Двойная метка. Право на невинность

Я же сидела молча и не отсвечивала. Выдохнула с облегчением, что это не ищейки беты Самира. Мужчина, родственник рыжеволосого, присаживается на свободный стул и вдруг ведет носом и переводит взгляд на меня.

– Ты обзавелся новенькой молоденькой женушкой? – скабрезно оскалился, проводя языком по зубам.

Хищный блеск в глазах испугал, и я застыла на месте, боясь двинуться. Старалась не дышать, чувствуя чужой интерес. Звериный. Жадный. С ноткой безумия.

– Глаза отведи, вывалятся, не дай бог на вилку насадятся, нехорошо выйдет. Отец не обрадуется, как-никак наследник калекой останется, – как-то лениво и угрожающе произнес Раниль, наблюдая за братом с напряжением.

Тот еще какое-то время буравит меня взглядом, а затем цокает и отворачивается к родственнику.

– Ты вдруг стал собственником? Или поделишься с братом? – спросил с намеком, двояким тоном. – Помнится, та блондиночка с юга была знойной дамочкой. Особенно ей удавалось принимать нас с двух сторон.

От таких откровенных подробностей мне стало жарко, кончики ушей заалели, а сама я застыла соляным столбом. Переводила взгляд с одного брата на другого.

– Что привело тебя? – холодно осадил родственника Раниль, не поддерживая подобные разговоры.

И я выдохнула с облегчением, по-настоящему опасаясь, что он может начать мною делиться. Такое среди волков, я слышала, в столице часто практиковалось. Временную жену можно было иметь одну, а молодые и порывистые не готовы были брать на себя бремя верности.

– Отец в ярости, – перешел к серьезному тону Крэйвен, даже выпрямился на своем стуле, словно ему в позвоночник воткнули кол.

– Что опять? – устало выдохнул Раниль, закатывая глаза и вздыхая.

– В доме в ночь твоего отъезда произошла кража, – пожал плечами его брат.

– И все думают, что это я? – ни разу не испугавшись, усмехается мой новоиспеченный муж, даже зубочистку лениво катает во рту.

Я слушала и почти ничего не понимала, но старалась всё при этом запомнить, чувствуя, что пригодится.

– В столицу тебе лучше не возвращаться, – насмешка одного брата над другим. – Каждая собака там сейчас знает, что ты в опале.

– И не собирался.

Не похоже, чтобы внутрисемейные распри волновали Волкова. Он кивнул официанту, поторапливая того с заказом. Так, словно слова брата его не волновали.

– Кстати, до меня слухи дошли, что ты сцепился с родом Волкодавов, ты с ума сошел? – вроде бы серьезный вопрос, но Крэйвен произнес его так, будто это привычное дело, ничего не значащее.

Только я навострила уши, чтобы послушать их диалог, как вдруг раздался шум со стороны входа. Я обернулась и успела только увидеть, как внутрь ворвались мужчины в камуфляже и балаклавах с оружием наперевес. Они профессионально прошли внутрь и окружили наш стол.

– Оперативно сработали. Вас что, отец подослал? – хмыкнул Крэйвен и вальяжно положил локоть на спинку стула.

Оглянулся на военных, но быстро заткнулся, когда один из них ударил его рукояткой в шею. Голова его дернулась, лбом он ударился об стол. Из носа брызнула кровь, раздался глухой стон боли.

– Раниль Волков? – спросил тот, что был без балаклавы и в гражданской одежде.

– В чем дело? – нахмурился рыжеволосый и встал, напрягая рельефные мускулы.

– Майор Волховец, – представился мужик, ткнув в лицо ксивой, и предъявил ему обвинение: – Вы арестованы за похищение жены Самира Волкодава!

– Но… – растерянно оглянулась по сторонам, напуганная таким количеством военного спецназа.

– Дамочку пакуйте, приказано доставить в целости и сохранности, – быстро сработал главный, и меня под рыки Раниля утащили на улицу.

Его схватили трое военных, ударили по затылку, а что было дальше – я не знаю. Меня затолкали в черную тонированную машину, она тронулась с места, и больше я Раниля не видела. Меня вырубило под ноль.

Глава 13. Торжество (не)справедливости

Прихожу в себя в незнакомой комнате. Подрываюсь, обхватываю себя за колени и волчонком смотрю по сторонам. Озлобленно, напряженно. Словно дикий звереныш.

В комнате никого, только я одна. Яркий лунный свет из окна освещает пространство. Уже глубокий вечер.

Привстаю и ступаю босыми ногами на ковер с пушистым ворсом. Пальчики утопают в нем, а слух улавливает движение по ту сторону двери. Мечусь взглядом по комнате, но спрятаться некуда. Огромная кровать, с которой я встала, шкаф во всю стену, тумба, столик и еще одна дверь.

Дверь! Бегу к ней, дергаю за ручку, но та не поддается. Суетливыми движениями тяну в разные стороны – то вверх, то вниз. Нервно переступаю с ноги на ногу, тяну ее на себя.

– Нужно толкать от себя, – низкий бас сзади.

Поступаю, как мне советуют, и наконец открываю дверь внутрь ванной. Выдыхаю, а затем замираю на месте, так и не переступив порога. Медленно оборачиваюсь, прикусываю нервно губы.

В дверях, ведущих в коридор, к косяку облокачивается Самир. Уголки его губ подрагивают, а глаза смеются. Он не отрывает своего взгляда от меня, лучится довольством.

– Кто вообще так делает, – всегда говорю что попало, когда сильно переживаю.

– Дом недавно отстроен, – пожимает плечами, отталкивается от косяка и делает шаг в комнату. – Строителю отрубили пальцы.

Застываю. По коже мурашки страха. Неужели все ужасы, что о нем говорят, правда?

– Шучу, – спокойным тоном, слегка усмехаясь, добавляет, когда я успеваю уже накрутить себя до кладбища. – Ты слишком серьезна, волчонок. Расслабься.

Закрыл дверь. Мы остались в спальне наедине. Я перевела взгляд на огромный траходром, не иначе, снова на Самира. Он проследил за моими глазами, оскалился.

– Мне нравится ход твоих мыслей. Но не будем до греха доводить раньше времени, – улыбнулся глазами и двинулся на меня.

Остановился в шаге и вдруг стал наклоняться. Я застыла, словно кролик перед удавом, зажмурилась и приготовилась к наказанию. Но прозвучал щелчок, а затем меня погладили по щеке, заправили бережно прядь за ухо.

– Открывай глазки, пугливая ты моя, – в голосе усмешка.

Пульс участился. Я приподняла веки и наткнулась на его искрящиеся голубые глаза. В них тлело вожделение, которое он тщательно пытался скрыть. В руках он держал прозрачную бутылку с темной жидкостью.

– Присаживайся. Тебе нужно выпустить пар.

Его рука обхватила меня за талию и повела к кровати. Я присела на ослабевших ногах, чувствуя, как дрожат конечности. Руки задрожали, положила их на колени. Посмотрела за спину Самира и увидела, что из стены выдвинулась задвижка, в которой ровным рядом стоит элитный алкоголь.

– Виски? Текила? – поставил на столик стаканы, вздернул бровь, посматривая на меня с интересом.

– Я не пью, – хриплый голос, надорванный.

– Отказ не принимается, волчонок. Не хочешь выбрать сама, значит, это сделаю я. Начнем с текилы.

Откупоривает крышку, разливает по граненым стаканам алкоголь. Берет в руки и подходит ко мне, присаживается слишком близко.