Академия Сейгард. Огонь и Лед
Естественно, за этим следовала очередная супружеская склока, где он тщетно пытался доказать жене, что она пригрела на груди змею, и что любовник ее не так безобиден, как кажется на первый взгляд, но Бэан’на его не слышала. Рычала на него, будто дикая кошка, отстаивая честь оскорбленного дружочка.
Со временем Иллай сдался. Перестал реагировать на барда. Амалерия не злилась, слуги – тем более. Учитывая, что сам он, будучи королем, никогда к помощникам по хозяйству не проявлял неуважения. Ганс вышагивал по дворцу, словно павлин, кичась собственной важностью и положением при дворе, но его все усердно игнорировали, а потому, когда он с усердием начал паковать вещички своей госпожи для отбытия в Шенди, никто не заподозрил подвоха.
Если бы Кассея не вытащила из камина обгорелое письмо, план Бьянки увенчался бы успехом. Иллай занимался бы делами Эльсинора, свято веря в то, что женушка бродит по лугам провинции, нюхая цветочки, а судья по-тихому расторг бы их клятву из-за неявки стороны.
Послание, адресованное Бьянке братом, изменило все. Подарило ему надежду. Призрачную, но тем не менее. Шанс, малюсенький, что супруге он небезразличен, и брак их все же себя не изжил. Даэр’аэ была отвратительной женой, ночным кошмаром любого нормального мужчины, но королевой… Прекрасной. Лучше не найти. Странно, что ее отец талантов дочери в упор не замечал.
Люди ее обожали, несмотря на то, что для них она чужачка. Ледяной маг, дракон у власти на землях, где испокон веков правили и жили владыки огня. Народ ценил ее доброту, искреннее и неподдельное желание не только восседать на троне, а решать проблемы королевства, говорить с бедняками, сиротами, пытаясь найти способ помочь всем и каждому без оглядки на родословную, наличие дара и денег.
Быть может, папаша ее слеп, раз не сумел разглядеть этот бриллиант, но Иллай в свои двадцать с хвостиком на зрение не жаловался. Бэан’на Даэр’аэ – его жена. Была, есть и останется ею до конца своих дней, даже если она его возненавидит. Эльсинор слишком долго страдал, чтобы лишиться того, кто готов ночами не спать, переживая о том, что детям из городского приюта не хватает в рационе овощей и фруктов.
Амалерия на постоялый двор, где ей пришлось снять комнату, а ему туда и вовсе лезть через окно, чтобы сохранить свой визит в Сильвенар в тайне, вернулась затемно. Шубка, сапожки, снежинки в волосах… Ей это шло. В Эльсиноре зимы, как таковой, не бывало. Снег на юге редкость, а если и выпал, то растает за полдня.
– Ты в порядке? Цела? – Иллай вскочил с хлипкой койки, где валялся весь вечер, размышляя о вечном. – Никто не приставал?
– Боги, успокойся. Я боевой маг. Желающих сгореть до тла не нашлось.
– Купила?
– А ты сомневался? – весь драгоценный улов из кожаной сумки Амалерия вытряхнула прямо на кровать. Кольцо с мутным камнем, пару кристаллов, полезных в хозяйстве, и тоненький серебряный браслет. – Кстати, на дом сделали скидку. Брала у того же торговца, что и твою рабскую побрякушку. Так что, скажи мне спасибо. Нашей дивной королевишне не придется мыться из ведра с черпаком. Изба избой, но приличная ванная имеется. Гостиная, две спальни, кухня, погреб, садик.
Иллай подцепил кольцо. Достать такую вещицу непросто. Работа самого Шан’лире. Местной знаменитости. Артефактора, преступившего черту закона, который за баснословные деньги снабжал криминальных элементов жильем. Виллы, поместья, целые дворцы… В камешке. А камешек – в кольце, браслете, на цепочке. Дом, который всегда с тобой. Убежище, куда без приглашения хозяина попасть невозможно. По крайней мере, пока способ никто не нашел.
Воры, наемные убийцы, контрабандисты и прочий нечистый на руку сброд Шан’лире почитали словно бога, а вот Иллай к подобным изыскам относился скептически. Он любил простор, присущий Эльсинору. Перемены настроения природы. Солоноватый теплый воздух летних дней, палящее солнце. Запах свежескошенной травы, шум водопадов. Хмурое осеннее небо, дожди… Всего этого не было в домах-артефактах. Безликий пейзаж, да и только. Искусная иллюзия, которая никогда не менялась.
Ради Бьянки он готов был и на эту жертву. Провести неделю в избе, на которую Амалерии хватило той скромной суммы, что Иллай выделил ей для похода на рынок. Просил ее взять что попроще, дабы не привлекать внимание к себе.
Кольцо ему на палец село, как влитое:
– Готова? Посмотрим, с чем имеем дело?
Механизм работы подобных артефактов он знал.
– Стой! Погоди, есть проблема, – Амалерия поежилась, запахнув плотнее шубку. – Дай слово, что ты не будешь злиться. Клянусь, я не нарочно. У них были такие грустные глаза! Да и торговец их отдал за сущие копейки! На сдачу!
– Их? Кого их? Ты меня до сердечного приступа решила довести? Показывай, кого ты притащила!
Ничего хорошего, что ей могли бы втюхать на сдачу, на черном рынке отродясь не водилось! Из живого товара там торговали исключительно нечистью, которая случайно из мрака вывалилась через брешь, после чего была поймана каким-нибудь ушлым дельцом, что этот самый разрыв в материи между мирами и устроил.
Амалерия легонько свистнула, будто напевала мотив знакомой песни. В приоткрытую дверь из коридора просунулась белоснежная морда, а Иллай… Он чуть не запрыгнул обратно на кровать:
– Гончая мрака? Ты в своем уме?
Сдержался с великим трудом. Псина вроде этой пару лет назад чуть не оттяпала ему смачный кусок мяса от колена до бедра. Шрам на ноге у него остался и по сей день.
– Это еще не все, – Амалерия потупила взор и дернула дверь на себя. – Прости. Я не специально.
К первой морде присоединилась вторая. Такая же белая. Тощая, лапы длиннющие, шея – тоже. Шерсть короткая, гладкая. Глазищи, что кому-то показались грустными, жуткие! То ли синие, то ли белые. Полыхающие светом. Как пламя, раскаленное до предела.
Нападать «щеночки», правда, не спешили. Наоборот, растерянно озирались по сторонам, в комнату войти не решаясь. Иллай немного расслабился:
– Амалерия, я тебя, конечно, очень люблю. Но зачем ты их купила? Зачем? Куда мне их теперь девать? Меня и так народ демоном считает! Предлагаешь мне по Эльсинору с двумя гончими разгуливать? Чтоб уж точно сомнений ни у кого не возникало, что я отродье бесовское?
Отчасти демоном он был. Пусть и не по рождению. Его покойный отец – человек, владыка огня. Как и мама, его маленькие сестрички-близняшки, чьи жизни унесла война, и Кассея… Единственная, кто из рода Шерганов уцелел, кроме него. Но сам он едва не отправился вслед за родными по глупой случайности. Влюбленный в Амалерию маг-ледышка напал на него в академии со спины и перерезал ему горло отравленным кинжалом.
Этот шрам у него тоже остался, только его скрывал узор кровавой клятвы, которую принесла подруга детства, чтобы спасти Иллая от верной гибели. Астория Берлейн, внучка самого знаменитого демона всех времен и народов, разделила с ним свою жизнь, свой дар и свою тень.
С тех пор его магический резерв стал в разы скромнее, но в целом он прекрасно справлялся. Тем более что своенравный сгусток тьмы ему предпочитал хозяйку и почти его не беспокоил.
– Неужели тебе их не жалко? – Амалерия, присев на корточки, поманила псов к себе, и те ее послушались. – Торговец сказал, что отловил их специально для какого-то дракона. Тот, мол, где-то начитался, что в охоте гончим мрака равных нет, но они даже зайца загнать не в силах… Робкие, пугливые. Дракон и вернул их обратно. Ты погляди на них. Разве можно эту прелесть держать в клетке?
«Прелесть» на него косилась с опасением.
– Имена хоть у них есть?
– Есть. Булка и Белка.
– Булка и Белка? Это шутка?
Амалерия закусила губу, пытаясь подавить улыбку:
– Увы. У торговца скверное чувство юмора.
К ужасу Иллая, порождения мрака клички свои различали. Та, что покрупнее, с кривоватым ухом, очевидно, считала себя Белкой, а вторая, что поменьше, худая, как скелет, по иронии отзывалась на Булку.
– Хохотать над их именами будет весь Эльсинор, но да ладно. Жалко тебе, пусть остаются. Под твою ответственность. Вернемся домой, поселим их в западном крыле. Оно как раз пустует.
По миловидному личику его подруги пробежала тень сожаления:
– Иллай…
Псы ретировались под кровать. Дурное предчувствие ледяными иголками пронзило его сердце:
– Говори.
– Опусти меня. Когда закончим здесь.
– Почему?
– Потому что, Иллай, – теплая ладошка толкнула его в грудь, усадив на стул. Сбросив шубку, Амалерия устроилась у него на коленях. – Быть твоей любовницей – не предел моих мечтаний. Я не видела мир. Не бывала на Фьяльке, в Кессарийском Ханстве… В Сильвенаре я тоже впервые. Для меня даже зима, настоящая, такая, как здесь, в новинку. Про эльфийскую Авалькину вообще молчу. Попасть туда я грезила с детства.
Отпустить? Слишком больно.
– Я тебе сам все покажу.
– Когда? В перерывах между ссорами с женой? Разве я не заслуживаю счастья? Не заслуживаю быть любимой? Встретить однажды мужчину, который будет носить меня на руках? Меня одну! Выйти замуж в самом красивом в платье на свете? Родить и воспитать детей?
– Ты любима!
Тоненькие пальчики очертили его брови, откинув со лба непослушную прядь. К наличию волос на голове он никак не мог привыкнуть, ведь последние лет шесть Иллай брился налысо.
– Себе-то не лги. Я зла не держу. С тобой мне было хорошо. Даже на вторых ролях. В тени Даэр’аэ с ее фирменной придурью. Отпустишь? Пожалуйста. Я тебя никогда ни о чем не просила.
– Куда я денусь. Ты слишком долго прикрывала мне тыл, чтобы тебя неволить.
Ах, если бы он только знал, с кем она решит связать свою судьбу… Тотчас бы на рынок побежал за вторым рабским браслетом.
ГЛАВА 3. КОНТРОЛЬ
До последнего Бьянка надеялась, что выходка с браслетом – не всерьез. Иллай, конечно, редко думал о последствиях, но чтобы до такой степени… Кажется, план по спасению их брака благоверный склепал на коленке.
Надеть на законную жену, королеву, дочь, в конце концов, сильнейшего из ныне живущих драконов, рабскую побрякушку! Незамысловатый артефакт, подавляющий волю, которой давно канул бы в Лету, если б не пираты и контрабандисты, приспособившие это крайне сомнительное изобретение для своих нужд. В подобных браслетах перевозили по морю живой товар, дабы отродья мрака не чинили на судне проблем.
– Шерган! – каким чудом ей удалось сохранить крохи самообладания, для нее навсегда останется загадкой. – Сними! Немедленно! А если отец войдет? Ты хоть представляешь, что начнется? Он тебя прямо здесь и прикончит. Боги, ты же погубишь и Асторию! Забыл, что твоя смерть – ее смерть?
Ее бывшая соседка по комнате, а ныне единственная женщина, которую Бьянка искренне считала подругой, серьезно сглупила, когда разделила свою жизнь с этим болваном.
– Асте ничего не угрожает. Я не допущу.
– Посмотрите на него! Не допустит он! Очнись, Иллай! Ты в Сильвенаре. Драконьи земли жестоки! Мой народ не знает жалости и милосердия. Здесь понимают язык силы и никакой другой.
С пухлых губ мужа сорвался приказ:
– Подойди.
Они и без того стояли на расстоянии вздоха, но проклятый ободок у нее на запястье заставил ее буквально прижаться к его крепкой груди:
– Ну, допустим, подошла. Дальше что?
Угораздило ж ее из всех мужчин на свете выйти именно за этого.
– А дальше мы отправляемся в наш новый дом.
Кольцо у него на пальце Бьянка заметила слишком поздно. Портал вспыхнул у Иллая за спиной, и ее дражайшему супругу не составило труда увлечь ее в бездну, но… Лицо отца, вынесшего дверь в покои, она все-таки успела разглядеть.
Приземление вышло жестким. Рухнули они прямиком на грядку, заросшую травой.
– Ты больной, Шерган! Больной на всю голову!
– Сочту за комплимент, – муженек страдальчески выдохнул, потирая ушибленную спину, но на ноги поднялся и галантно предложил ей руку. Была бы она в своей драконьей ипостаси, откусила бы ее с превеликим удовольствием, но каблучки домашних туфель увязли в земле, и гордость Бьянке пришлось засунуть поглубже.
С горем пополам она выбралась на лужайку и лишь там, у крыльца симпатичной деревянной избушки, смогла по достоинству оценить масштабы катастрофы. Нет, к самому дому, на первый взгляд, придраться было сложно, пусть тот и не дотягивал до привычных ее глазу дворцов и поместий. Два этажа, оконца с резными ставнями, уютная веранда. Огородик с теплицей и грядками, не слишком-то ухоженный, но это дело поправимое. Мало кто знал, но ей нравилась атмосфера сельской жизни, да и пачкать лапки она не боялась. Прудик, полузаброшенный сад с плодовыми деревьями. Мило. Тепло как-то, что ли. Но кое-что портило пейзаж…
Ветра нет, воздух спертый. Вместо неба над головой – магический купол, а значит, назначение кольца на пальце у Иллая отгадала она верно. То не симпатичная избушка в деревушке, а обыкновенный артефакт, который казне Эльсинора несомненно влетел в кругленькую сумму.
Изыски Шан’лире, сумевшего с десяток раз избежать ареста тайной полицией Сильвенара, стоили столько, что и в кошмарном сне не приснится. Обыкновенные дома этот ушлый бес, пусть и не лишенный таланта, продавал по цене виллы на побережье самых дорогих курортов континента.
В окне Бьянка заприметила знакомую черную макушку:
– Ты и подружку свою сюда приволок? Издеваешься? Мне на чердаке прикажешь сидеть, пока вы с ней тут развлекаетесь?
Отец и гости остались позади, и вот теперь ругаться с мужем ей никто уже не мешал. На повышенных тонах, разумеется.
– Даэр’аэ, мне кажется, или ты ревнуешь?
– Тебя? К ней? Размечтался.
– Отвечай правду, Бэан’на, – Иллай преградил ей путь. – Что ты чувствуешь, когда представляешь, как я ее целую?
– Я не представляю ничего тако… – буркнула было в ответ, но рабская побрякушка на запястье тут же напомнила о себе.
Браслет не причинял ей боли, но желание рассказать ему все… Это желание было нестерпимым. В красках описать, сколько раз за время их совместной жизни ей хотелось выдрать Амалерии все волосы лишь за то, что девица просто существует.
– Язык прикусила? – муж не сводил с нее заинтересованного взгляда. Никак гадал, хватит ли ей сил противостоять влиянию артефакта.
Только Бьянка решила не бороться с безделушкой. Не в этот раз. Тратить попусту магический резерв – глупо. Хочет правды? Не вопрос. Жалко ей, что ли, честное слово?
– Ты невыносим! Хорошо, сдаюсь! Была бы моя воля, я бы давным-давно вышвырнула ее вон из дворца. Доволен? Чего ты добиваешься, Иллай? Сделаешь меня своей пленницей? Заставишь до скончания веков сидеть в этой «клетке»? Исполнять твои приказы? Я дракон! Из меня не выйдет трепетная лань, как ни старайся. К тому же, не имея возможности летать, мой зверь сойдет с ума, а с ним сойду с ума и я!
Дворика и сада у избушки вряд ли хватит, чтобы размять затекшие лапы и расправить крылья, не говоря о том, чтобы подняться в небо, которого здесь и вовсе-то не было.
– С ума сойдет? За неделю?
– За неделю?
Иллай кивнул, освободив дорогу к дому. При ходьбе его каменный бицепс задевал ее плечо, прикрытое одной лишь тонкой шелковой тканью халата.
– Я видел график заседаний суда. Наше слушание назначено на завтра, но его перенесут из-за неявки сторон. Хотя, кому я рассказываю. Ты и без меня отлично осведомлена. Нарядилась бы, словно сама невинность, утирала бы фальшивые слезы платочком, умоляя разорвать клятву, данную под давлением мужа-тирана, от которого ты чудом ноги унесла… Такой спектакль ты планировала? Или я что-то пропустил?
– Пропустил, – язвительно прошипела Бэан’на, подстрекаемая рабским артефактом. – Забыл про чистую и светлую любовь к Ол’кейне, с которым я намеревалась обручиться как можно скорее. Дабы страшный деспотичный муженек больше никогда не смог мне навредить.
У крыльца он резко развернулся к ней лицом:
– Даэр’аэ, я не тиран и не деспот. Но сдаться без боя… Ты моя жена. Королева. Ты любима народом. Повторное заседание, скорее всего, состоится через неделю. И в суд мы с тобой пойдем. Не передумаешь, продолжишь настаивать на разводе, будь по-твоему. Я приму поражение с достоинством. Захочешь остаться со мной в Эльсиноре, заберешь заявление, и мы вместе принесем уважаемым господам в мантиях наши с тобой глубочайшие извинения за то, что наши склоки вышли за пределы супружеской спальни и стали достоянием общественности.
Где-то на сердце ей стало немножечко легче. Неделя вдали от отца. От Ол’кейне и его лицемерной маменьки. В тепле, уюте, под боком у Иллая, который этой глупой выходкой с браслетом снял с ее плеч груз, что давил на нее так, словно пытался сравнять Бьянку с землей.
Груз ответственности за его жизнь, за судьбу Астории, за благополучие Эльсинора, Сильвенара. Сколько всего она тащила на своем хребту – не счесть. С детства пыталась доказать, что она достойна быть королевой, править драконьими островами, когда отец уйдет на покой. Что она не менее умна, чем братья, и способна мыслить наперед, просчитывая все ходы своего оппонента. Держать лицо, когда больно. Принимать непопулярные решения, рискуя обрушить на себя то гнев народа, то элиты.
Рабская побрякушка дала ей шанс вздохнуть спокойно… Отдать бразды правления в руки мужа. Ослабить контроль и прожить эту неделю так, будто кроме этого домика в кольце не существует ни мрака, ни света. Вообще ничего. А потом она уйдет, ведь Иллай никогда не нарушал данного им слова.
– Мы почти два года женаты. Что изменит неделя? – она подалась вперед инстинктивно, голос ее дрогнул.
В его огне она давно мечтала согреться. Когда, если не сейчас? Другой возможности не будет.
– Многое, Бэан’на. Ты самая находчивая лгунья, которую я только встречал, но я выведу тебя на чистую воду, – он склонился над ней, касаясь кончика ее носа своим. – Браслет не позволит тебе меня одурачить. Если ты что-то чувствуешь ко мне, я узнаю. Ты же хочешь, чтобы я тебя поцеловал… По глазам вижу.
– Хочу, – она почти коснулась его губ, но в последний момент оттолкнула мужа и взлетела по ступенькам – Но есть одно «но», Иллай Шерган. Ты путаешь похоть с любовью.
Самодовольная ухмылка на его лице дала ей неожиданный заряд бодрости. В запасе у нее было целых семь дней, и Бьянка себе поклялась, что он сам к ней приползет, умоляя о взаимности. И ей, в отличие от некоторых, рабская безделушка не понадобится.
Бэан’на Даэр’аэ она, в конце концов, или кто?
ГЛАВА 4. ПОХИЩЕНИЕ
Р’гар Даэр’аэ.
«Гениальный» замысел своего драгоценнейшего зятя Р’гар просчитал слишком поздно. Остолбенел с открытым ртом, когда поднялся за дочкой наверх и за дверью услышал возню. Ворвался внутрь, а там… Шерган, собственной персоной, Бьянка, окольцованная рабским артефактом, да портал, запрыгнуть в который, дабы придушить обнаглевшего мальчишку, он, что досадно, не успел. Замешкался, словно он не молодой дракон в самом расцвете сил, а почетный старикан, который без помощи слуг и по лестнице-то спуститься не может.
Иллаю, в целом, он симпатизировал. Толковый парень. Смышленый, дерзкий, находчивый. Справедливый, в меру милосердный. Достойный правитель Эльсинора. В пятнадцать лет пережил кровавую войну с соседним Килденгардом, потерял мать, отца, маленьких сестер-принцесс, но выстоял. Вернул трон, что принадлежал его семье веками, а потом и с Килденгардом разобрался. Бывшие захватчики стали вассалами молодого короля, хотя и сохранили свою независимость на бумаге.
Пожалуй, Р’гар мог бы с ним поладить, если бы не дочь. Как муж Бэан’ны Иллай Шерган его категорически не устраивал. Драконы, согласно легенде, сотворили мрак и сотворили свет, но из-за браков вроде этого, смешения кровей с другими расами, его народ почти вымер.
У таких пар рождались обыкновенные дети. Маги с крепким даром. Понятное дело, что исключения бывали, и способность обращаться зверем все же передавалась малышу от одного из родителей, но здесь другой случай.
Владыка огня не пара тому, чья стихия – лед. Чем думала Бьянка, когда назло ему выходила замуж за Иллая, сказать сложно. Вероятно, дочь не думала вовсе.
Случись в их союзе с Шерганом зачатие дитя, новая жизнь внутри нее угробила бы строптивую девчонку, которая от матери унаследовала потрясающую несговорчивость и такое упорство в достижении поставленных целей, что Р’гара регулярно трясло от бешенства и жгучего желания кровиночку свою посадить в башню под замок, пока она опять чего не натворила.
Он давно смирился с тем, что в обозримом будущем внуков ему не видать. Сой’ле был слишком юн, чтобы планировать семью. Рой’не ночи проводил в борделе, а от потенциальных невест, которых в столицу свозили со всех уголков драконьих островов, шарахался, как от огня. Нейд’не же, наоборот, уже умудрился чуть ли не каждую симпатичную мордашку королевства затащить к себе в койку, но жену так и не выбрал. Служба занимала все его мысли. А вот Бэан’на… Умница, красавица. На нее он возлагал надежды.
Верил, что настанет день, и он уйдет на покой. Улетит на родной остров Кит’а’ка, где пустовал дворец его отца, и будет перед сном баюкать маленьких драконов. Учить их читать и писать, летать и сражаться, укрощать ледяное пламя. Смотреть, как они растут и крепнут. Наставлять, советовать. Но его дети вели себя так, что Р’гар всерьез начал опасаться, как бы не пришлось ему корону носить на голове до конца своих дней.
Глава тайной полиции Сильвенара в кабинет к нему ввалился на рассвете. Хмурый, сонный. Рухнул в кресло, словно мешок с картошкой, и плеснул бренди в хрустальный стакан. Уль’д’раксис Аракс в любом месте чувствовал себя как дома и не слишком-то переживал о том, какое мнение о нем составят окружающие:
– Обязательно было выдергивать меня из постели?
Р’гар по пальцам мог пересчитать тех, кому позволял себе «тыкать». Дракс в этот круг входил не первый год.
– Ты чем-то недоволен? Моя дочь пропала! Весь план псу под хвост! Предлагаешь мне сидеть, сложа руки, пока ты нежишься под боком у жены?
Уль’д’раксис бросил на него убийственный взгляд:
– Как ты меня утомил, а! Клянусь, я подам в отставку! Иза беременна! Я полночи слонялся по Килденгарду в поисках таверны, где ей в детстве приглянулись соленые помидоры! А когда нашел, оказалось, что у этой треклятой таверны давно сменился хозяин и теперь там модная ресторация. Пришлось тащиться в дом к тетке, которая раньше ей владела, и упрашивать продать мне помидоров из своих запасов. Когда ты меня вызвал, я только добрался до кровати, где Изабелла пила из банки рассол!
– Только вот не надо ныть. Я предупреждал тебя о последствиях, когда тебе приспичило взять в жены ведьму!
Выбор друга он не оценил, хотя его мнения никто и не спрашивал. А зря. Теперь Дракс ночами глаз не смыкал, гадая, даруют ли боги его ребенку дракона или нет.
– Ну конечно, господин совершенство, – зрачки Уль’д’раксиса сузились. – Ты-то у нас всегда знаешь, как лучше! Если ты забыл, дочь свою ты профукал сам! Я в няньки к ней не нанимался!
– Сам? Да неужели? Твоя всадница открыла Шергану портал! Так что ты, дружочек, виноват не меньше меня.
Старшая сестра Иллая уже полгода как рассекала воздух над Сильвенаром верхом на зеленом драконе Аракса. Р’гар позволял, ведь он и сам обзавелся наездником. Тем, кто всегда прикроет тыл, если зверь ослабнет.
– Препираться будем? Или проблему решать? Если этот развод не состоится, мы в полной… Ты понял.
– Отправь людей на черный рынок. Рабский браслет Иллай достать мог только у нас под носом. Да и кольцо у него на пальце. Камень мутноват. Сам понимаешь, чья это работа! – в бессильной злобе руки он сжал в кулаки под столом. – Найди его, Дракс. Найди и арестуй. Если мальчишка решил укрыть мою дочь в артефакте, я лично кости Шан’лире переломаю, но он расскажет нам, как ее оттуда вызволить.
Из кармана Уль’д’раксис выудил смятый лист бумаги:
– Раз мы к делу перешли, есть хорошая новость и плохая. Плохая – чтобы найти Шан’лире, придется сильно попотеть. В прошлый раз он неделю просидел в темнице и как только вышел – исчез. Полагаю, затаился в одном из своих домов. Хорошая – рынок мои прочесали, пока я одевался. Чужачку быстро сдали. По описанию торговца – чистокровная эсгарка. Рост чуть выше среднего, для Сильвенара мелковата, но в Эльсиноре считалась бы высокой. Худая, смуглая. Личико смазливое. Длинные черные волосы, глаза – тоже черные. Купила избу в кольце, рабский браслет, кристаллы-накопители… И на сдачу взяла двух псов. Гончих мрака. Уверен, это Амалерия Санката. Официальная любовница мужа твоей дочери. Живет при дворе, по документам числится помощницей Бьянки. Я прихватил ее досье из архива, но информации кот наплакал. Ее кандидатура не числилась в разработке, но я отдам распоряжения, и к обеду мы будем знать о ней все.
Р’гар расправил бумажку. На задней стороне листа красовался нарисованный карандашом портрет: