Будет страшно. Дом с привидениями

В следующий миг все тело Кати пронзает дикая боль.

Катя открывает глаза. Она снова на Каштановой улице, на противоположной стороне от дома из красного кирпича. Вокруг никого, двери закрыты. Ветер бесшумно теребит листья на дереве рядом с ней.

– Дом-убийца… – слышит Катя тихий шепот за спиной и оборачивается.

На лавочке сидит лохматый бомж. У него только один глаз, второй он протирает серым платком, потом вставляет его в пустую глазницу и повторяет:

– Дом-убийца. Красивый, правда?

– Почему дом-убийца? – спрашивает Катя.

– Потому что он убивает, – отвечает бомж.

На секунду Катя отворачивается от этого странного человека, чтобы еще раз посмотреть на дом из красного кирпича. А потом обнаруживает, что бомж исчез.

«И плевать!» – думает Катя со злостью и решительно подходит к подъезду. В стеклянных дверях за ее спиной снова появляется силуэт человека в маске.

Катя резко разворачивается, и они оказываются лицом к лицу.

– Проснись! – повторяет он.

Катя хочет его оттолкнуть, но руки не слушаются.

– Давай, девочка, ты можешь! Проснись!

– Я не понимаю! – кричит Катя.

И тут боль возвращается. Веки становятся тяжелыми, она пытается моргнуть, перед лицом близко-близко – человек в маске. Он подбадривает: «Давай просыпайся, просыпайся!» И Катя просыпается.

Она смотрит по сторонам. Белый свет режет глаза, но все-таки можно различить – Катя в больничной палате, к ней тянутся какие-то трубки и датчики. Высокий, плечистый мужчина с лысиной, в белом халате и медицинской маске стоит рядом. У него на шее болтается бейджик с красным крестом.

– Ну вот! Проснулась, моя хорошая! Молодец! Я Виктор Петрович, твой врач.

Катя ничего не понимает: какой врач? Почему она здесь? Она хочет задать ему все эти вопросы, но чувствует, что в горле у нее трубка.

– Тихо, тихо… Сейчас все достанем. Тебе станет полегче. Не волнуйся. На тебя упал кусок бетонного козырька у входа в офис. Помнишь, как шла на работу? Здание очень старое, давно не реставрировали. Вот кусок и откололся. А тут ты. Тебя и пришибло. Слава богу, не насмерть. Но в коме пролежала почти неделю.

Катя смотрит на белый, гладкий потолок больничной палаты. Трубку из горла вытащили, но говорить она пока еще не может. Вокруг хлопочут врачи, меняют лекарства, делают уколы, но ей все равно. Может быть, побочное действие от препаратов?

Катя все думает, как интересно вышло: ее мозг не заметил, что она отрубилась? В жизни она, пришибленная куском бетона, упала на асфальт, ее погрузили в «скорую помощь» и отвезли сюда. А сознание будто бы не зафиксировало это. Только музыка в момент удара прервалась на секунду, и Катя продолжила жить дальше – ходила на работу, делала какие-то ежедневные дела. Единственное, что было не так, – призрак врача, который врывался в ее будни, пугая и уговаривая проснуться.

Это так странно. Ведь Катин мир в коме был таким реальным.

А может быть, все наоборот? Может быть, она сейчас спит? А там, где она продолжала каждый день ходить на работу, ее убил маньяк в голубой медицинской маске?

Как теперь различать, что сон, а что происходит на самом деле?

Катя вдруг вспомнила одноглазого бомжа.

Все остальные люди, с которыми она общалась, когда была в коме, существовали в реальности. Она была с ними знакома до того, как отрубилась. Но бомжа Катя никогда раньше не видела. Кто же он? Плод воображения? Его придумал ее поврежденный мозг?

Тогда почему он назвал дом убийцей? Ведь Катя жива.

Ответа нет.

Реабилитация после комы была долгой и болезненной. Для полного восстановления Кате понадобилось полгода и несколько операций. В череп вмонтировали титановую пластину, чтобы мозг был защищен. Внешне Катя выглядела как прежде, но, глядя на себя в зеркало, не верила, что это она. Несчастный случай навсегда изменил ее – и внешне, и внутренне. И, хотя на работе за ней готовы были держать место до полного восстановления, она уволилась.

Ей пришлось подойти к дому из красного кирпича, чтобы забрать трудовую книжку. При приближении к этому месту она оцепенела. Смотрела на здание и не могла пошевелиться.

Из окна второго этажа помахала знакомая девчонка – мол, давай, заходи, рады тебя видеть. Но Катя не смогла протянуть руку к двери.

– Тебе просто повезло, – услышала она за спиной знакомый голос. – Повезло, что дом-убийца не забрал тебя.

Катя резко обернулась, но сзади никого не было.

Одноглазый бомж

Роберт раздвинул треногу этюдника, откинул крышку и приготовил краски.

В шесть утра на Каштановой улице было пусто. Солнце, только-только оторвавшееся от крыш невысоких домов центра Неназванного города, светило мягко, щадя первых редких прохожих. Но уже было ясно – день будет жарким.

Скоро вся Каштановая заполнится людьми – улица полностью пешеходная, ведет в сторону набережной, летом тут всегда много отдыхающих.

Роберт посмотрел на дом из красного кирпича. Он художник и здесь для того, чтобы сделать первые наброски этого удивительного строения. Точнее ему предстоит запечатлеть не только дом, а главным образом его обитательницу, загадочную девушку, чье имя заказчик ему не назвал.

Да, так уж случилось, что на этот раз Роберт понятия не имел, кого именно ему придется писать. Но ему гарантировали, что, стоит только прийти и в условленное время начать работать, как девушка, которую надо изобразить, объявится в окне сама.

Впрочем, за последние двадцать лет Роберт привык, что у заказчиков бывают самые разные причуды. Главное, чтобы платили вовремя, а не пытались торговаться за каждую копейку, устраивая спор о художественных достоинствах получившейся картины.

Роберт набросал очертания здания. Он не знал, в каком именно окне появится незнакомка. Тут пять этажей. На каждом с фасада здания по четыре окна: три справа и одно слева. Между ними – башня, внутри которой, должно быть, прячется винтовая лестница. Сейчас все окна были закрыты светонепроницаемыми шторами.

«Скорее всего, домом владеет один человек», – решил Роберт. Цвет штор за окнами различался на один-два тона. Если бы в каждой квартире был свой хозяин, вряд ли бы удалось поддерживать единый стиль.

А может быть, заказчик и есть владелец дома? Роберт не знал ни кто он, ни как его зовут. Самое обычное письмо в его почтовом ящике неделю назад оказалось предложением поработать за неплохие деньги. Черные буквы, впечатанные принтером в белую бумагу, сообщили Роберту, что ему нужно написать портрет женщины, сидящей на подоконнике. Работать с натуры. Адрес такой-то, время такое-то. В конце каждого дня ему будут отдавать часть гонорара – через дверь. Справиться нужно за пару недель. Единственное условие – не входить в дом и не пытаться заговорить с моделью.

Роберт посмотрел на часы: шесть тридцать пять утра. В такую рань он давно не вставал. Но чего не сделаешь за большие деньги…

Он стал водить карандашом, обозначая на холсте, где будет лепнина, а где фактура кирпичной кладки. Потом на секунду поднял глаза, чтобы сверить пропорции, и увидел ее.

Модель показалась в окне второго этажа. В первом справа. Она отодвинула гардину и села с ногами на широкий подоконник. Роберт застыл, открыв рот. Девушка была юна, хороша собой и полностью обнажена.

Она заметила его взгляд и приветливо помахала. Роберт оглянулся по сторонам, опасаясь, что сейчас голую красавицу увидят прохожие, но вокруг никого не было. Девушка за окном беззвучно рассмеялась. Она устроилась поудобнее, достала откуда-то книжку и принялась читать, не обращая больше внимания на шокированного художника.

Роберт еще минут десять или пятнадцать не сводил глаз с прекрасного тела, а потом наконец заставил себя продолжить работу.

Весь предыдущий рисунок – к черту! Композиция будет совсем другой.

К семи часам вечера он закончил эскиз. Это был пятый или шестой вариант. Но теперь Роберт был уверен, что композиция подобрана идеально, пропорции соблюдены, картина получится восхитительной.