Увези меня на лимузине!

В общем, все вопросы Люся Укропова собиралась решать вполне определенным образом, будучи железобетонно уверенной, что это единственно верный способ.

Вот только клиенты почему-то пугались и бросались в объятия фирм, ведущих дела скучно и цивилизованно.

Не знаю, как долго шеф терпел Укропову, поскольку уволилась, не дожидаясь развязки. Причиной моего ухода была вовсе не Люся, я как раз пробовала себя на ниве журналистики.

Конечно, пробовать себя – дело неблагодарное и весьма болезненное, гораздо лучше пробовать что-либо более аппетитное.

К примеру, очередной кулинарный шедевр фрау Мюллер – запеченную курочку. Эх, в былые времена я бы эту курочку! А теперь, увы, живу по принципу: «Видит око, да зуб неймет». Съесть за один раз я могу совсем немного, места для еды все меньше. В данном конкретном случае – только крылышки. Только.

После обеда Саша укатила в город по делам, а я приступила к осуществлению коварного замысла, направленного на возвращение в дом Российского телевидения.

Правда, мой замысел основывался на подставе Мая, но пес согласился участвовать, причем совершенно добровольно. Он и так был постоянным источником головной боли нашей домоправительницы, поэтому одним грехом больше, одним меньше – наказующей швабры все равно не избежать.

Воспользовавшись отсутствием фрау Мюллер, отправившейся выбирать заслуживающую доверия рождественскую елку, мы с Маем пробрались в гостиную, где окном в мир служил огроменный домашний кинотеатр. Кабель от спутниковой антенны с немецкой тщательностью был упрятан в стену, но кусок шнура все же наличествовал.

Вот на этот кусок мы и покусились. Вернее кусал и грыз его пес под моим чутким руководством. Я даже мясом шнур натерла, чтобы вкуснее покушаться было.

Май справился легко и непринужденно, через пару минут поруганный и изжеванный шнур уныло торчал из стены. Все, теперь мы лишились возможности смотреть телевизор. Потеря для фрау Мюллер почти катастрофическая, она ведь лишилась своего любимого сериала, который смотрит у нас. И у себя дома восполнить потерю она не сможет, поскольку сериал идет около пяти часов пополудни, то есть до ужина, а домой фрау уходит после ужина.

В общем, гром и молния, ад и буря. Именно это обрушилось на моего пса, когда вредительство было обнаружено. Разъяренная Мюллерша гонялась за Маем со шваброй наперевес, чем доставила зверю огромное удовольствие. Пес вернулся в убежище, то есть в мою комнату, лишь набегавшись до затоптанного языка.

Фрау Мюллер бушевала за дверью, я сидела тихой мышью, боясь высунуться, зато Май, совершенно не обращая внимания на угрозы и проклятия в свой адрес, валялся на полу, устало раскинув лапы. Намаялся, бедолага, громя дом.

Вернувшаяся Саша увела домоправительницу вниз, выслушивая жалобы и согласно поддакивая.

Мы с Маем решили дождаться полного штиля в комнате. До ужина еще полтора часа, фрау Мюллер, занявшись любимым делом, успокоится, а завтра с утра для устранения повреждений в дом придет мастер.

И я приступлю к следующему этапу осуществления коварного плана. Попрошу мастера настроить российские каналы. И никакая Сашенция мне не помешает!

К ужину я вышла одна, заперев Мая в комнате. Ему сегодня лучше на глаза фрау Мюллер не попадаться, вкусняшек со стола я парню и так принесу.

Домоправительница, увидев меня, обиженно поджала губы и отвернулась. Я попыталась извиниться за выходку пса, но по сухому кивку поняла, что окончательное примирение состоится не раньше завтрашнего дня.

Треволнения и гонки по пересеченной местности не сказались, к счастью, на количестве и качестве блюд. Похоже, фрау все же решила мне отомстить, наготовив горы вкусностей. Знает ведь, что мне будет мучительно больно видеть это великолепие и не иметь возможности потребить его.

– Это просто издевательство какое-то! – проворчала я, усаживаясь за стол.

– Не все коту масленица. – Сашка мстительно улыбнулась.

– Во-первых, не коту, а псу, а во-вторых, ему и так масленица, а мне, несчастной, пинки и зуботычины.

– Это кто ж тебя пинает и в зубы тычет?

– Морально, Сашечка, морально. Мои до предела истончившиеся нервы и так натянуты до звона, а вокруг цветут махровым цветом жестокость и бездушие. Собачка слегка пошалила – а шуму, а крику! И почему-то я опять виновата оказываюсь! – Я пригорюнилась, подперев рукой подбородок.

– Не придуривайся, подруга, – Саша ехидно прищурилась. – Это все твои козни злокозненные, Май по доброй воле провода грызть ни за что бы не стал, он давно вышел из щенячьего возраста.

– Мои козни?! Так это что, я теперь буду виновата всегда и во всем?! – Я хотела даже возмущенно вскочить и с грохотом бросить вилку, но потом передумала.

Во-первых, резкие быстрые движения мне сейчас не даются, а во-вторых, перебор получится. «Не верю!» (К.С. Станиславский.) Пришлось ограничиться судорожным всхлипыванием в салфетку.

– Продолжай, продолжай, очень впечатляет. – Сашка положила себе горку салата. – Прямо как в ресторане: тут тебе и еда, тут и шоу. А насчет кабеля и твоих плавающих на поверхности хитростей, учти – я фрау Мюллер насчет российских каналов предупредила, даже не надейся.

– Каких еще каналов, о чем ты? И почему хитрости плавают?

– Уже хуже, но тоже ничего. А плавают потому, что оно не тонет. Лицедействуй дальше, а я пока поем.

– Я на тебя Винсенту пожалуюсь, – буркнула я и занялась ужином.

Стараясь, чтобы обиженное выражение лица не соскользнуло ненароком в тарелку, я тихо ликовала. Если Сашка поручила домоправительнице проследить за мной, значит, она и завтра собирается уехать из дома. Так это же просто замечательно! Если бы подруга осталась дома, выполнение коварного замысла было бы сопряжено с немалыми трудностями. Заманиванием ее в подвал и последующим «случайным» запиранием там, к примеру. Последствия, конечно, обещали быть суровыми, но бить беременную женщину не станут.

А уж с фрау Мюллер мы справимся одной левой. Лапой. Передней или задней – неважно. Там что-нибудь придумаем.

Естественно, придумали. Домоправительница, для которой воля хозяйки – закон, сопровождала телемастера на протяжении всего пути следования и временной дислокации. Когда кабель был заменен и мастер принялся заново настраивать сбившиеся каналы (как же им не сбиться, если Май соседского кота загнал прямо на спутниковую тарелку!), я подошла к окну гостиной. Увидев меня, скучавший в ожидании пес резво подбежал к привезенной накануне пушистой елке и задрал лапу. Левую.

Я заблажила дурным голосом, барабаня в окно. Телемастер, слегка сомлевший от монотонной работы с пультом, от неожиданности упал со стула и замер на полу, испуганно глядя на меня. Фрау Мюллер, почувствовав неладное, подбежала к окну.

Увидев готовящееся надругательство, она присоединила свой трубный глас к моему, и теперь мы вопили дуэтом. Мастер попытался уползти за диван.

В следующую минуту самонаводящаяся ракета под кодовым названием «фрау Мюллер» стартовала, производя по дороге значительные разрушения. Жертв, к счастью, удалось избежать.

Если не брать в расчет заледеневшего на полу телемастера. Бедняга, судя по всему, мысленно прощался с многочисленной родней. На «милой Гретхен» прощание было прервано мной.

Я помогла мужчине (ха!) подняться, вкратце объяснила ему причину нашего не совсем адекватного поведения и попросила в первую очередь настроить хоть какой-нибудь российский канал. Бумажка номиналом в двадцать евро кокетливо украсила просьбу.

Немец согласно закивал и, вцепившись дрожащими руками в пульт, защелкал кнопками.

Хоть каким-нибудь российским каналом оказалось НТВ. Ну и нормально, хватит пока. Я попросила присвоить ему номер, который никогда не наберешь случайно. Мастер пожал плечами, но просьбу выполнил. Вряд ли кто-нибудь наберет на пульте 0007 просто так, и мой канал будет только моим.

Ох, какая же я коварная!

К моменту возвращения домоправительницы у нас было все отлично: я со скучающим видом сидела в кресле и грызла яблоко, мастер заканчивал настройку телеканалов.

Когда он ушел, фрау Мюллер, подозрительно покосившись на меня, пощелкала пультом. Убедившись, что все осталось по-прежнему, она успокоилась и занялась привычными делами.

А я, отыскав заснеженного пса, угостила его кексом с корицей и благодарно потрепала по холке:

– Умница ты моя, у нас все получилось! Надеюсь, елочку не обрызгал по-настоящему?

Май снисходительно фыркнул и облизнулся, глядя на мои руки.

– Извини, но кекс у меня был только один. Зато на кухне их много, так что потерпи, скоро еще получишь.

За ужином Сашка победно посмотрела на меня:

– Ну что, Анетка, обломилось тебе? Погружайся и дальше в немецкий язык.

– Ага, с головой булькнусь. – Я угрюмо ломала на кусочки коричный кекс и «машинально» бросала их на пол. Ешь, псяк, ты заслужил.