Обломки цивилизации. Разрушенные

В конце месяца в магазины приезжали банковские работники из ближайшего правительственного города, у нас это был Нью-Доун, и изымали заработанные монеты. Вместе с ними приезжали оценщики, которые анализировали наличие товаров и определяли, что нового нужно завести. Через день-два поставляли свежие товары. У роботов была очень сложная система защиты денег: взломать ее было невозможно, а при попытке травмировать робота в нем активизировался электрический заряд. Можно было здорово покалечиться, пытаясь ограбить магазинного робота. С такими хитромудрыми технологиями мы могли бы стать очень развитой цивилизацией, но почему-то застыли на месте в развитии. Роботы, защитные системы, замки, оружие – над этим ученые постоянно работали. Но постройкой новых домов, поднятием экономики, улучшением уровня жизни никто не хотел озадачиваться. Мы были не нужны правительству. Они заботились только о своих, изредка кидая нам подачки и щедро упекая в тюрьмы за малейшую провинность. Оставалось только гадать, почему нам просто не дали вымереть. Они бы могли развивать свои маленькие городки и жить для себя. Там бы все были равны. Видимо, для чего-то мы им нужны. Роботы могут не все.

Существовало несколько теорий заговора. Одни считали, что нас не истребляют, чтобы забирать в тюрьмы, а потом отправлять на какие-то тяжелые, специфические работы, невыполнимые машинами. Другие считали, что над нами проводят какие-то социальные эксперименты – «выживи на обломках цивилизации, покажи, на что ты способен». Самыми жуткими были теории параноиков, считавших, что из нас растят подопытных кроликов для будущих испытаний вирусов или оружия. Но большинство придерживалось мысли, что нас слишком много для правительства, чтобы они могли так просто нас истребить. Мы просто им безразличны. Они не хотят нас ни убивать, ни особо поддерживать. Лишь бы не мешали и все. Я сама склонялась к этой идее, хоть иногда и казалось, что нас хотят использовать. Может, кого-то и использовали для экспериментов. Нам не было это известно. Жертвы экспериментов, если такие и были, назад уже не возвращались.

– А почему ты робота зовешь сэром? – Ровен вывел меня из задумчивости.

– Он напоминает мне англичанина с его вечным чаем и старомодными фразочками и шутками.

Я бросила взгляд в корзину Ровена, пока он расстегивал рюкзак. Там было негусто. Наверное, ему сложно зарабатывать. Впрочем, возможно, они с дедом не привыкли себя баловать. Это мы любили накупить вкусностей, когда были лишние деньги. Больше ведь их некуда было тратить. Никаких путешествий, походов в кино, украшений и безделушек, только еда, одежда и предметы первой необходимости. Мы занимали любые свободные дома, никто их не продавал вовсе. Земля обесценилась. Единственное, за что надо было платить – подключение электричества и воды, и последующая ее ежемесячная оплата в почтовом отделении. Деньги оттуда забирались банкирами раз в три месяца, и если у человека была просрочка больше, чем на месяц, то ему тут же обрубали доступ к благам цивилизации. Допускалось просрочить только один последний месяц, и то, к концу следующего к должникам приходили проверяющие. С этим у нас было очень строго: либо ты платишь за электричество и воду, либо живешь при свечах и моешься водой из колодца. Самое неприятное было то, что электричество часто работало с перебоями, а вода была еле теплой, только на выходные и праздники ее немного подогревали. Любителям горячей ванны приходилось греть кастрюли на плите. Газа вообще не было, плиты были электрическими, а также у всех были печки. Старинная дровяная печь – универсальная вещь, на ней всегда можно приготовить еду и согреться. Никакие отключения электричества не страшны! Отапливали дома мы либо этими же печками, либо каминами, либо электрическими обогревателями. Я страшно не любила холода, потому что папе приходилось много работать, чтобы мы могли себе позволить теплый дом. Счета за электричество влетали в копеечку. Боюсь даже представить, каково приходилось Ровену. Ведь он был всего на год старше меня, а уже вынужден был самостоятельно зарабатывать.

– Ты пешком идешь? – поинтересовалась мама у Ровена, когда мы вышли из магазина. Тот утвердительно кивнул. – Давай мы тебя подвезем? Гран, мы ведь можем подвезти парнишку?

– Конечно, – папа по возможности подвозил людей, хоть и бензин стоил недешево. – Ты где живешь?

– Там, где лес начинается, рядом с озером.

– Отлично, нам все равно по пути, мы немного дальше живем.

Домой мы ехали молча, просто слушали музыку из магнитофона. Я любила поездки под звуки старых песен и мелодий, они переносили меня в те времена, когда жизнь чего-то стоила. Я украдкой поглядывала на сидящего рядом Ровена. Интересно, о чем он сейчас думает? Любит ли музыку так, как люблю ее я? Фантазирует ли о лучших временах? Мне хотелось его расспросить, но присутствие родителей смущало, поэтому мы молчали.

Через полчаса мы уже были возле дома Ровена. Долго же ему пришлось бы идти пешком! Он поблагодарил моих родителей за поездку и выбрался наружу. Родители остались в машине, а я вышла попрощаться.

– Рад был встрече, – Ровен протянул мне руку, я осторожно сжала ее.

– Я тоже, – я смущенно дернула плечами. Хорошо, что вечерние сумерки скрывают румянец на моих щеках.

– Теперь ты знаешь, где я живу. Заходи как-нибудь в гости, Тирша, – Ровен мне подмигнул и улыбнулся. – Только без родителей.

– Обязательно зайду, – я улыбнулась в ответ и поспешила вернуться в машину, жутко смущаясь. Ровен был первым парнем, который так открыто проявлял ко мне симпатию, не испугавшись даже моего отца.

– Кажется, наша девочка обзавелась бойфрендом! – папа хохотнул и надавил на педаль газа.

Я возмущенно стукнула по его сиденью и всю дорогу сидела красная, как помидор, смущаясь сложившейся ситуацией. Я была бы не против подружиться с Ровеном, но не уверена, что готова с ним встречаться. Я считала себя слишком юной для романтических отношений, хотя, возможно, во мне говорили наставления мамы. Впрочем, жизнь сама решит, куда ей повернуть и если нам суждено быть вместе, то мы будем.

Глава 2

Тирша, 18 сентября, суббота, 2320 год.

Все утро, помогая маме собирать яблоки в саду, я размышляла о Ровене. Мне хотелось поскорее его увидеть, нормально пообщаться. Может, прямо сегодня и сходить? В первую половину дня в субботу мы с мамой обычно занимались садом и уборкой дома, готовили вместе обед, а потом я была предоставлена самой себе. Я любила собирать яблоки, их сладкий аромат наполнял меня теплом, но сегодня мне хотелось побыстрее закончить работу и пойти в гости к Ровену. Надо бы что-то принести к чаю, так будет вежливо. У него точно нет ничего вкусненького, я ведь видела вчера, что он покупал только самые необходимые продукты. Мне пришла в голову мысль испечь для Ровена пирог с яблоками и я, смущаясь, спросила у мамы, могу ли я это сделать.

– Тебе нравится этот мальчик, да? – мама улыбнулась.

– Мааам!

– Ты думаешь, я не была молодой, Тирша? – мама ласково потрепала меня по голове, взлохматив и без того непокорные темные волосы. – Когда мне было 14, я влюбилась в новенького одноклассника. Только он оказался таким дураком, что моя любовь к нему быстро утихла. Но Ровен не кажется глупым или незрелым, он выглядит старше своих лет. Правда, и здесь есть свои нюансы. Так что…

– Мам, я не дурочка. Ты мне все уже об этом рассказывала, – меньше всего мне хотелось, чтобы мама снова затронула тему секса. Меня смущали подобные разговоры. – Я просто хочу с кем-нибудь подружиться.

– Так ведь у тебя полно одноклассниц, – мама подхватила корзинку с яблоками и пошла в сторону дома. Взяв вторую, поменьше, я поспешила за ней. – Кара неплохая девочка, кажется. Вы же с ней общаетесь часто.

– С Карой интересно поболтать о готовке, музыке и рисовании. Еще о нарядах. В более серьезных темах она не сильна.

– Ты думаешь, парнишка, который два года назад бросил школу, окажется более образованным?

– Причем тут учеба, мам? Он наверняка много в жизни повидал, с ним просто будет интересно пообщаться. Мне так кажется.

– Я просто хочу, чтобы ты была осторожной, Тирша, – мама поставила корзинку на землю и внимательно на меня посмотрела.

– Я знаю. Мы просто будем дружить.

– Я не только об этом, милая. Я знаю, что тебя тревожит. Папа мне рассказывал. Будь внимательна с тем, о чем говоришь. Не играй с огнем. Ты ведь знаешь, что карателям безразлично, взрослый ты или подросток. Если ты говоришь то, о чем говорить не следует и делаешь запрещенные вещи, то тебя ждет наказание.

Вот так всегда: поделишься с папой какими-то мыслями по секрету, а он все маме разболтает. Я знаю, что папа понимает мои тревоги, мой интерес к нашей истории, так как периодически ввязывается в разные активистские движения, но мама боится этого. Она говорит, что лучше жить тихо и по-простому, ни во что не вникать и ничего не знать, чем накликать на себя беду. Я же с ней в корне не согласна. Я считаю, важно знать свою историю. Мудрым человеком было сказано, что народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего

. Отобрав правду о прошлом, правители лишили нас будущего. Они обрезал нам крылья, чтобы мы не смогли воспрянуть над ними, отобрать власть. Жестокие времена. В одной старой книге я прочла фразу: «Тот, кто управляет прошлым, управляет будущим. Тот, кто управляет настоящим, управляет прошлым»

. Та книга была об антиутопическом мире и мы были теми, чей мир превратился в одну из книжных историй. Наши правители манипулировали нами, управляли нашим прошлым здесь и сейчас, не давая нам шанса на лучшее будущее. Я не думаю, что мы должны спускать им это с рук, мы должны встать с коленей и потребовать нам вернуть то, что у нас отобрали. Я верю, что история не стерта подчистую, а просто надежно спрятана в секретных архивах. Активисты – люди, которые были против правительства, боролись с современной системой самыми разными способами, они искали правду. Я тоже хотела быть такой, как они. В глубине души папа разделяет мою позицию, хоть и редко ввязывается во что-то серьезное. Мама его тормозит. Она хочет тихой и мирной жизни, чтобы мы прожили спокойно, целые и невредимые до самой старости. Тех, кто ведет подрывную деятельность, находят каратели и отправляют в тюрьму. Особо активных бунтарей ждет смертная казнь. Также каратели часто назначают цену за особо опасных с их точки зрения активистов, и любой наемник мог снести сопротивленцу голову, так сказать. Каратели были особым подразделением полиции – военные из правительственных городов, которые следили за исполнением закона.

Мне было обидно, что с папой нельзя посекретничать. Он любил меня, но не считал за равную, хотел уберечь от тягот нашего мира. Мама его так просила. Она даже не разрешила ему обучить меня стрельбе. Она говорила, что мужчины меня защитят – сначала папа, а потом муж. Невероятно старомодное убеждение, но мама была верна ему. Она очень боялась меня потерять и больше всего на свете жаждала счастливой мирной жизни. Я бы ее поняла, живи мы в хорошем мире, как это было в прежние времена, пару столетий назад. Но мы жили в мире, где каждый миг нужно было бороться за свое счастье, вырывая зубами лишь жалкие объедки от него. Мне было бесконечно жаль, что мама не понимала этих простых истин. А может и понимала, просто была трусихой и не хотела признаваться в своих слабостях перед дочерью. Я ее не виню, у каждого своя жизнь, но я такой не хотела. Я знаю, что пройдет еще немного времени, я повзрослею и уйду от них. Я буду жить сама, с парнем или друзьями, которые будут разделять мои взгляды и стремления, а не пытаться перекроить по собственному подобию.

Услышав мои лживые, но убедительные заверения, что я не буду говорить о недозволенном, мама разрешила мне испечь пирог для Ровена. Я остановила свой выбор на излюбленном рецепте – шарлотка с яблоками и корицей. Мама меня научила ему, когда мне было всего 10, и у меня очень вкусно теперь получается. Я вообще довольно способна в кулинарии, обожаю это дело, постоянно что-то новое придумываю, изучаю, готовлю. Люблю экспериментировать на кухне.

Я приготовила два пирога, один для родителей и второй для Ровена, прибралась на кухне и мама разрешила мне уйти. Дорога к Ровену заняла около 20 минут. Я шла довольно быстро, предвкушая скорую встречу. Хоть бы только он оказался дома! Увидев его потрепанный домишко на горизонте, я немного замедлила ход. Внутри меня зарождалось волнение от встречи с парнем. Я сделала пару глубоких, медленных вдохов, чтобы успокоиться, унять бешеное сердцебиение, а потом решительно шагнула во двор. Ровен был здесь и колол дрова. Несмотря на прохладный день, одет он был в одну серую майку и темные джинсы. Я обратила внимание, что у него уже вырисовались мышцы на теле, несмотря на общую худобу. Наверное, он много работает физически.

– Ровен, привет! – парень стоял ко мне спиной и не замечал моего присутствия, поэтому я его окликнула.

Ровен повернулся и, увидев меня, радостно заулыбался. Отложив топор, он накинул лежавшую рядом рубашку в крупную черно-серую клеточку. Надо же, он тоже любит клетку! На мне самой сейчас была клетчатая рубашка, только сине-зеленая и с мелким узором.

– Ты пришла! – Ровен все еще широко улыбался, он явно был рад меня видеть.

– Ты же пригласил. Я пирог яблочный к чаю принесла вам с дедом. Сама испекла, – я достала из сумки пирог, который завернула в фольгу и полотенце, чтобы не сильно остыл по дороге.

– Здорово, спасибо! Сто лет не ел свежей выпечки, – Ровен повернулся в сторону дома. – Пошли в дом. Дрова подождут.

Внутри дом оказался уютнее, чем снаружи. В гостиной потрескивал камин, здесь стояло множество шкафов с книгами, а стены украшали небольшие картины-гобелены и вышивка.

– Это работы моей бабушки Сиры, – сообщил Ровен, проследив за моим восхищенным взглядом. – Она умерла 4 года назад.

– Ох, как она любила рукодельничать! Часами было не оторвать от работы, – из кресла у камина послышался хриплый голос – там сидел величественный старик с длинной седой бородой и такими же волосами. Ему бы корону на голову – вылитый король был бы! Крупный, статный мужчина, наверное, в молодости он был тем еще красавцем.

– Саннан Маар – мой дед, – представил Ровен своего дедушку. – А это Тирша, я с ней вчера познакомился. Она принесла нам пирог, деда.

– Какая милая девочка, – старик улыбнулся и отложил книгу на столик. – Ну что ж, Тирша, присаживайся на диван или в кресло. И зови меня просто дед Сан. А ты, Ровен, скорее неси чай. Я хочу поскорее отведать пирога.

Пока Ровен заваривал чай, я решила осмотреть комнату повнимательней. Переходя от шкафа к шкафу, я замирала в восхищении. Мало того, что здесь была самая большая домашняя библиотека, которую мне приходилось встречать, так еще и на полках стояли разные милые безделушки. Я приметила очаровательную старинную куклу с большими глазами в нарядном платье, глиняные статуэтки, небольшие вазочки с сухоцветами. Сколько же души было вложено в обустройство этого жилища! У нас было чисто и уютно, но как-то серо по сравнению с домом Ровена. Мама не особо увлекалась украшательством, только немного картин и все. Ее единственным творческим хобби было рисование, на остальное у мамы не было времени, а может и желания.

– Нравится? – я так увлеклась изучением рукоделия и книг, что не заметила, как дед Сан подошел ко мне, и вздрогнула от неожиданности.

– Я просто в восторге! – я повернулась к деду. – Я нигде не видела столько книг сразу, кроме школьной библиотеки. Хотя, наверное, даже там книг меньше, чем у вас.