) работа по найму, но и гражданский долг. Армии и государства постепенно выстраивают сложнейший механизм коммуникации с собственными войсками, с местным населением, а также с противоборствующими войсками, что требует постановки и решения отдельных задач, а также ресурсов в войсках. Помимо этого, общенациональная периодическая пресса, которая складывается в XVIII в., становится важным инструментом дипломатии «снаружи» и «внутри», посылая сигналы как другим правительствам, так и собственному населению о готовности вести войну. Таким образом, война навсегда (мы и в XX, и в XXI в. все чаще слышим термин «информационная война») приобретает свое коммуникативное измерение.

Обратим внимание на то, что, рассматривая роль коммуникации в формировании принудительной власти, мы отмечаем два противоположных взгляда. Первый предполагает, что массмедиа есть конструкт (в первую очередь – дискурсивный), при помощи которого государство намеренно формирует определенные общественные настроения, а через них стимулирует военную мобилизацию, поднимает боевой дух и, таким образом, добивается решения военных задач. В этой парадигме у медиа абсолютно сервисная функция. Второй взгляд предполагает, что массмедиа сами по себе формируют национальную культуру, национальную идентичность, осуществляют коммуникацию между правителем и подданными, что, в свою очередь, приводит к натуральному (естественному) формированию идентичности. В этой модели медиа выступают как естественный публичный механизм, необходимый для достижения диалога и связей между различными агентами в условиях контрактных отношений (даже если речь идет об общественном договоре).

Глава 3

Основные формы коммуникации и их развитие

§ 1. Основные формы коммуникации

Исторически основными способами коммуникации были:[74 - См.: [Breton, Prouk, 2002].]

• жест;

• речь;

• изображение;

• письменность;

• музыка.

Сразу оговоримся, что весьма специфический статус в этом перечне имеет музыка: не все теоретики включают ее в состав форм коммуникации. Дело в том, что музыка на протяжении истории постепенно утратила свой статус коммуникации (то есть передачи значений) и превратилась в эстетически воспринимаемый объект из сферы искусств. Лишь некоторые виды музыки сохранили свою коммуникативную функцию (различного рода гимны и другие ритуальные музыкальные произведения), но большая часть музыки социального назначения стала чистым объектом эстетического наслаждения (мы слушаем музыку в основном потому, что эстетически воспринимаем ее – она нам просто нравится, а не потому, что она передает какую-то информацию). Человечество также предпринимало попытки при помощи свиста и различных музыкальных фраз – или отдельных звуков некоторых музыкальных инструментов – кодировать те или иные смыслы, однако нам до сих пор мало известно о сонорных или музыкальных системах значений, подобных языку.

В вышеприведенном перечне способы коммуникации представлены в порядке их появления в историческом развитии. После письменности новые формы коммуникации фактически перестают возникать, и дальнейшее совершенствование коммуникативной эффективности происходит через развитие носителей коммуникации, способностей сохранять те или иные формы коммуникации и т. д.

Наиболее старой формой является жест, который появляется не менее 100 тыс. лет назад, то есть до периода, к которому относят возникновение речи. По крайней мере больше чем за 2 млн лет до н. э. люди изобрели и начали применять те или иные способы производства орудий труда, различных инструментов и развили кое-какие виды коллективной деятельности, которая была невозможна без социализации. Следовательно, социализация человека начинается задолго до появления речи как способа коммуникации. Социальные действия людей, таким образом, координировались при помощи самого раннего вида коммуникации – жестов. Древние люди пользовались жестом задолго до того, как научились разговаривать (то есть обрели физиологическую способность к устной речи). Жест, в некоторых случаях сопровождавшийся специфическими звуками, применялся на охоте, в коллективных действиях и, как правило, описывал ситуации «здесь и сейчас». Иначе говоря, жест был коммуникацией, наиболее близкой к коммуникации животных, которая конкретна и относится только к настоящему времени. Однако главным отличием жеста от коммуникации в животном мире была способность человека усваивать значения жестов в процессе социализации. Таким образом, жест является социально наследованным средством коммуникации, и он усваивался в процессе социального действия и существования в мире людей. Жесты стали первой формой коммуникации, которая использовалась людьми как конвенциональные знаки (грубо говоря, знаки, о значении которых люди условились между собой).

Речь возникает в доисторический период и является конвергентным видом коммуникации, так как заключает в себе не только собственно само сообщение (смысл сообщения), но и способы его произнесения (интонирование), сопровождается жестом (а иногда и иными движениями произносящего в пространстве). Речь – это всегда не только то, что произнесено, но и в значительной степени то, как и в каких условиях произнесено. Она является также «натуральным языком», так как при помощи речи производится наш мыслительный процесс – «про себя», – и он ничем не опосредован, в том числе письменной компетенцией, которая приобретается в результате специального освоения (изучения) грамоты. Речь мы познаем самостоятельно, в значительной степени на подсознательном уровне, в процессе собственной социализации в той или иной лингвистической среде, в детском возрасте. И с этих пор какой-то язык становится нашим родным языком. Речь, таким образом, индивидуальна и хранит отдельный язык в отличие от письменности, которая привязывается к звучанию транскрибируемых звуков речи. Следовательно, речь первична, она дает основу письменности и является главным носителем языка. Кроме того, есть языки, которые существуют только в устном виде и не транскрибируются ни одним из известных видов письменности.

Изображение как вид коммуникации возникло 30–50 тыс. лет назад. Однако самые ранние из обнаруженных примитивных изображений геометрических фигур находятся в пещерах Бломбос в Южной Африке, и их возраст равен примерно 77 тыс. лет. Изображение – это первый вид коммуникации, предполагающий фиксацию значения, то есть способность создавать сообщения, потребление которых отделено во времени (а позднее и в пространстве) от их продуцирования. Визуальная форма коммуникации тем не менее является самой универсальной, так как задействует органы зрения. А следовательно, у визуальной коммуникации больше возможностей по передаче универсальных смыслов, не привязанных к языку. Это утверждение верно лишь отчасти. По крайней мере, культурологические теории опровергают этот тезис, настаивая на том, что восприятие изображений и способность к их интерпретации тесно привязаны к типу культуры, национальным особенностям и прочим культурным особенностям.[75 - См.: [Маклюэн, 2005].]

Наконец, четвертый вид коммуникации – это письменность. Первоначально письменность была абсолютно самостоятельной семиотикой, так как транскрибировала не речь, а реальный мир при помощи пиктограмм. Ранняя письменность (пиктографическая, самая ранняя, появление которой относят к VI тысячелетию до н. э.) фиксировала реальность подобно изображению и была, скорее, следствием развития изображения как вида коммуникации. Однако более совершенные виды письменности, которые транскрибировали язык (сначала морфемы, а позднее звуки в речи), стали носителями речи.

Представим эволюцию видов коммуникации, описанную на основе основных характеристик коммуникации: степень фиксации, доступность во времени и в пространстве (см. табл. 3.1).

Таблица 3.1

Характеристики исторически сложившихся видов коммуникации

Как видно из таблицы 3.1, и жест, и речь в их чистом виде (то есть не опосредованные аудио- или видеозаписью) предполагали низкую степень фиксации, и, как следствие, они передавали сообщения одновременно с их производством и в том же пространстве. Чтобы получить сообщение, продуцированное посредством речевой коммуникации, необходимо находиться в том же пространстве и в то же время, где и когда сообщение производится. То же самое можно сказать о жесте как о форме коммуникации.

Первые формы изображения (наскальные рисунки) обладали высокой степенью фиксации, следовательно, позволяли сохранять надолго те или иные сообщения, однако из-за того, что носителями таких изображений были стены гротов, пещер и скалы, то получать такие сообщения можно было только в тех же пространствах, где они были созданы. Однако фиксация позволяла обеспечить их временное дистанцирование от процесса их создания. Как писал Гарольд Иннис, в государствах, в которых носители были более «перманентными» (то есть менее подверженными быстрой порче), преобладала устная культура, они держались на иерархии и деспотизме.[76 - [Innis, 1977].] Письменность, которая изначально развивалась при помощи транспортабельных носителей, таких как глиняные таблички, гипсовые пластины, папирус, а позднее пергамент, позволяла полностью отделить процесс получения сообщений от их создания во времени и в пространстве. Государства, где преобладали такие носители письма, были более распределенными территориально, с преобладающей письменной культурой, демократическими традициями и централизованными.[77 - [Ibid.].]

§ 2. Биологические и социальные семиотики, их отличие

Для понимания континуума различных видов коммуникации и их развития мы воспользуемся подходом, предложенным лингвистическими науками, и обратимся к понятию «знаковая система», или «семиотика». По сути, любая деятельность, сопряженная с коммуникацией и обменом информацией, опосредована при помощи знаков. Эти знаки составляются в знаковые системы, или семиотики. Каждая из семиотик, по мнению российского лингвиста Н. Б. Мечковской, представляет собой «модель соответствующего фрагмента мира»,[78 - [Мечковская, 2009, с. 17].] то есть знаковые системы моделируют те или иные фрагменты мира в сознании индивидов.

Н. Б. Мечковская производит также соответствующую классификацию семиотических систем. Она выделяет три типа семиотических систем, знаки в которых производятся подсознательно или рефлекторно и не зависят от тех, кто их продуцирует: микрокоммуникация, макрокоммуникация и биокоммуникация. На микроуровне коммуникация структурирует все живые организмы на земле через запись информации в ДНК, что является само по себе знаковой системой. На макроуровне сама по себе организация человеческих сообществ имеет коммуникативную природу.[79 - См. подробнее: [Леви-Стросс, 2008].] Такую коммуникацию еще называют надсознательной. В этом случае речь идет о специфической природе обмена: обмене женщинами, материальными благами и т. д. Наконец, биокоммуникация – это семиотические системы передачи информации в мире животных.

Помимо этих трех семиотических систем, выделяются системы, сложившиеся в результате социального взаимодействия людей. К ним относятся следующие:[80 - [Мечковская, 2009, с. 21].]

• ритуально-мифологическая коммуникация, которая выражается в применении целых комплексов различных знаковых систем – музыкальной, визуальной, связанной с пластикой тела и др., для формирования и поддержания мифологических представлений о сверхъестественных силах;

• паралингвистические (основанные на жестах, мимике и т. д.) средства коммуникации, которые находятся на стыке поведенческой семиотики (подсознательной) и языка (системы социально разделяемых кодов);

• устная речь выросла над системой жестов как надстройка, первоначально при помощи отдельных нечленораздельных звуков сопровождавшая сигнальные телодвижения. Именно такая система коммуникации действовала в примитивном социуме, где люди научились создавать орудия труда, осуществлять коллективную деятельность, охотиться и т. д.;

• художественная коммуникация и языки искусств. Эти семиотические системы возникали и развивались как продолжение ритуально-мифологической коммуникации, используя рефлексии эстетики тех или иных ритуалов. Сюда относятся в первую очередь языки выразительных телодвижений человека (танец), музыка, языки художественного изображения (живопись, графика, архитектура и др.) и вербальное искусство (поэзия, проза, драма);

• коммуникация, для которой людям понадобились искусственные знаковые системы. Такие системы являются результатом конвенции, то есть о значении этих систем и элементов в них договорились индивиды в социуме. Сюда относятся различные системы письменности, знаки навигации, знаки дорожного движения и др.

Как видим, большая часть этих семиотических систем сформирована людьми и используется ими в процессе социального взаимодействия. Такие семиотики называют культурными или социальными. Не освоив эти системы в процессе социального взаимодействия, люди не сумеют воспользоваться ими. Грубо говоря, только ходя в школу или самостоятельно постигая грамоту через соответствующие упражнения, человек может овладеть письмом. Только находясь в определенной культурной среде, человек усваивает некоторые жесты и начинает, применяя их, продуцировать те или иные социальные значения, то есть смыслы.

Есть еще биологические семиотики, которые являются врожденными и в значительной степени применяются людьми на подсознательном уровне. Именно через биологические системы семиотик проходит граница между животным миром и социальным. Н. Б. Мечковская предлагает систему на основе перечисления пяти основных чувств – зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса (см. табл. 3.2).

Помимо противопоставления биологических семиотик культурным, внутри культурных используется разделение на семиотики естественные и искусственные. Естественные являются автоматическими и в значительной степени применяются на подсознательном уровне, даже если они приобретены нами в процессе социализации. Мы разговариваем друг с другом практически автоматически, не задумываясь заранее, как действовать в повседневной ситуации, и применяем те или иные системы ритуальной коммуникации тоже автоматически.

Таблица 3.2

Генезис семиотических систем

Источник: [Мечковская, 2009, с. 38].

Обратим внимание на то, что многие из представленных в таблице 3.2 семиотик не существуют в чистом виде, но смешиваются между собой. К примеру, одни паралингвистические семиотики являются культурными (положим, жесты, которые используют водители на дороге), а другие – биологическими, потому что присущи человеку от рождения (скажем, тоже жесты, но те из них, которые человек применяет рефлекторно, отдергивая руку от горячей батареи).

Биологические семиотики свойственны миру животных. Коммуникация у животных обусловлена набором рефлексов, которые используются в однозначных ситуациях – во время брачных игр, для обозначения своей территории и т. д. Принципиальные отличия такой коммуникации в том, что она инстинктивна: собака лает или рычит автоматически, она не учится рычать в процессе собственного взаимодействия с другими собаками на протяжении своей жизни. Кроме того, в коммуникации животных не всегда присутствует цель. Наконец, важно отметить, что животные, поскольку коммуникация между ними инстинктивна, не обладают способностями к интерпретации сообщений. Иначе говоря, у животных не возникает ситуаций, когда сообщение понимается реципиентом иначе, нежели этого хотел адресант. Рычание собаки, вызванное тем, что другая собака слишком близко приблизилась к ее кости, совершенно однозначно интерпретируется той, другой собакой. Вместе с тем необходимо понимать, что в сложно организованных животных сообществах, таких как стаи, племена, используются ранние формы социальной коммуникации, а именно элементы координации для выполнения совместных действий, обучение молодых особей и т. п.

Человеческая коммуникация отличается тем, что коммуникативные акты осуществляются сознательно, а их интерпретация не столь однозначна. Люди, даже если разделяют общий язык, на котором они общаются, могут ложно интерпретировать сообщения друг друга.

§ 3. Эволюция изображения

Первые обнаруженные образцы изображений как средств коммуникации по своей тематике, с одной стороны, представляли абстракцию (символы, различные знаки, своего рода протописьменность пиктографического типа), а с другой стороны, претендовали на реализм (на стенах гротов и пещер изображены, как известно, сцены охоты). Таким образом, как отметил французский историограф и историк языка Луи-Рене Нужье, эти изображения были элементами единой лексики древнего человека и преследовали достаточно прагматичную цель, диктуемую новым свойством новой коммуникации – сохраняемостью.[81 - См.: [Nougier, 1988].] Такие изображения были своего рода учебниками охоты, что позволяло обеспечивать одну из самых важных функций социальной коммуникации – передачу опыта из поколения в поколение.

Через ранние формы изображения смыкаются ритуальные функции (выполнение определенных обрядов через изображения; отсюда – табу на изображение человеческих лиц в ряде культур), эстетические функции, интерпретировавшие изображение как объект искусства, и функции носителя устной речи, на которые претендовали изображения на стенах пещер, очевидно представляя собой рассказы или сцены (то есть нарративы или действия).

Постепенно с развитием техник художественного отображения (в живописи), с одной стороны, и техник копирования (воспроизводство с клише, подготовленных гравером) – с другой, изображение как средство коммуникации начинает стремиться к реализму и максимальному жизнеподобию при отражении реальности (одновременно как часть ритуала оно порой сознательно прибегает к условности, примером чего может служить иконопись). Как эстетическое явление живопись на протяжении веков то стремится к жизнеподобию, то на новом витке обращается к условности, откликаясь на разного рода социальные и культурные запросы общества. Так реализм, расцвет которого приходится на вторую половину XIX в., способствует росту значения изображения как средства коммуникации (а не просто средства передачи эмоций художника). В дальнейшем функция передачи реальности в значительной степени наследовалась фотографией, которая становится важнейшим и новым носителем изображения. Важно также понимать, что появление фотографии как технологии со временем обогатило арсенал художников, однако и нарушило их монополию – отныне изобразительной коммуникацией (передачей реальности при помощи визуального) занимались не только они. Теперь обычные любители (особенно к концу XIX в., с появлением целлулоидной пленки и упрощением процесса проявки) могли воспроизводить реальность в том виде, в котором она представала перед глазами обывателя. Надо заметить, что после изобретения фотографии реализм в изобразительном искусстве перестает быть центральным устремлением художников, которые гораздо больше внимания начинают уделять игре света и цветов (импрессионизм) и более абстрактным формам.