Требуется жених. Людей просьба не беспокоить!

Я хмуро посмотрела на журналиста. Хвалить я его не собиралась. Хоть бы не убить! Из-за него я оказалась так беспечна. Он разрешил Рози погулять, из-за него она попала в беду. А теперь строит из себя героя! Бран никак не мог так быстро очутиться рядом с Розали, разве что переместился со скоростью ветра. Малышка чудом увернулась от острых зубов, но только не благодаря журналюге.

– Нам пора домой! – холодно сказала я.

– Конечно.

Бран пошел впереди. Как-то кособоко, повернувшись одним боком ко мне и Рози. Окривел, поди, от страха.

Я сразу отправилась к самоходке, хотя Сорес, вернув себе человеческий облик, догнал нас и предложил зайти в дом, успокоиться и отдохнуть перед дорогой.

– Мы поедем, дружище, – сказал Бран.

– Да ты посмотри на…

– Ничего, – оборвал журналюга.

О чем он? Не важно. Дрожащими руками я пристегнула Рози, повязала косынку, прижала дочь к себе и уткнулась носом в теплую макушку. Так и просидела всю дорогу.

Розали сначала сидела тихо, как мышонок, но через некоторое время принялась егозить, пыхтеть: «Мамуля, мамуля, ты меня совсем придавила!» Потом стала напевать веселую песенку: «Мы едем, едем, едем в далекие края!» Ужасное происшествие почти выветрилось у нее из головы. Только бы не вернулось ночными кошмарами!

– Приехали.

Бран остановил самоходку у крыльца. Я и не взглянула в его сторону, когда спускалась на землю и помогала спуститься Рози. Торопилась, чтобы скорее оказаться под защитой стен. Я надеялась, что у Брана хватит такта больше никогда не приходить в наш дом.

– Валерия! – окликнул он меня.

Я замерла, не повернув головы. Боялась, если оглянусь, не выдержу и наговорю гадостей, которые не к лицу воспитанной леди. Я была в бешенстве.

– Мадам… Аро, – исправился Бран. – Я искренне прошу прощения за то, что позволил Розали уйти на прогулку. Она ваша дочь. Никто не имеет права…

– Никто! – выплюнула я. – Вы правы! Легко быть добреньким! Прийти и поиграть с чужим ребенком, как с игрушкой! Накормить блинами, а потом разрешить делать то, что мама не разрешает! Вы наиграетесь, а Розали привяжется и станет грустить, когда вы уйдете! Поэтому уезжайте сейчас и забудьте дорогу к нашему дому!

– Хорошо…

Из голоса Брана исчезли все язвительные нотки. Он произнес это единственное слово будто через силу. Так непохоже на журналюгу!

Я не хотела на него смотреть, собиралась уйти с высоко поднятой головой. Но тут не выдержала и повернулась.

– Бран!

Журналист пытался завести свою колымагу, но рука соскальзывала с рычага управления. Соскальзывала, потому что рукав рубашки весь пропитался кровью. На боку ткань тоже была разорвана длинными полосами. Когти и зубы оборотня добрались до Брана!

Я подскочила в тот момент, когда он начал заваливаться набок, теряя сознание.

– Бран! Бран! – Я немилосердно влепила раненому пощечину. – Очнитесь! Обопритесь на меня!

Рози вскрикнула.

– Мамуля?..

– Розали, быстро в дом! В свою комнату! И не спускайся, пока я не позову!

– Не кричи на нее…

– Лучше замолчи! А то не посмотрю на твои царапины, добавлю еще!

Я обхватила Брана за пояс, уперлась ногой в колесо, помогая ему выбраться из самоходки. Надо отдать должное, журналист старался идти сам. Он лишь едва опирался на мое плечо, но мне все равно казалось, что я волоку на себе тяжелое бревно.

– Давай, давай. Еще шажок! – подбадривала я Брана.

Волновалась, правда, не столько о нем, сколько о себе. Что я буду делать, если это тело рухнет у моих ног? Сама в дом я его не затащу, придется звать соседей. И что они подумают о скромной вдовушке?

– Почему ты сразу не сказал, что оборотень тебя порвал?

– Ерунда, – процедил Бран сквозь зубы: старался сдержать стон. – Сама говоришь… царапины…

Кровь из «царапин» оставила дорожку из алых капель на ступенях крыльца, на свежевымытом полу. Я повела было Брана в сторону софы, но покачала головой: потом ни за что не отчищу кровь со светлой обивки. Боюсь, затруднительно будет объяснить клиентам кровавые следы!

– Сможешь подняться по лестнице?

Бран кивнул. Он тяжело дышал и явно боролся с обмороком. Если вздумает грохнуться без сознания на лестнице, я его не удержу. Поэтому я еще раз шлепнула его по щеке. И еще раз. Серые глаза прояснились и уставились на меня с изумлением.

– Ага! Я люблю избивать мужчин. А ты что думал! – проворчала я.

До ванной комнаты наверху добрались без приключений. Я сгрузила Брана на табурет, который скрипнул под его весом. Журналист откинулся на стену. Бледный лоб блестел от пота.

Я рванула дверцу шкафчика, где у меня хранились запасы медикаментов. Микстура от кашля для Рози, мазь от сыпи, ментоловые леденцы, настойка стосила. Я вытряхнула аптечку в таз. Даже бинтов нет! Зато обнаружились ножницы.

Я клацнула лезвиями перед носом Брана, он приоткрыл один глаз.

– Если собираешься вспороть мне горло, покончи с этим побыстрее, – вяло отозвался он, только кривая ухмылка выдавала, что журналист пытается шутить.

– Не смешно! – буркнула я. – Руки подними!

В два счета я разрезала на нем рубашку. На секунду задержала в груди воздух, прежде чем посмотреть. И облегченно выдохнула. Да, раны выглядели страшно и крови было много, но следы от когтей на боку и от зубов на руке оказались неглубокими. Перебинтую потуже и позову лекаря, чтобы наложил швы.

Перебинтую…

– Сиди здесь!

Я метнулась в свою спальню и по дороге едва не сбила с ног Розали. Малышка стояла в темноте коридора, будто маленький грустный призрак.

– Дядя Бран?..

– Цел и невредим, пичуга! – раздался из ванной комнаты бодрый голос.

Бран притворялся. Я знала, чего это ему стоит. И внезапно ощутила благодарность за то, что Бран заботился о чувствах Рози.

– Целехонек! – подтвердила я.