Меч Гардарики

Чужаки оставались тут до утра, жарили рыбу на огне, пили эль, веселились. Утром долго копались на пепелище, ища, что можно забрать, и даже что-то нашли. Один из них подобрал меч Гринольва, но повертел и выбросил. Наверное, меч ему не понравился, он был старый и ржавый. Наконец все викинги спустились на суда, и драккары ушли. А когда они скрылись, братья побежали искать господина Вагни.

Асгрим, протянувший было руку к мечу, замер, уставившись на мальчишек:

– Вагни жив?! Его не было в доме?!

– Жив, господин, – подтвердил Мари. – Он уехал накануне в Сокланд и вот-вот должен был вернуться…

– Так где же он?

Мальчишки переглянулись, и Харальд почуял новую беду. Хотя, казалось бы, какую еще поживу беда могла найти на обугленных руинах?

– Господин Вагни вернулся… – запинаясь, проговорил Берси.

– И похоронил мертвых, – глядя в сторону, добавил Мари.

– А потом уехал к себе, в Сокланд, – пробормотал Берси.

Посмотрел на Асгрима, набрал воздуху в грудь и выпалил единым духом:

– Он сказал, что безносый ярл – человек конунга Гундереда и раз безносый сжег наш дом, значит, между ним и тобой была большая вражда. Он сказал, что ты наверняка мертв, господин Асгрим, иначе безносый не пришел бы, чтобы расправиться с твоей семьей. Господин Вагни сказал, что теперь мы принадлежим ему и что он продаст нас на рынке в Хетеби. Он хотел побыстрей распродать все, что у него было, и уехать, пока безносый не убил и его тоже, как твоего родственника…

– Ты лжешь! – бешено перебил Асгрим.

Берси, не вставая с колен, стал быстро отползать назад. В руке у Асгрима был меч, и Харальду показалось, что сейчас он зарубит мальчишку, но тут за брата вступился Мари.

– Берси говорит правду, господин! – вскинув голову, звонко заявил он. – Мы думали, господин Вагни соберет людей и отправится в Гардарику, чтобы отомстить безносому, но господин Вагни сказал – только такие сумасшедшие, как ты, могут заступать дорогу могущественному ярлу, человеку Гундереда. Он сказал – Трюд все равно не вернешь. Он сказал, что сможет найти себе другую жену, но жизнь у него одна.

Многие викинги презрительно забормотали, а некоторые сложили пальцы в знаке, отвращающем беду. Когда боги лишают кого-то удачи, они не шутят. Потерять всю семью и узнать, что твой лучший друг – трус – не слишком ли это много для одного человека? Вдруг невезение Асгрима перекинется на других?

– По дороге в Сокланд мы убежали от господина Вагни, – снова понурив голову и ссутулившись, сипло проговорил Мари. – Вернулись сюда, на берег. Подобрали меч. У причала нашли старые рыболовные крючки, ловили рыбу, ели птичьи яйца. Мы знали, что ты вернешься, господин. Ты поплывешь в Гардарику? Найдешь безносого? Отомстишь за нашего отца и за остальных?

Асгрим молча глядел на меч своего младшего брата. Слезы текли по его лицу, он резко провел по глазам кулаком. Потом запрокинул голову и посмотрел в небо над заливом Хосебю – серое, цвета пепла.

– Значит, Лейв отправился в Гардарику? – тихо спросил он.

– Если Лейва нет в Кенугарде, отправишься со мной дальше, в Миклагард? – спросил Харальд.

Асгрим долго молчал, глядя на прибрежные заросли, в которых возились и щебетали птицы.

– Я отправлюсь на поиски Лейва, – наконец ответил он. – Я его найду.

– Но ты не знаешь, где искать. Мальчишки могли и ошибиться. Мало ли, почему те скоты кричали про Гардарику? А купцы в Хетеби, которым ты отвалил столько серебра за пару-другую фраз, знали только, что Лейв отправился куда-то на восток. Безносый может быть где угодно, хоть в том же Миклагарде. А искать кого-то в здешней стране…

Но Харальд не стал в очередной раз рассказывать сыну Рагнара, как велика Гардарика – страна городов, страна бескрайних лесов, граничащих с дикими степями, страна огромных зумпров, бешеных могучих туров и таких же могучих людей. Это в Данмарке можно за год-другой отыскать человека, тем более если тот владеет тремя кораблями, а в Гардарике на такие поиски может уйти пол-жизни. Харальд уже много раз заводил подобные разговоры, и от них всякий раз не было толку. Поэтому теперь ярл буркнул совсем другое:

– В том, что случилось, нет твоей вины, Асгрим.

Асгрим снова долго молчал, только пальцы его рук, стискивающих рулевое весло, побелели, как старая кость.

– Я был старшим, – не глядя на Харальда, в конце концов бросил он.

На это Харальд ничего не ответил. Отвечать тут было нечего. Старший мужчина в доме должен беречь и защищать свою семью, даже если родился с беспокойной кровью, которая бросает людей в битвы и уводит в дальние края. Неважно, что мужчине этому всего двадцать лет и ему хочется обогнать летящие в небе облака и превзойти в геройстве всех когда-либо живших на земле храбрецов. Он – старший.

– Я сам хотел бы вырвать Безносому печень, вспороть его жирное брюхо, услышать, как он визжит и молит побыстрей его прикончить, – проворчал Харальд, отбирая у Асгрима рукоять рулевого весла. – Я хотел бы отправить его черную душу в Хельхейм, чтобы он никогда не сел за пиршественный стол в Вальгалле с твоим отцом и с другими храбрецами. Но судьбу не взнуздаешь и не загонишь. Однажды норны сведут твою дорогу с дорогой Лейва Безносого, а пока…

– Судно! – крикнул Ингиред с носа «Рычащего волка».

Из-за поворота реки показался драккар. Длинные весла врезались в гладь голубой широкой реки, поднимались, опускались и вновь поднимались в размеренном неторопливом ритме. Деревянная голова змея смотрела с высокого ахтерштевня на след, разбегающийся по воде за кормой. А на таком же высоком форштевне…

– Один и Тор! – пробормотал Харальд.

Асгрим рядом с ним сдавленно зарычал. Ярл тоже увидел рогатого дракона, скалящегося с круто изогнутого носа судна, разглядел даже, что язык дракона выкрашен в ярко-красный цвет, а выпученные глаза и рога ярко вызолочены.

Норны оказались расторопнее, чем ожидал Харальд. Навстречу «Рычащему Волку» шел «Кровавый», главный драккар Лейва Безносого.

Глава вторая. Битва драккаров

Асгрим рванулся вперед, к третьей скамье по правому борту, под которой оставил свое оружие.

Гребцы «Рычащего волка», лениво тревожившие веслами отражения белых облаков в голубой воде, стали оглядываться, не сбивая ритма, свободные от гребли викинги вспрыгивали на скамьи и вытягивали шеи, чтобы лучше рассмотреть чужое судно. Один за другим люди узнавали драккар – и многие тут же тянулись за оружием, не ожидая приказа ярла, а кое-кто начал снимать развешанные по бортам щиты.

Всем было ясно, что битвы не избежать. Ее было бы не избежать, даже если бы дракон, скалящийся с форштевня «Кровавого», не возвещал о том, что Лейв Безносый отправляется в военный набег. Будь «Кровавый» в знак мира увешан зелеными ветвями от носа до кормы – разве ярл Харальд смог бы мирно разойтись с убийцей семьи своего побратима? Разве Асгрим Рагнарсон не поклялся во всеуслышанье, что найдет Лейва где угодно, хоть в Серкланде, и прикончит его мечом своего убитого брата?

Асгрим уже затягивал перевязь, на которой висели ножны с этим мечом, не спуская глаз с приближающегося драккара и глухо рыча.

Люди на «Волке» вооружались, а их ярл пристально всматривался в окаймленный деревьями изгиб реки. Харальд ожидал, что из-за деревьев вот-вот появятся остальные два драккара Лейва – и тогда… Что ж, тогда Харальд свидится с Рагнаром в пиршественных покоях Одина быстрее, чем думал.

Но «Кровавый» отошел от поворота уже на полет стрелы… на два полета стрелы… на три… А другие суда Лейва так и не показались.

– Тор! – со свирепой благодарностью крикнул Харальд.

И на «Рычащем волке», и на «Кровавом» этот рявк восприняли, как боевой клич. Викинги Харальда заорали и оглушительно застучали мечами и топорами по щитам, с «Кровавого» донеслись ответные вызывающие крики.

Теперь Харальд разглядел Лейва: тот стоял на носу, торопливо натягивая кольчугу. Скоро драккары должны были сблизиться на расстояние выстрела, и Харальд рявкнул, перекрывая шум:

– Берни! Ты хотел поохотиться? А ну, подстрели-ка мне ту жирную безносую свинью!

Берни Охотник схватил лук и колчан и вспрыгнул на носовую площадку.

Харальд быстро окинул взглядом реку и берега. «Кровавый» был длиннее «Волка», у Лейва было больше людей, но все-таки Харальд предпочел бы сразиться с врагами на берегу, а не на незнакомой реке, славившейся коварными топляками и капризными течениями. Но про бой на берегу придется забыть: топкая, поросшая камышом суша могла оказаться еще более предательской, чем вода.

Стрела ударила в кормовую площадку рядом с ногой Харальда. Он не услышал стука за лязгом оружия о щиты и за ругательствами, которыми осыпали друг друга команды обоих драккаров.

Берни тоже выстрелил и тоже промахнулся, судя по тому, что никто на «Кровавом» не упал. Но это было не так уж важно: битвы часто начинались стрельбой из лука и метанием копий, но ни копья, ни стрелы не выигрывали битв. Все решится, когда враги сойдутся лицом к лицу, меч на меч, топор на топор. «Прибой блеска лезвий», как сказал бы раньше Асгрим; еще одно веселье викинга.

Харальд крикнул, чтобы приготовили абордажные крюки, и потянул за рукоять рулевого весла, направляя «Рычащего волка» к середине реки, а потом пошел прямо на драккар Лейва.

– Убей! Убей! Убей! – заорали гребцы Харальда, в такт крикам все сильней налегая на весла.