Недостойная

Да что же это!

– Архимагистр! Вы хотите выздороветь или нет? Замолчите немедленно! Разговаривая, вы двигаетесь, понимаете? Если я не попаду в нужную точку, эффекта не будет и мы с вами откатимся назад в прогрессе. Неужели это так сложно понять?!

Он не ответил. И не просто замолчал – замер всем телом, словно впечатлившись моей проникновенной речью.

Левая лопатка, правая лопатка, левый бок, правый бок, левое бедро, правое бедро, левая пятка, правая пятка…

Когда я начала делать укол в пятку, Арманиус дернулся, сказал «ой», как маленький, а потом вновь замолчал. Мне стало смешно.

– Терпите. Скоро закончим с уколами.

Сделав последний, я осторожно положила ладони на спину ректора и, закрыв глаза, магическим зрением тщательно изучила рисунок энергетического контура. Узловые точки стали больше, некоторые запульсировали… Прекрасно. Точнее – лучше, чем я думала.

– Очень хорошо, архимагистр. Сейчас я немного разгоню вам кровь, потом кое-что выпьем и закончим на сегодня.

– Разгонишь кровь? – Голос был хриплым. Значит, раствор вошел в контакт со связками, и это замечательно.

– Да, надо сделать массаж. Лежите спокойно.

– А разговаривать могу?

– Зачем?

Кажется, он улыбнулся.

– Мне хочется поговорить с тобой.

У меня дрогнули ладони. Издевается он, что ли?

– А пока получается говорить только с самим собой. Ты не отвечаешь на вопросы.

Я вздохнула и, начав растирать левую ногу, сказала:

– Вы в курсе, что разговор предполагает взаимный интерес собеседников?

– Намекаешь, что тебе неинтересно со мной?

Если он думал меня смутить, то не получилось.

– Я не намекаю, а прямо говорю. Я пришла вас лечить, а не отвечать на вопросы. В конце концов, мы не на экзамене.

Зря я это сказала. Вдруг вспомнит? Хотя… не важно.

– Ладно, – неожиданно согласился Арманиус. – Тогда я буду говорить, а ты слушай. У Арчибальда не получится продавить этот несчастный закон.

Я на секунду замерла, и он явно это почувствовал. Хмыкнул и продолжил:

– Сейчас мы, по сути, имеем временное рабство. Неаристократы учатся и работают так же, как и аристократы, но при этом они обязаны платить налоги в государственную казну за привилегии в отсутствие титула. Зачем лишаться постоянного притока денег? В этом нет никакого смысла.

Я не выдержала и пробурчала:

– Это несправедливо.

Ректор кивнул.

– Конечно, несправедливо, но я не говорю сейчас о справедливости. Все все понимают. И никто, поверь мне, никто из архимагистров на Совете не проголосует за закон Арчибальда.

Я молчала, вспоминая записку.

«Я верю в свою мечту, Энни».

Что ж… одной веры бывает мало. Я знаю это очень хорошо.

– Но архимагистры ведь не все аристократы. Они-то проголосуют?

– Вряд ли. Между неаристократией и аристократией и так до сих пор напряженные отношения, зачем им будить Геенну? Они свое выплатили, достигли того, чего хотели, для них открыты все дороги, и какое им дело до других, молодых магов?

Мне захотелось засопеть от обиды, как это обычно делает Рон.

– Значит, надежды нет.

– Ну почему же? – возразил Арманиус почти весело. – Надежда есть всегда. Но для этого необходимы холодная голова и желание идти на компромисс. Арчибальду стоит прописать в законе более четкие условия дарения и передачи титулов. «По прошению представителя аристократии или указу императора» – этого слишком мало.

Ректор замолчал, и я тоже молчала, раздумывая.

Потом все-таки спросила:

– Архимагистр, а почему вы это все мне говорите?

Руки мои скользили по напряженной спине Арманиуса, и я знала, что ему больно. Но когда он ответил, боли в голосе я не услышала – лишь нечто, напоминающее самоиронию.

– Поговори с Арчибальдом, Эн. У меня с ним не слишком хорошие отношения, и к моему мнению он не прислушается. Возможно, он признает мою правоту, но будет уже поздно, а Совет завтра. Поговори. Ему нужно надавить на слабые места архимагистров неаристократов и на титулованных магов, которые хотели бы, например, жениться на неаристократках. Таких в Совете достаточно.

Я закусила губу. С учетом вчерашних событий… не хотелось бы мне встречаться с его высочеством. Но закон… Его надо, жизненно необходимо принять.

Поэтому я, вздохнув, сказала:

– Хорошо, архимагистр. Я поговорю.

Зачем ему это понадобилось? Изначально Берт не собирался поддерживать Арчибальда – слишком в законе все было наивно и недоработано. Теперь он даже понимал, почему так. Горячая влюбленная голова не способствует продумыванию условий законов. Да и раньше принц не особенно лез в политику, не научился еще ни лаять, ни кусаться.

И пошлет его Совет архимагистров далеко и надолго, если делать так, как привык Арчибальд, – откровенно и в лоб. Но для охранителя это было нормально, а вот для советника – уже не очень.

Арманиус тоже не был гениальным политиком, но все же он был старше принца, в Совет входил давно и понимал, как нужно правильно взаимодействовать с такими людьми. Там стоило быть змеей, а его высочество, скорее, баран.

Одно дело – наградить никому не нужную девочку орденом Золотого орла, просто статусной медалькой, и совсем другое – пытаться сломать устои, которые складывались веками. Просто прийти и бросить на столы архимагистров этот закон не получится.

Берту давно хотелось встряхнуть этот гадючник. Половина его так называемых коллег по Совету была натуральными бездельниками. Нет, когда-то они пахали, зарабатывая статус и звание, теперь же в основном сидели на дотациях и ничего не делали, аргументируя это тем, что они уже «отмагичили свое».