Диета профессора Фонклон

Кирриарт ждал у западного входа. В свете храмовых магических фонарей Тина превосходно отличала каждую пуговицу на его костюме. Мужчина казался таким сосредоточенным и хмурым, что она снова растеряла решимость. Вспомнилась жизнь с Нирратом, его насмешки, едкие замечания и боль, сопровождающая каждую ночь в супружеской спальне. Муж ожидал, что молодая будет идеальной любовницей, верил, что боги, подкидывая ему подходящую пару, подарят все готовое, а Тине было не по себе от одного его присутствия. Супруг, обжигающий холодом днем, не вызывал никакого желания ночью. К тому же хотел от нее так много, что временами охватывала паника. В новой обстановке ей как воздух требовался друг и советчик, а Ниррат выбрал путь язвительного и жестокого повелителя. Тина покорялась ему до поры, но не больше. Снова в тот же омут ей не хотелось.

В арке храмового входа появился служитель: крепкий низкорослый мужчина в длинной синей, перевязанной широким расшитым золотом поясом тунике, – и поманил к себе.

– Вы удивительно точная невеста, – довольно констатировал он. Потом посмотрел на Кирриарта и почти приказал: – Беритесь за руки и проходите в храм.

Господин Кантир посмотрел на вновь прибывшую, выдавил улыбку и исполнил приказ. Профессор вздрогнула. Пальцы мага казались ледяными.

– Как ваши плечи? – едва слышно поинтересовался он вместо приветствия. – Простите, я в суете забыл, что следует намазать вас еще раз.

– Ничего, – в тон ему ответила Тина, – полечите меня после церемонии. Если, конечно, у вас есть время.

– Найду.

Кирриарт сильнее сжал ее руку и потянул за собой внутрь храма.

Молодых встретили нежным звоном. Высокий купол с вырезанными арками-входами как лавка торговца был увешан стальными трубками. При каждом дуновении ветра трубки стучали друг о друга и звонко болтали о ведомых им одним делах. Динь-динь-динь! Сегодня прекрасный день! Динь-динь-динь! Наконец-то началось лето.

Тина поежилась. Помнила, что здесь всегда гулял ветер и зимой было холодновато, но двери никогда не закрывались. Считалось, что воздушный бог не терпит лишних ограничений. Около располагающегося по центру черного, напоминающего большой высокий пень камня царила полутьма и едва слышно пахло цветочными благовониями.

– Положите ваши руки на алтарь, – приказал служитель, и маги покорились.

Тина коснулась ладонями камня и на миг прикрыла глаза. Шершавая поверхность была на удивление теплой, будто там, внутри, билось горячее сердце гигантского существа.

– Чародей Кирриарт, под взглядом наших богов подтверждаете ли вы свои намерения взять в жены эту женщину? – торжественно, слегка нараспев, поинтересовался служитель.

– Да, – ответил мужчина четко.

– А вы, чародейка Серпантина, под взглядом наших богов подтверждаете намерения взять в мужья этого мужчину?

– Да, – подтвердила Тина и сама испугалась своего голоса. Не сказала, а прозвенела нежным колокольчиком.

– Прекрасно, – подытожил служитель. – Боги дают вам время убедиться в правильности решения. Вы должны провести семь ночей подряд под одной крышей и по меньшей мере одну из них на ложе страсти. После приходите за благословением. А сейчас можете скрепить свою договоренность поцелуем.

Тина развернулась к жениху. Мужчина осторожно пробежался рукой по ее плечу и с невесомой нежностью коснулся губами ее губ. Ненадолго, ровно, чтобы обозначить действие. Между делом обжег холодным носом ее щеку. Тина нахмурилась. С чего бы ему мерзнуть, на улице почти лето? Разве что он без конца использует магию… Но зачем? Было бы нелишне поинтересоваться.

– Возьмитесь за руки и пройдите к противоположному выходу, – в последний раз распорядился служитель, отвлекая от раздумий. – Ждем вас через неделю.

Тина кивнула и схватилась за Кирриарта. После клятвы храм показался давящим, чужим и даже зловещим, а звон трубок под потолком и вовсе стал походить на гул разгневанной толпы. Не помнила своих мыслей на церемонии с Нирратом, но сейчас хотелось только одного – побыстрее увидеть небо.

До академии шли в тишине. Вглядывались в утреннюю полутьму, прислушивались и молчали. Просыпался день. Дул теплый ветер, рассветные птички затихли, передавая пост другим крылатым, а ночное спокойствие шаг за шагом уступало место знакомой суете. На полпути Тина попыталась высвободить руку, но Кир только сильнее сжал ее ладонь и пришлось смириться с его прикосновениями.

Он вел ее прямиком к кабинету, похоже, прекрасно помнил, где оставил мазь. Тина отперла дверь и поманила чародея за собой. Впустила внутрь и закрыла засов, чтобы никто не помешал. Кир нашел глазами банку и перевел внимательный взгляд на Тину. Приблизился и так же осторожно, как целовал в храме, занялся пуговицами ее форменной блузы.

Чародейка втянула носом его апельсиновый, с легкой кофейной горечью, аромат и тяжело проглотила слюну. Руки мага согрелись, и сейчас его почти случайные прикосновения заставляли сердце биться чаще. Страшно хотелось вспомнить о вчерашней договоренности и выдать жениху положенный поцелуй.

На блузе было двадцать пуговиц, и Кир, не говоря ни слова, с томительной тщательностью аккуратно вынул каждую из своей петли, а потом скользнул ладонями по ткани и обнажил плечи чародейки. Стянул блузу и кинул ее на ближайший стол. На мгновение задержал взгляд на спрятанной в белье женской груди, а потом развернул Тину спиной к себе и усадил на стул. Терпеливо дождался, пока она соберет волосы подхваченной со стола заколкой, и открыл банку с мазью.

– Будет немного щипать, – предупредил он спокойно.

– Догадываюсь, – усмехнулась Тина, – ничего, потерплю.

А потом плечи знакомо обожгло мазью и профессор прикусила губу. Положила руки на колени и слегка сжала грубую ткань брюк. Не хотелось, чтобы жених посчитал ее не умеющей терпеть неудобства неженкой.

Маг, как и в прошлый раз, старался быть осторожным, в местах, где кожа пострадала меньше, его прикосновения ощущались скорее как ласка, а не лечение. Пока он мазал шею, спину и плечи сзади, Тина сжимала кулаки от боли. Когда его руки заскользили у яремной впадины, стало не по себе от едва ощутимого волнения в груди. Легкие касания теплых ладоней, как и вчера, разбудили сомнения и неясные желания. Профессор затаила дыхание, закрыла глаза и попросила воздушного бога сделать ее метания незаметными для мужчины.

– Скоро закончим, – поспешил успокоить Кир, и Тина вздохнула с облегчением. Жених, видимо, решил, что все дело в боли.

А потом он задержал ладонь где-то под левой ключицей, и чародейка усмехнулась. Видимо, она ошиблась, а маг все понял правильно. Просто решил поиграть немного. Мужская рука с уверенным спокойствием скользнула по краю прикрывающего грудь белья, снова неторопливо поднялась к шее и так же неспешно вернулась к ткани.

– Нет необходимости мазать впереди, там уже ничего не болит, – включилась в игру Тина.

– Прошу прощения, – отозвался мужчина. – Увлекся. Сейчас будет заклинание.

Чародейка кивнула и закрыла глаза. Второй раз всегда давался тяжелее, чем первый. Отчего-то вспомнились манипуляции магов, накладывающих защиту перед походом в Синие горы, и Тина мысленно сжалась в комок. Вот когда было по-настоящему страшно. Под конец верила, что легче сгореть в драконьем огне, чем выдержать очередной этап.

Голос Кира приобрел знакомую холодность, но само заклинание оказалось коротким. Тина и испугаться толком не успела. Только съежилась от накатившего ужаса, как все закончилось и в кабинете повисла гнетущая тишина. Чародейка хватила ртом воздух и открыла глаза.

– Вечером обойдемся без магического усиления, – подытожил мужчина, – дальше хватит и целебных свойств мази.

Ловким движением накинул на Тину блузу, и чародейка поспешила нырнуть руками в рукава и застегнуться.

– Когда вас ждать? – поднялась на ноги и повернулась к жениху лицом. Посмотрела на него и нахмурилась. Заклинание явно утомило мага. На лбу обозначились две горизонтальные морщины, а из темных глаз исчез золотой огонек. Интересно, что за дела он проворачивал вместо сна, если никак не может прийти в себя?