Оценить:
 Рейтинг: 0

Московские заметки

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 2 3 >>
На страницу:
2 из 3
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

?Я была спасена. Меня  никто не сожрет, ещё и при сертификате буду.

?Радость была недолгой: потянула на себя дверь, но ничего не произошло. Звонка на двери не было, на мой стук никто не ответил.

Пришла мысль, что сегодня выходной – и тогда какого лешего я сюда добиралась?

?А вот такого! Я начала злиться.

?Летела, ехала. Нашла наконец-то эту кафедру, а она закрыта. Мне нужен мой сертификат, и никуда я отсюда не уйду! Сяду и буду ждать, хоть до утра.

?      Тут пришла спасительная  мысль: а не позвонить ли мне на саму кафедру? Что-то же делать я должна.

?Без промедления в интернете я разыскала номер телефона.

?Через три гудка трубку сняли, на моей душе потеплело. Прилив надежды, что сейчас все решится.

?? Алло, кафедра вас слушает, – женский голос с грузинским акцентом сразу привёл меня в чувство.

?? Я хотела бы забрать свой сертификат, – спотыкаясь я ответила, напрочь позабыв про «здравствуйте».

?? Так приходите и забирайте, не вижу никаких препятствий вашим желаниям, – продолжил женский голос, но уже более строго.

?      Как первоклассница, я сжалась от страха и протараторила:

? Так как же я к вам попаду, если вас там нет, и дверь закрыта. Я стучу, стучу…

?      ? Дорогая, так перед вами все двери будут закрыты, если так нерешительно ручку дергать. Да и стук слабоват у ваших желаний. Сильнее давите на эту ручку, и стучите понастойчивее.  Хотя нет, стойте на месте. Сейчас я вам ее открою.  Толку-то, если такая нерешительная, – отчитал меня женский голос, причём акцент почти не был заметен.

?      Я подумала – вот и нарвалась на очередные нравоучения и приготовилась к следующей словесной тираде.

?      Массивная металлическая дверь с лязгом распахнулась. В дверном проеме стояла стройная высокая  особа, с аккуратно подстриженной копной вьющихся волос, с пронзительными тёмными глазами и орлиным профилем. Ее халат был безупречно отутюжен и похрустывал при движении.

?      Стало понятно, что она принадлежит к старой гвардии кафедралов, что не признают цветастых принтов и расхлябанности.

?      Я не смогла определить даже на глаз ее  возраст, вероятно, за пятьдесят и выше. Но разброс оставался большим, и интрига нарастала.

?      ? Как ваша фамилия? – спросила она меня официально.

? Романова, я…  – но не успела закончить себя представлять, как она протянула ко мне радушно руки, почти обнимая увлекла за собой прохладную глубину кафедры.

?Тут же показалось, что мы знакомы тысячу лет и два месяца.

? Доктор, что же вы так долго к нам ехали, откуда? – спешила  она расспросить. – Вот он лежит ваш сертификат, ждёт! Новенький, подписан всеми, только осталось вручить!

Сказать, что я растерялась – ничего не сказать. Мегаполис, Москва, уйма учебных заведений и тут оказывается, меня  не только знают, но и ждут!

? Так, а Вы знаете, когда этот заведующий  из Пскова приедет? – с улыбкой  спрашивает меня она. – Вы ему скажите, чтобы поспешал, я тут его сидеть и ждать не буду. У меня других дел полно!

?Я не знаю того патолога, который  в Пскове живет, ни где он работает, но кивнула головой, что обязательно все передам  в Псков и напомню о его документе. Кому я звонить буду, представления не имею. Но расстраивать ее мне совсем не захотелось.

?В ее уютном кабинете на столе и на полках с книгами стоят фотографии. На них моя собеседница и незнакомые мне люди. Но судя по осанке и стати – профессора, ученые.

?      Она зацепила взглядом, ей польстил мой интерес к фотографиям и тут же поспешила сообщить: «Вы знаете, что я подруга Автандилова? В следующем году мы празднуем его столетие. Вы приглашены?»

?      Тут я опешила. Неужели она видела самого Автандилова, который  написал столько учебников и руководств по нашей дисциплине? Его книгами завален мой рабочий стол. И сколько ей самой лет, если ему уже почти сто? И есть ли шанс, что меня пригласят на его юбилей?

?      Собеседница прищурила глаза и хитро улыбнулась:

? Что, дорогая, вы возраст мой высчитываете?

? Так вам пятьдесят! – чтобы как-то выкрутиться из ситуации поспешила я ответить.

?Тут она засмеялась, слегка покачиваясь из стороны в сторону:

– Да, дорогая, Вы угадали, именно столько мне было до 1917 года. Не стану говорить сколько мне, не поверите. Смотри ещё, какая я худая.

Она протянула мне руку с тонким запястьем. Его без труда можно обхватить двумя пальцами.

?? Вот похудела  один раз – и баста. Расстраивалась, молчала. Все у меня искали и ничего не нашли. Ведь мы же врачи сами умные. Сами у себя все ищем, находим и даже в микроскоп эту дрянь опухолевую рассматриваем, которая завелась.

?С этим доводом я была согласна полностью, так как сама грешу методом «спаси себя сам, поставь диагноз».

?      После мы говорили легко и непринуждённо о наших диагнозах, диссертациях и книгах, как давние коллеги.

?– Дорогая, вы уже не девочка. Почему тянете с докторской. Ай, ай! Три года поработайте с усердием – и на защиту. Время теряете! – увещевала моя новая знакомая.

?И я погрузилась в атмосферу кафедральной жизни, позабыв о родном маленьком отделении патанатомии где-то на краю света. Там я простой врач, без высокого полёта. А тут сам Автандилов писал книги, свидетели этому – она и эти стены.

?      На прощание меня одарили парой  методичек о предстательной железе, ДНК идентификации и родительским напутствием: «с Богом». Дальше по делам я не поехала.

?      По дороге купила сливочный пломбир, нашла уютную лавочку под кустом сирени и уселась мечтать о великом: науке, кафедре и открытиях.

Пломбир исчез, я проверила на месте ли сертификат и набрала рабочий номер телефона родной патанатомии, чтобы спросить: как они там, без меня?

Там труп

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники»» – приятный женский голос сообщает мне, что нужно поторопиться выйти на моей станции. Извиняюсь за свою нерасторопность, протискиваюсь к выходу через пассажиров, а те недовольно смотрят на меня с немым вопросом: «Ты че, мух ловила, командировочная?»

Радуясь своему освобождению, я вышла из вагона электропоезда на станции Красносельская.

Спешу.

Боковой взгляд цепляет фигурку плачущей девушки, она сидит на скамейке, смотрит в одну точку. По лицу текут подкрашенные тушью слезы.

Моя совесть не даёт пройти мимо.

А если у девушки все в порядке со здоровьем, и сейчас она переживает глубокую душевную драму? Вот бросил ее любимый человек и развернёт меня с моим участливым видом на все четыре стороны: поспешайте дамочка, не оглядывайтесь.

Нерешительно обращаюсь: «Девушка, вам плохо?»
<< 1 2 3 >>
На страницу:
2 из 3