Предел искренности

Единственный сын был её гордостью. После учёбы Герман не стал возвращаться домой. В городе побольше у него уже были связи, работа, а потом появилась ещё и жена. Поэтому для родителей он стал редким гостем, что очень расстраивало Валентину Николаевну. Но она была достаточно мудрой, чтобы не наседать на сына со своими желаниями и не вмешиваться в жизнь взрослого самостоятельного человека.

– О какой просьбе ты говорила? – беззаботно поинтересовалась Валентина Николаевна и жестом предложила мне присесть. – Не могу вспомнить, чтобы о чём-то тебя просила. Чай или кофе?

– Чай, пожалуйста. Не хочу на ночь бодриться, – ответила я, присаживаясь за безупречно чистый белый кухонный островок. – Как-то у нас с вами был разговор про кофе, и я обещала принести несколько интересных сортов на пробу. Так вот. Мне удалось достать через наших поставщиков образцы, которые стоят вашего внимания. И один из них – блэк айвори.

Я достала из сумки полукилограммовый чёрный пакет с силуэтом слона на этикетке.

На лице Валентины Николаевны проступила брезгливость, которую она поспешила скрыть за удивлением.

– Блэк айвори? Это тот самый…

– …зерна которого пропускают через пищеварительный тракт слонов, – закончила я. – Вы знали, да?

– Иногда осведомлённость играет против меня, к сожалению. Но скорее всего, к счастью.

Чайник за спиной Валентины Николаевны закипел, и она с заметным облегчением отвлеклась на него.

– Я знала, что для вас этот сорт может быть слишком специфичным, поэтому взяла ещё обычную качественную арабику средней прожарки, – сообщила я и выставила рядом с черным пакетом ещё один, только белый. – Не перепутайте.

Валентина Николаевна расслабленно вздохнула и улыбнулась. Она поставила передо мной свежезаваренный зелёный чай и подвинула ближе вазочку с конфетами.

– Поверь, Арина, я сделаю всё, чтобы их не перепутать. Никогда не понимала этих гурманов. Должны же быть какие-то пределы разумного.

– Абсолютно с вами согласна, – поддакнула я. – Вы сегодня одна?

– Герман куда-то запропастился, – лицо Валентины Николаевны омрачилось грустью. – По друзьям, наверное, пошёл, давно не виделись. А Максим в отъезде.

Я собиралась побольше расспросить о Германе, но так и не решилась. Показалось, что в самом начале разговора проявить слишком большую заинтересованность им было бы ошибкой. Случайно или нет, меня и так чуть не раскусили с порога.

– А ты что так поздно? – поинтересовалась Валентина Николаевна, должно быть почувствовав, что разговор нужно направить. – На работе задержалась или от родителей идёшь?

– Заработалась, – устало выдохнула я и положила ладони на приятно холодную поверхность островка. – Руководство второе кафе открывает, и мне, как управляющей, доверили подбор персонала. А основную работу никто не отменял. Там тоже свои сложности: вредные поставщики, за которыми глаз да глаз нужен, и контроль за проведением мероприятий, чтобы не ударить в грязь лицом. Ребята у нас хорошие в штате, но человеческий фактор иногда вмешивается даже в чётко отработанные планы. А вообще я к родителям шла. Решила пожить у них до отпуска. Заодно проведу время с мамой, чтобы она не слишком расстраивалась из-за сломанной руки. И по хозяйству помогу, если папа будет занят, и просто отвлеку разговором.

– Повезло твоим родителям, – с различимой грустью заметила Валентина Николаевна. – Как не вижу вас всей семьей – всегда тишь да благодать. Тебя даже бунтарский подростковый возраст обошёл стороной. Помню, когда мы с Германом воевали, Лариса рассказывала, что ты йогой увлеклась. Я ушам своим не верила. Ну и позавидовала, конечно.

– Она просто умолчала о том, что они с папой отгоняли меня от компьютера, чтобы я ночами напролёт не смотрела аниме, – поделилась я. – Ссоры у нас случаются, но в основном вы правы: нам друг с другом повезло.

– Будь у меня дочь, у нас бы тоже были хорошие отношения, – вздохнула Валентина Николаевна и покрутила блюдце с чашкой так и не тронутого чая. – Мы бы славно проводили время вместе. Она наверняка разделила бы мой интерес к искусству. В отличие от этих мужчин…

– Не понимают? – участливо предположила я.

– У них на всё один ответ – нормально.

– Непростительно скупо. Я видела ваши картины – они очень красивые и иногда заставляют задуматься о неожиданных вещах.

– Спасибо, милая. Ты лучик солнца в этом мраке мужского невежества, – тепло улыбнулась Валентина Николаевна.

Она вдруг выпрямилась и как-то по-особенному посмотрела на меня, будто ей в голову пришла интересная идея. Но взгляд этот быстро исчез, оставив на лице обычное дружелюбное выражение.

– Я недавно закончила две картины. Если не торопишься, могу тебе их показать.

– С радостью посмотрю!

Валентина Николаевна увлекалась рисованием. Сейчас она посвящала большую часть свободного времени любимому занятию. Навёрстывала за годы напряжённой работы, когда помогала мужу начинать бизнес. Как только Максим Александрович вышел на приличный доход, он сразу же освободил жену от любых обязательств и предоставил ей свободу самой решать, чем она хочет заниматься. Валентина Николаевна выбрала творчество. Что она только не пробовала: квиллинг, батик, вышивка, украшения из смолы. И вот наконец остановилась на рисовании акриловыми красками, иногда отвлекаясь на акварельные скетчи.

После знакомства с новыми картинами и небольшой беседы о рисовании мы вернулись на первый этаж. Германа по-прежнему не было, поэтому я засобиралась домой – завтра всё-таки на работу.

– Не жалеешь, что осталась здесь? – спросила Валентина Николаевна, провожая меня к выходу.

Она имела в виду наш город. Мне многие задавали этот вопрос, но я всегда отвечала уверенно:

– Нисколько.

Хоть Герман и сказал, что я дура, когда узнал о моём решении.

На фоне одноклассников, повально мечтающих покорить мегаполисы, я выбрала другой путь. Грамотный подход даже в небольшом городе позволяет получить хорошие возможности. Нужно всего лишь их рассмотреть. При одинаковом количестве вложений, результат здесь придёт быстрее, чем если выстраивать жизнь заново в другом месте и набирать очки репутации с нуля. А почву для роста я подготовила себе заранее. Закончила университет заочно и построила карьеру в одном из самых популярных кафе в городе, где подрабатывала с шестнадцати лет и была на хорошем счету. Всё получалось так, как я хотела. И о своём выборе я не жалела.

– Спасибо за чай и за то, что показали картины. Я у вас душой отдохнула. Ну а теперь пора нести отдыхать и тело, – пошутила я и закинула сумку на плечо.

– Передавай привет родителям, – сказала на прощание Валентина Николаевна, открывая дверь.

– Обязательно!

Воздух коснулся открытых плеч приятной прохладой. Сумерки уже сменились глубокой темнотой, которую разгоняли только луна и фонари.

Я спустилась со ступеней, быстро пересекла ухоженный дворик и вышла за ворота. Теперь можно было не держать лицо и вдоволь насладиться разочарованием вперемешку с облегчением. Я не была уверена в том, правильно ли поступаю. Шла вслепую на поводу у своего желания, не осознавая, какие у него могут быть последствия. В первую очередь для меня.

Противоречивые эмоции осыпались прахом и скрутились в клубок тревожного предвкушения где-то внизу живота.

Навстречу мне шагала знакомая фигура.

– Привет, – поздоровалась я первой и нерешительно замерла.

Герман тоже остановился в паре шагов, но ответил далеко не сразу. Хмуро вгляделся в мое лицо, выдержал короткую, раздражающую паузу и только после этого наконец глухо произнёс:

– Привет.

Герман взял от родителей всё самое лучшее: высокий рост и манящую мужскую уверенность от отца, красивый разрез глаз и хороший вкус от матери. Со школьных времён он привлекал кучу девчонок даже на год-два старше него. Летом его волосы выгорали до платинового оттенка и в сочетании с лёгким загаром делали из него главного собирателя восторженных вздохов. Я не могла винить девушек за восхищённые взгляды вслед, потому что сама была среди них.

Молчание между нами неприлично затягивалось. Когда я уже хотела попрощаться, Герман спросил:

– Зайдёшь?

Небрежно брошенный вопрос звучал так, словно единственным правильным ответом на него был отказ.

Я покачала головой.

– Только что от вас. Гулял?