Ожерелье Лараны

– Кто пострадал? А, эти… А что будет, Оль? – безразлично зевнула Анет не в силах прийти в себя после кошмара, и заработала изумленно-возмущенный взгляд подружки.

– Оля, ну подумай сама, – девушка собралась с мыслями и попыталась сформулировать ответ на вопрос, хотя голова была занята совсем другим. – Ночью приходят в отделение двое пьяных мужиков и заявляют, что их девушки побили. Сначала швырнули молнией, потом отправили в нокаут, ударом в солнечное сплетение, а после нагло сбежали. Как ты думаешь, куда их пошлют стражи порядка? Правильно. В лучшем случае домой, в худшем в вытрезвитель. Выкинь из головы эти глупости. Мы вчера ушли из гостей, пришли домой, и легли спать. По дороге никого не видели и ни с кем не разговаривали.

– Скажем так, ты меня почти убедила, – вздохнула Ольга. – Но мне бы с ними больше встречаться не хотелось. Даже когда протрезвеют, вряд ли они забудут, как ты их уделала.

– И я бы не хотела, – пожала плечами Анет. – Ты что, недельку без увеселительных мероприятий не проживешь? Проживешь, я думаю. А за это время все само собой рассосется.

– Хорошо, будем считать, что ты права, – успокоилась Оля, в общем-то, обычно не отличающаяся чрезмерной нервозностью. – А теперь давай, рассказывай мне, откуда у тебя взялись такие скрытые таланты?

– Оль, – жалобно запричитала Анет, стараясь залезть поглубже под одеяло. – Откуда же я знаю? Ты думаешь, я была в состоянии анализировать свои действия? Ты что, меня плохо знаешь? Да я там так испугалась, что со страху чуть…

– Знаю, знаю, что ты там со страху чуть не сделала, о великая гроза всех туалетов, но ты от темы-то не отвлекайся.

– А что не отвлекайся? Что я тебе могу рассказать? – вздохнула Анет. – На меня просто нашло какое-то помутнение, скорее всего, с перепугу. Потом руку неприятно закололо, будто бы свело, я ею дернула, тоже, по-моему, от нервов, ну и шарахнула в Макса молнией, перепугалась еще сильнее и уже кулаком уложила Сашу. Как я на это решилась, откуда у меня взялись силы и прочее, можешь не спрашивать, сама не знаю. Нашло что-то и все. Оль, давай я тебя лучше сон свой расскажу, а? Тот, который приятный, до призрака?

– Да что сон, – махнула рукой подруга. – Я-то, наивная, думала, может хоть сейчас что-нибудь разъяснится, и опять ничего. А тут еще эта плита, будь она неладна. И не спорь со мной, – сурово оборвала Ольга пытающуюся встать на свою защиту Анет. – Знаешь, как ты плиту зажигаешь? Не смей даже говорить ничего про авторозжиг. Я только сейчас поняла, как. На твоем пальчике вспыхивает маленький такой огонек и, естественно, про спички или свой любимый авторозжиг ты даже не вспоминаешь. И не пробуй мне доказать обратное. Мы сейчас пойдем завтракать, и ты будешь включать плиту до тех пор, пока осознанно ее не зажжешь так, как зажигаешь, когда об этом не думаешь.

– Оль, это, конечно, хорошо. Но ответь мне, зачем? Я же все равно не помню, откуда взялось это умение.

– Зря ты так говоришь. Сейчас ты уже знаешь о том, что с тобой произошло, гораздо больше, чем полгода или даже месяц назад. И если будешь прилагать усилия, то рано или поздно сможешь все вспомнить. А я уж постараюсь помочь тебе всеми силами, мне ведь тоже безумно интересно.

– Может, ты и права, – грустно улыбнулась Анет. – Но ты зря не хочешь послушать про мой сон. Он тоже, как мне кажется, имеет отношение к тому, что произошло со мной летом.

– Да? – удивилась Ольга. – Тогда давай, рассказывай. Просто я думала, тебе что-то отвлеченное снилось. Ну, мальчики, например, красивые.

– А куда же без них? – уже веселее усмехнулась девушка. – Снился очень даже красивый мальчик с фиолетовыми глазами. Что мордочка, что фигура – загляденье. Одна беда, мальчик был с конкретного похмелья и явно чувствовал себя не лучшим образом. Интересно, а когда он трезвый, одетый и умытый, он что – еще красивше? Мы мило пообщались, я его считала сном, он меня то ли призраком, то ли белой горячкой, и никто не испытывал никакого дискомфорта.

– А почему он решил, что ты призрак?

– Ну, потому что я висела там в воздухе, вся такая в одеяло замотанная, а сквозь меня стеночка каменная просвечивала. Кстати, парень этот меня узнал, а я его нет. Хотя чувствовала, что должна. Когда я его увидела, что-то такое кольнуло, но быстро исчезло. А вот глаза его мне знакомы буквально до боли, причем даже не потому, что снятся мне почти каждый день на протяжении полугода.

– Анет, – стала вдруг серьезной Ольга. – А почему ты считаешь, что этот сон имеет отношение к твоему прошлому? Может быть, тебе просто так приснился красивый парень, из-за того, что последнее время ты мучилась, пыталась вспомнить, кому принадлежат эти странные глаза из сна?

– Не знаю. Сдается мне, что имеет. Сон был, как бы это сказать, очень реальный что ли. Я ощущала качество постельного белья на кровати (и отметила про себя, что оно очень дорогое); шероховатость каменных стен, общее состояние парня (ну, что ему сейчас плохо); даже запах перегара чувствовала. Но не могу сказать с уверенностью. Я во сне ему обещала, что приду еще. Вот если получится, и сон повторится в другом антураже, тогда и будем думать на эту тему. А пока пойдем пить чай. Ладно, поверю тебе на слово и попытаюсь зажечь плиту без спичек.

Сказать – оно, конечно, всегда легче, чем сделать. Анет уже начала психовать и готова была придушить Ольгу за ее глупые идеи. Она чувствовала себя полной дурой, простояв битый час у плиты с оттопыренным пальцем. Самое главное, чаю с утра они так теще и не попили. Ждали, пока снизойдет вдохновение. Как будто нельзя просто нажать кнопочку или воспользоваться спичками, а опыты продолжить потом.

– Все, Оль, – устало заявила Анет. – Пробую последний раз. Если не получится, оставляем все опыты до следующего инцидента.

– Уговорила, – согласилась Ольга, которую саму уже утомило пыхтение подруги у плиты. Тем более, все-таки хотелось чего-нибудь съесть.

Анет ненадолго прикрыла глаза, чтобы расслабиться и сосредоточиться заново. Расслабиться получилось, а вот сосредоточиться не вышло – Ольга истерично заорала:

– Ура! Получилось! Я же тебе говорила!

Анет осторожно открыла глаза и увидела у себя на пальце весело пляшущий огонек.

– Ничего себе! – изумилась она, дернув рукой. – А что мне с ним дальше-то делать? Гасить-то как?

– Не знаю, – беспечно пожала плечами рыжая бестия. – Главное, эксперимент удался, и мы все-таки позавтракаем с чистой совестью.

Погасить огонек на пальце получилось гораздо быстрее, чем зажечь, и Анет весь завтрак развлекалась тем, что выпускала маленькие язычки пламени из разных пальцев или всей ладони. Упокоилась она только когда нечаянно подпалила мамину любимую скатерть. Ольга долго наблюдала за ней со смесью зависти и любопытства и вдруг ни с того ни с сего заявила:

– Слушай, Анет, я, кажется, придумала, как тебе помочь! Послушай меня внимательно и не перебивай. Я знаю, как ты относишься к разным гадалкам и предсказательницам, я к ним отношусь примерно так же. Но, честно сказать, если бы я не видела то, что ты сейчас делаешь, я бы тоже ни за что не поверила, что такое вообще возможно.

– Ты предлагаешь сходить к гадалке?

– Не к гадалке вообще, а к одной конкретной даме. Я с ней познакомилась на практике на втором курсе. У нас было задание сходить к какой-нибудь прорицательнице, и посмотреть, какими методами психологического воздействия она пользуется в работе. Это очень своеобразная женщина. Она меня сильно впечатлила. Не знаю, насколько она сможет нам помочь, но она поможет с большей вероятностью, чем все остальные. Есть в ней что-то такое, что нельзя объяснить простыми законами физики. Если хочешь, я позвоню и договорюсь о встрече. Заодно расскажешь про свои странные кошмары, с ними-то она точно тебе поможет.

– Давай, – после недолгого раздумья согласилась Анет, хоть подсознательно и чуяла, что Ольга опять втягивает ее в какую-то сомнительную авантюру. – Вот и хорошо, – обрадовалась подруга. – В конечном счете, что ты теряешь? В худшем случае деньги, потраченные на прием.

Зимний вечер на Арм-Дамаше – это всегда ветер и летящий огромными хлопьями снег, в этом году чаще всего с дождем. В городах на мостовых нанесенный за ночь снег таял под копытами лошадей и колесами экипажей, превращаясь в противную осеннюю грязь. За городом и то лишь недавно стали появляться первые небольшие сугробы. Едва-едва побелевшие поля были покрыты таким тонким слоем снега, что через него черными проплешинами проглядывала мерзлая земля. Сегодня, пожалуй, впервые за зиму начался настоящий снегопад. Белые хлопья валили с самого утра, и к вечеру метель усилилась.

Стикур сидел возле окна в Андеранском замке, и с отсутствующим видом разглядывал еле видный сквозь летящий снег двор. Напротив Стика в расслабленной позе, вытянув ноги на обитую кожей скамеечку, сидел Дерри. Светлые волосы спускались мокрыми прядями почти до плеч, мягкая домашняя рубашка расстегнулась на груди.

– Странно, я думал, ты будешь на меня злиться, – сказал Стикур, недовольно поглядывая на стол, где красовались приборы, но не было еды. Есть хотелось неимоверно, а слуги почему-то не спешили подавать.

– Какой смысл злиться? – пожал плечами Дерри, час назад освобожденный из темницы. – Я, как ты и хотел, подумал над своим недостойным поведением и понял, что ты абсолютно прав. Пьянками я свои проблемы не решу: ни духовные, ни иные.

– Значит, тебе надо было давным-давно устроить подобное заточение, чтоб ты одумался? – усмехнулся Стик. – Кстати, удивительно, что про тебя забыли люди Сарта. За эти полгода ни одного покушения. Тебе это не кажется странным?

– Пожалуй, нет, – Дерри задумался. – Скорее всего, это затишье перед бурей. Они провалили задание, не доставив Хакисе браслет, разгневали Сарта, и сейчас усиленно пытаются оправдаться. Я думаю, в эти месяцы и Адольфу, и Тарману было чем заняться, кроме меня.

– Например?

– Например, они вполне могли попытаться прибрать к рукам оставшийся без хозяйки замок Хакисы. Кстати, Дир с Калларионом не давали о себе знать? Они ведь тоже планировали добраться до владений чернокнижницы. Зря ты тогда не отпустил меня с ними, я более чем уверен, их интересы рано или поздно пересекутся с интересами Сарта.

– Вообще-то, Дир выходил на связь несколько дней назад. Поэтому я к тебе и приехал. А вовсе не затем, чтобы вразумлять или учить жизни. Ты уже давно не ребенок, должен сам соображать, как допустимо, и как недопустимо себя вести. Так вот, я повторюсь, Дир выходил на связь. В замок к Хакисе они не попали – это точно. Все это время наши маги искали возможность проникнуть туда, пробив дорогу между пластами реальности. После того как Анет уничтожила Хакису, замок опять провалился в Межмирье, но не так глубоко, как в прошлый раз. Тогда маги специально выкинули его за пределы арм-дамашской реальности. Сейчас же он находится вроде бы на Арм-Дамаше, а вроде бы и нет. Дирон с эльфом на подходе к замку откопали что-то интересное, с чем не могут справиться сами. Поэтому Дир хочет, чтобы мы подъехали во Влекриант уже через неделю.

– Дирон, конечно же, ничего толком не объяснил? – скорее констатировал, нежели спросил Дерри.

– Да, ты как всегда угадал. Связь была ужасная, маг не нашел кристалл,[6 - Кристалл связи – магической переговорное устройство, круглый шар из прозрачного горного хрусталя.] и поэтому излагал мысли кратко. Мне бы хотелось, чтобы во Влекриант ты отправился со мной. Конечно, это твое дело, настаивать не буду. Но, на мой взгляд, встряска и путешествие пойдут тебе на пользу. Хоть мои меры по выводу из запоя и оказали на тебя соответствующее влияние, я не уверен, что этот эффект продлится долго и через неделю тебя опять не затянет депрессия.

– Я поеду, и ты сам это знаешь без всяких слов. И меры твои тут совершенно ни при чем. Даже если бы я был пьян до безобразия, все равно бы увязался за тобой, тем более туда, где с интересами моих друзей могут перехлестнуться интересы Сарта. И вообще, в том, что я «прозрел», твоей заслуги, по сути, нет. Или она настолько мала, что ее можно не принимать во внимание. Хочешь верь, хочешь нет, но пока я боролся с похмельем в одной из темниц замка, ко мне наведался призрак Анет.

– Ты уверен? – Стик изумился настолько, что после заданного вопроса даже забыл закрыть рот. – Это действительно был призрак Анет?

– А как ты думаешь? Прозрачная, завернутая в какую-то непонятную тряпку Анет, летающая по камере – это что?

– Ну, может быть, белая горячка? – не очень уверенно предположил Эскорит.

– Нет, Стик. Это не белая горячка. Чтобы ты ни говорил, до видений я еще не допился.

– А что, возможно, – Стик задумался, потянулся к столику за длинной темной сигаретой, и несколько раз попытался прикурить ее со стороны фильтра. – Вчера с утра произошло кое-что странное. У нас немного тронулся умом твой, и без того не очень нормальный, гхырх. Зюзюка что-то громко верещал и пытался прорваться в подземелье. Всю дверь разворотил, пришлось менять. Его истерика продолжалась где-то около часа, а затем он резко прекратил безобразничать и с грустной мордой убежал в твои покои, в гардеробную, и до сих пор сидит там и не выходит.

– Думаешь, призрака учуял? Учуял и опознал, что это Анет? А такое, вообще, может быть? – Стик неопределенно пожал плечами, показывая, что он ничего не знает, а Дерри, слегка задумавшись, продолжил: – А может быть, если Анет такой же призрак, как Ларана, ее тоже можно воскресить?

– Я бы на твоем месте не стал на это рассчитывать, – тихо и грустно произнес Стикур, наконец-то разобравшийся с сигаретой. – У Каллариона пока и с Лараной не все еще получилось, из-за отсутствия золотого гарнитура, и неизвестно, завершится ли эксперимент удачей, когда украшения будут найдены. А ты хочешь, чтобы он проделал это с кем-то другим. На составление матрицы заклинания, позволяющего вернуть Ларану, он потратил несколько столетий, причем зная пристрастия девушки и то, что может заставить ее вернуться в мир живых. А ты знаешь, с помощью чего можно вернуть Анет? Я, например, не знаю. Ларана вот ни о чем кроме своих штучек дольше пяти минут говорить не может, а Анет?