Забери мою жизнь

– Молодец, наш человек! – похвалил Рум, цапнув очередное крыло с блюда.

Куда в него помещается?

– И все-таки она очень тихая, – вздохнула Руби. – Чуть что – сразу закрывается.

– Фу, не люблю рохлей. – Лули брезгливо наморщила нос.

– Легко судить о чужой жизни, не пережив то, что пережила Летиция, – сказал я.

Рум закатил глаза.

– Налейте ему скорее еще эля! Да что ты за зануда, брат?

Я не ожидал, что увижу Летицию уже через несколько минут после того, как узнал о ней. Услышал звяканье посуды, обернулся и увидел ту самую девушку, которую так расстроило зачисление на факультет кукловодов.

Сейчас, из-за того, что темные волосы скрывала косынка, синие глаза казались еще больше и беззащитнее. Она смотрела на нас настороженно, будто была вовсе не рада, что мы обратили на нее внимание.

Как я тебя понимаю, Лети.

Лети… Так назвала ее Рубелла. Славное имя. И девчонка славная. Тоненькая и хрупкая. В каждом ее движении сквозила врожденная грация, а она наверняка и не догадывается о том, что выглядит так, словно аристократку шутки ради переодели в костюм посудомойки.

– Ну привет, коллега, – поздоровался я, чтобы немного ее подбодрить.

И Летиция улыбнулась. Улыбка сделала ее милое лицо еще очаровательнее. Дичайшая глупость, но я вдруг поймал себя на мысли, что хочу почаще видеть ее улыбку, а не опущенные уголки губ. Она не привыкла улыбаться. В этом мы похожи…

Тут Лули показала себя во всей красе.

– Ее сюда никто не звал! – сказала она

Мы все так опешили от ее грубости, что сразу не вмешались, а потом было уже поздно: Летиция подхватила поднос и скрылась из вида.

– Лули, ты злыдень-травы объелась, что ли? – Гнома постучала себя по виску.

Лули молчала и, покусывая губы, смотрела на меня. Я встал, взял тарелку с чесночными пышками – единственное, что оставалось не съеденным и не надкусанным на праздничном столе.

– Нис, ты куда? – спросила дриада, но ответа не дождалась.

Я боялся, что застану Летицию в слезах, но она, хоть и выглядела грустной, дела не бросила. Нет, Лули, ты не права насчет нее: рохли так себя не ведут. У этой девочки есть стержень. Кто бы ни решал вопрос о зачислении ее на факультет ментальной магии, он не ошибся с выбором.

Я лишь хотел поддержать ее, но тут мой ушибленный мозг вздумал дурить.

– Просто ты очень красивая, – услышал я свой голос.

Отлично, Нис! Так держать! Она тебя о чем-то спрашивала? Неудивительно, что Лети от неожиданности подпрыгнула на месте и выронила миску, – я едва успел поймать.

Лети обрадовалась булочкам, засияла. Как же тебе нелегко пришлось в жизни, девочка, если радует даже такая малость? Я вдруг подумал, что мне ничего не стоит иногда делать ей маленькие подарки лишь для того, чтобы увидеть, как она улыбнется, как смущенно дрогнут ресницы.

Стоит ли считать помощь подарком? Или подарком будет несколько минут отдыха, когда можно перекусить и распрямить уставшую спину? Во всяком случае, от такого подарка Летиция точно не откажется, я просто не дам ей возможности.

Что же, события вечера привели меня к трем новым открытиям о себе. Первое: я человек прямой и говорю правду в глаза. Я на самом деле видел перед собой красивую и очаровательную девушку. И так же ясно понял, что Лули, которая привыкла, чтобы ею восхищались, просто приревновала.

Второе: хм… я совершенно не умею мыть посуду.

О чем это говорит? О том, что я богатый наследник, или о том, что в кандалах посуду мыть несподручно?

И третье, неожиданное: терпеть не могу чесночные пышки. Дрянь неимоверная. Но Летиции они вроде понравились.

Подавальщица принесла новую партию посуды, Лети поела и спрыгнула со стола. Нужно уходить, а я бы с радостью задержался. С Летицией можно просто молчать, не изобретая темы для разговора. И не изображать из себя веселого студента, когда в груди пустота. Но я не видел повода остаться.

Вода с мыльной тряпки лилась мне на ноги, а я смотрел на Лети. И думал… о разном.

Была ли у меня девушка? Вряд ли, разве что какая-нибудь совсем детская влюбленность. Держал ли я ее за руку? Сейчас, когда мы с Летицией устроили борьбу за обладание ценным призом – мыльной тряпкой – и наши руки в опасной близости, можно ли считать, что я держу ее за руку?

И совершенно немыслимо представить, что я целовал кого-то. Или меня целовали.

«Поцелуй меня», – подумал я.

Ведь нет ничего плохого в том, что я, глядя на хорошенькую Лети, мысленно произнес эти слова. Мало ли чего я хочу. Желания обычно сбываются только в воображении.

Но тут Летиция будто завороженная качнулась вперед и поцеловала меня.

Это уже потом я понял, что такие поцелуи там, где она выросла, считаются чем-то вроде «спасибо», а в тот момент сердце пропустило удар.

Я чувствовал нежное дыхание Лети. Она так сладко пахла. Ее аромат я ощущал сильнее запахов кухни, мыла и даже чесночных пышек. Больше всего мне хотелось ответить на поцелуй, но она завершила его раньше, чем я успел что-то сообразить. Моргнула и выпалила слова благодарности.

Ладно, Лети. Теперь мне еще больше хочется тебя порадовать, если в награду вместе с улыбкой я получу еще один поцелуй.

И в то же время меня мучило чувство вины. Хотя почему бы? Я никак ее не принуждал, и когда принес пышки, и когда мыл посуду, я ни на что не рассчитывал.

Я смотрел на затылок со сбившейся косынкой. «Хочешь, я останусь, Летиция? Не думаю, что ребята меня хватятся, а если и так, они поймут, что в обществе синеглазой посудомойки мне интереснее, чем с ними!»

Но вслух я так ничего и не произнес.

Когда я вернулся, за столом оставались лишь Рум, Лули и Рубелла. Нарв все-таки сдался и отправился спать, а Тима перетащили за соседний стол. Объедки еды были свалены на одно блюдо, эля в кружках оставалось на донышке.

Рум побултыхал одной кружкой, другой, а потом махнул рукой и слил все остатки в одну. Оборотень тоже слегка перебрал, поэтому перестал контролировать вторую ипостась. На затылке топорщилась серая шерсть, уши заострились, а длинные клыки стукались об ободок кружки. Руби дремала, рискованно свесившись со стула. Только Лули выглядела безупречно, она со скучающим видом рисовала на столешнице узоры каплями воды.

–Куда ты пр-ропал? – рыкнул Рум.

– Стоило спрашивать, – бросила Лули. – Ублажал посудомойку, конечно.

– Лули! – Рубелла встрепенулась и подняла голову. – Хватит уже вредничать!

Дриада демонстративно отвернулась. Рум допил эль, сгрыз куриную кость – да, ему сейчас было уже все равно, что отправлять в рот, а острые зубы справлялись с любой пищей – и потянулся.

– Ну что, пора уходить!

– Идите, – согласился я. – Я задержусь немного.