I измерение

– Вот дура! – буркнула Ольга. – А вдруг с её дочуркой такое несчастье случится?

– Пойдем, сходим, – предложила Ленка.

Ольга кивнула.

– А-а-а, великие подружайки прибегли – Шурка стояла по-хозяйски подпершись в бока – Там и без вас утешителей достаточно.

– Иди отсюда, Лебедева, – прошипела Людка на Ольгу, – И не мелькай здесь больше, поняла?

– Вот соседи! – иронично изумилась Ольга. – Я тоже себе таких хочу. Ты больно-то глотку не рви, – посоветовала Ольга Людке, – а то я твоего Мишку Мейдзи враз захомутаю.

– Ведьмачка! – в бессильной злобе простонала Людка. Она давно замечала, что её суженый заглядывается на Ольгу.

Лебедева подхватила Ленку за руку и увлекла к Даниловой.

Тут действительно была истерика. Таньке консилиум врачей поставил диагноз «бесплодие».

Через несколько дней Танька пришла на ферму с твёрдым решением:

– Всё, – развязав косынку, сказала она, когда девчата уселись за обеденным столом, – уезжаю я отсюдова, девоньки!

– Куды ж? – спросила Людка Сковородникова.

– В Севастополь.

– Почему туда? – поинтересовалась Ольга.

– Не знаю, всю жизнь хотелось посмотреть на этот славный город, да и мамка заладила «Севастополь» да «Севастополь».

– Девчата! Девчата! – влетела в комнату Шурка Сковородникова.

– Чего орёшь?

– Смотрите, смотрите какой!– она выглядывала из-за шторки во двор.

– Где? – подлетела к окну её старшая сестра.

– Кто это?

– Не знаю, хорошенький, правда?

– Ничего, – одобрила Людка.

– Пошли отсюда, – Ольга решительно встала из-за стола.

Они с Танькой вышли на двор.

–Вот теперь можно спокойно поговорить.

Девушки вошли в маленький садик и тихо пошли по песчаной тропинке.

– Ну так что же? Как же? – спрашивала Ольга.

– Не знаю.

– Как «не знаю»? А кто должен знать? Вон Адрианчук тоже твердил: «не знаю», а у самого программа на 20 лет вперед расписана.

– Приеду, поселюсь в общежитии какого-нибудь завода, буду работать.

– И все?

– Не знаю…

– Танька!

– Я не знаю…

– А учиться?! А цель жизни?!

– А у тебя?! – в тон ей вторила Танька.

– Я ещё не решила, – горячилась Ольга, – у меня столько версий в голове, пока ни на одной не остановилась.

– Вот и я.

– Нет, подожди, так ведь нельзя!

– Отчего же?

– Я – понятное дело. Я затаилась на время. А придет весна – уеду учиться. Я знаю.

– А я не знаю.

– Учиться не хочешь?

– Ольга, я не знаю! Приеду – посмотрю. На месте решу. А то сейчас загадаю, приеду же ни к чему. Понимаешь?

– Вот теперь понимаю. Трезвый взгляд, а то нашла отговорку.

– Не им ли восхищалась Шурка? – спросила Танька, указывая глазами куда-то в сторону.

– Что? – Ольга обернулась и встретила взгляд незнакомого молодого человека. – Может быть, – передёрнула она нетерпеливо плечами от его оценивающего взгляда. – Пойдем лучше обратно, холодно, – и девушка запахнула на себе фуфайку.

***

Через несколько дней Ольга и Танька стояли у поезда. Какой-то парень вызвался занести Танькины чемоданы в купе, она весело согласилась. И вообще она много смеялась и шутила. Последний гудок поезда и тоска защемила на сердце: неясная, сосущая тревога. Ольга сильно прижала Таньку к себе.

– Пиши, голубушка, ты только пиши, не теряйся, пожалуйста, – говорила Ольга, сдерживая слезы.